Аня Чеблакова - Смерть волкам
- Ты знаешь, у меня завтра день рождения.
- Ого, - только и смогла сказать Веглао. Ничего удивительного в днях рождения нет, но она даже не подозревала, что Октай ещё не потерял счёт времени. - А какое завтра число?
- Двадцать девятое, - Октай подкинул в костёр длинный кусок коры. - Двадцать девятое ноября.
- И сколько тебе исполняется? Двенадцать, ведь так?
- Да, двенадцать.
Они помолчали. Потом Веглао проговорила:
- Если бы я смогла, я бы подарила тебе вот такой торт, - она обрисовала руками круг размером с доброе колесо. Октай улыбнулся - кривовато, но радостно.
- А у тебя когда день рождения?
- У, мне ещё до него далеко. Десятого марта.
"Может, я и не доживу до него, - мрачно добавила она в мыслях.
- А я бы подарил тебе новую шапку, - улыбнулся Октай. - Твоя уже вся перештопана.
- Спасибо, друг! А ведь скоро ещё и Новый Год... Знаешь, пожалуй, на Новый Год я подарю тебе отличную дублёнку. Из овчины. С пыжиковым воротником.
- Вот это да! Тогда от меня жди платье, длинное и красивое, с блёстками... У моей мамы такое было. Или нет, целых два платья! Я не жадный.
- Класс... А на праздник Майского костра я тебе подарю... я тебе подарю вертолёт. И запас топлива к нему на целый месяц!
- Слушай, мне повезло, что я тебя встретил!.. А я тебе на Майский костёр подарю лодку. С парусом... какой у тебя любимый цвет?
- Чёрный.
- Так и быть, с чёрным парусом. Будешь пираткой и грабанёшь Кривого Когтя.
- О, это с удовольствием! А вот на День Охоты... на День Охоты я... вылечу тебя, и ты перестанешь быть оборотнем. Вот возьму и вылечу!
Улыбка Октая чуть дрогнула, один уголок рта приопустился. Он протянул руку и взял Веглао за плечо.
- Тогда и себя тоже вылечи заодно, договорились?
- Замётано.
- Ну и отлично. Я знал, что с тобой можно договориться.
Веглао думала, что Октай разговорится о своём прошлом, но он явно не намеревался разглагольствовать. Вскоре они оба легли спать. Сегодня они решили не дежурить - никакой опасности рядом не чувствовалось, а день завтра предстоял не из лёгких. Веглао быстро заснула, и не слышала, как Октай долгое время ворочался на своём месте. Потом заснул и он, и во сне лицо его страдальчески подрагивало от страшных снов.
Наутро он проснулся очень рано и сразу же разбудил Веглао. Вчера вечером небо было затянуто тучами, но за ночь оно прояснилось. Последние звёздочки ещё поблёскивали на нём, когда ребята вышли из блиндажа. Восточный край неба был бледно-зелёным, как корка недозрелого арбуза, а когда они добрались до занесённой снегом тропы, ведущей в Станситри, на востоке небо стало жёлтым, и голые ветки деревьев на его фоне были похожи на пучки чёрных кровеносных сосудов. На небе по-прежнему не было ни облачка, день обещал быть чудесным, вот только воздух был очень уж холоден.
Тропа была вся занесена снегом, идти по ней было трудно. К тому времени, как они вышли на просёлочную дорогу, за которой раскинулось занесённое снегом поле, у Веглао замёрзли пальцы на руках и ногах. Вслед за Октаем она повернула налево и вместе они зашагали на север, к Станситри.
Спустя некоторое время Веглао уловила в воздухе запах дыма печных труб, и этот запах до такой степени напомнил ей дом, что на её глазах выступили слёзы. Она поспешно утёрла их колючей от мороза варежкой и, чтобы скрыть вырвавшийся из груди прерывистый всхлип, сделала вид, что сморкается в рукав. Октай сделал вид, что ничего не заметил. Вскоре они вышли из леса к старым шахтам. Заснеженные терриконы золотились и сверкали под восходящим солнцем.
- Я не люблю это место, - сказал Октай. - Здесь погиб мой отец.
Город, белый от снега, с посеребренными инеем голыми деревьями и проводами на телеграфных столбах, встретил их утренней тишиной на пустых улицах. Миновав первые дома - деревянные избы, с которых, наверное, начинается каждый провинциальный город - Октай вдруг остановился, нерешительно глядя себе под ноги. Веглао тоже остановилась. Она почти чувствовала, какую бурю чувств испытывает её друг, и не хотела нервировать его лишними вопросами. Октай колебался, не зная, стоит ли ему идти в город. Наконец он обернулся к Веглао и кивнул ей, а потом зашагал дальше по улице.
Было очень холодно. На карнизах крыш и водосточных трубах настыли длинные белые сосульки. Окна и витрины изукрасили белые кружева. Людей на улицах было немного, а редкие прохожие, правда, подозрительно косились на двух грязных и оборванных подростков, но из-за холода и спешки быстро проходили мимо, не цепляясь. Октай остановился и прикрыл лицо шарфом - Веглао подозревала, что он сделал это не только из-за холода. Потом он снова побрёл по улицам, и Веглао верно следовала за ним, не спрашивая, куда они идут: ей было ясно, что её другу хочется подумать о своём. Вместе они свернули на какую-то пустую и тихую улицу, когда Октай вдруг резко остановился.
- Ого! Что это? - воскликнул он. Веглао обернулась и, приглядевшись, тихо охнула и закрыла рот ладошкой. Вдвоём они подошли к стене, на которой среди объявлений и афиш висел один плакат. Он был размером с обычную афишу фильма и разрисован чёрной, красной и белой красками, резкие и размашистые пятна которых образовывали жуткий, но цепляющийся к глазу рисунок: пара ощерившихся чудовищ, похожих на волков, застыли в угрожающих позах, а сверху на них были устремлены красные штыки, от которых исходило белое сияние. Под этой картинкой угловатые белые буквы составляли надпись, короткую и резкую, как удар:
СМЕРТЬ ВОЛКАМ!
- Смотри, - беспомощно окликнула Веглао Октая, - вон там ещё один...
Мальчик обернулся. Плакат был налеплен между двух заколоченных окон какого-то нежилого дома. Рисунок на нём был иным - волк был всего один, зато скалился он не на красные штыки (которых, впрочем, там и не было), а прямо на зрителя. Жёлтые глаза зверя пылали невыносимой злобой, чёрная шерсть зловеще топорщилась на красном фоне, а в острых, как гвозди, зубах, с которых капала кровь, была зажата отгрызенная человеческая рука. Надпись на плакате была всего одна, и в точности дублировала предыдущую - "СМЕРТЬ ВОЛКАМ!"
- Какой кошмар, - проговорил Октай, не в силах отвернуться от отвратительного и в то же время притягательного рисунка. Веглао в это время продолжала оглядываться. Вскоре она заметила на стене одного из дальних домов уже знакомое прямоугольное пятно чёрно-бело-красных тонов, с которого бил, как винтовка, тот же ясный ненавидящий призыв: "СМЕРТЬ ВОЛКАМ!"
- Как же... как же они нас ненавидят, Октай, - тихо сказала Веглао, продолжая держать друга за рукав. Мальчик обернулся к ней. На его лице появилось уже знакомое угрюмое выражение, между бровей подёргивалась короткая складочка.
