Стивен Дональдсон - Раненая страна
Гравелинг ошеломленно попятился. Жители деревни испуганно зашептались, хватая друг друга за руки в поисках взаимной поддержки.
Марид ударил Кавинанта кулаком в висок. Сила удара отбросила пленника на несколько шагов, и он рухнул на каменные плиты. Боль, как кислота, обожгла его череп.
– Кавинант! – испуганно закричала Линден.
– Марид! – вторил ей протестующий крик гравелинга.
Он услышал, как испуганный шелест, голосов превратился в гневный рассерженный ропот. Боль заполнила сознание неистовым ревом. Сражаясь с огнем, который пылал в мозгу, Кавинант поднялся на колени, и теперь каждый мог увидеть след удара на его лице, излучавший слабое сияние.
– Ты выдал себя, ублюдок! – прохрипел он, едва различая свои слова.
Вокруг него шумел и переливался низкий гул. Кавинант повысил голос:
– Что же вы так испугались, жители подкаменья? Вы собирались позабавиться над двумя беззащитными жертвами, а дело принимает другой оборот?
Марид стоял рядом, презрительно усмехаясь. Кавинант повернулся к нему:
– Почему ты не скажешь им своего настоящего имени? Кто ты? Джеханнум или Опустошитель Шеол?
Линден подбежала к нему. Она яростно пыталась высвободить руки из пут, но крепкие веревки не поддавались. Ее губы шептали угрозы и проклятия.
– Давай, нападай на меня! – продолжал Кавинант, почти не различая Марида в пламени боли. – Рискни еще раз! Возможно, я забыл, как пользоваться своим кольцом.
Марид захохотал, и от его смеха повеяло ледяным холодом. Ненависть пронзила слух Кавинанта и отозвалась в его сознании раскатами далекого грома.
– Кольцо тебе не поможет! – прокричал Опустошитель. – Твоя смерть неминуема, и на этот раз ты не помешаешь мне, ничтожество!
Гравелинг замахнулся на Марида горящим посохом. Кавинант услышал его яростный вопль:
– Так это ты убил Нассиса, моего отца?
– Да, я! И с радостью! – ответил Опустошитель. – Его боль питала меня. Он корчился и стонал. А я все глубже всаживал нож, рассекая ему позвонки и нервы!
Женщина, стоящая неподалеку, издала крик ярости и ужаса. Вырвавшись из рук какого-то мужчины, она бросилась к Мариду и с разбега толкнула его в грудь. Тот повалился на спину и застыл на каменных плитах.
Сила покидала Кавинанта. Упав на бок, он лежал на земле и ловил губами воздух. В ноздри ударил запах горевшей плоти. Один из мужчин воскликнул:
– Сандер! Посмотри на ее руки! Кто-то спросил:
– Он умер?
– Нет! – прозвучал ответ.
– Развяжите меня! – закричала Линден. – Я врач! Я могу ей помочь! – В ее голосе послышалось отчаяние:
– Черт возьми! Неужели вы даже не знаете, кто такие врачи?
Секундой позже Кавинанта подхватили под руки и довольно грубо поставили на ноги. Сквозь облако боли к нему приблизилась тень. Лицо прояснилось, и он узнал обладателя посоха. Брови гравелинга гневно метались вверх и вниз. Задыхаясь от горя, он обратился к пленнику:
– Ты должен рассказать, что происходит! У моей матери обгорели руки! А Марид уснул, как ни в чем не бывало!
– Им овладел Опустошитель.
Дыхания не хватало. Кавинант натужно вдохнул сухой воздух.
– О кровь ада!
Он не мог найти подходящих слов. Гравелинг схватил его за грудки и закричал:
– Говори, Полурукий!
Откуда-то сбоку послышался голос Линден:
– Черт бы тебя побрал! Оставь его в покое! Неужели ты не видишь, что ему плохо?
Кавинант пытался удержать ускользающее сознание.
– Развяжи ее, – прошептал он непослушными губами. – Она целительница…
Желваки, собравшиеся на скулах Сандера, разжались.
– У меня нет причин доверять ей жизнь матери. Расскажи мне лучше о Мариде.
"О Мариде?” – сквозь боль удивился Кавинант.
– Я же говорил… Им овладел Опустошитель. Изнывая от тошноты и головокружения, он сражался за ясность ума. Но в глазах гравелинга по-прежнему читалось непонимание.
– Когда Марид проснется, то снова будет нормальным человеком. Возможно, он даже не вспомнит того, что произошло теперь. А Опустошитель овладеет новой жертвой. Этим тварям ничем нельзя повредить. Однажды мы одержали над одним из них победу, но она далась нам слишком большой ценой. Поэтому просто присматривай за своими людьми. Он может войти в любого из вас… Если заметишь, что кто-то ведет себя странно и чрезмерно жестоко, вели своим сородичам держаться подальше от такого человека. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Сандер слушал его с нетерпением, которое постепенно переходило в отвращение. Вены на висках гравелинга пульсировали от гнева. Не успел Кавинант закончить последнюю фразу, как обладатель посоха повернулся и направился к одному из каменных домов. Пленника тут же потащили в небольшую хижину, стоящую на краю площади. Двое мужчин тянули туда же сопротивлявшуюся Линден. Их вновь втолкнули в комнату, которая служила им тюрьмой.
– Проклятие, – проворчал Кавинант дрожащим от усталости голосом. – Я пытался предупредить его, но он ничего не понял.
Сопровождающие их люди не отвечали. Они втолкнули пленников в хижину, и Кавинант повалился на пол. Маленькая комната укрыла его прохладным полумраком. После солнечного пекла холодный пол казался по-райски прохладным. Жгучая боль полилась на гладкие камни, и постепенно их успокоительное прикосновение остудило лихорадочный жар в голове.
Его спутница шептала проклятия. Кавинант попытался сесть.
– Линден.
Она тут же подползла к нему.
– Не надо подниматься. Повернись. Я хочу осмотреть твою рану.
Он повернул голову, и Линден склонилась над ним. Кавинант почувствовал ее дыхание на своей щеке.
– Кожа обожжена, но рана несерьезная. Я думаю, все обойдется ожогом первой степени.
Он уловил в ее голосе жалость и беспомощность.
– Кости целы. Как ты себя чувствуешь?
– Немного оглох, – прошептал Кавинант. – Голова идет кругом. А в остальном я в полном порядке.
– Ничего, поправишься, – успокоила его Линден. – Это симптомы легкого сотрясения мозга. Могу поспорить, что тебе сейчас хочется спать.
Он утвердительно кивнул. Темнота закрытых век обещала утешение и покой. Кавинанту хотелось погрузиться в этот благодатный мрак, но Линден велела ему сесть. Он не шевелился. У него не осталось сил, чтобы подчиняться ее настоятельному голосу. Она подтолкнула его коленом.
– Я серьезно, Кавинант! Если ты заснешь и войдешь в состояние комы, я уже ничем не смогу тебе помочь. Садись и открой глаза! Ты не должен спать!
Ее напряженный тон предвещал истерику. Скрипнув зубами, Кавинант заставил себя приподняться. В мозг хлынула горячая боль. Он выпрямился, рывком придвинулся к стене и прислонился плечом к холодному камню.
– Вот и хорошо, – похвалила она.
