Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака
– Прямо как в "Восточном экспрессе", – вставила Надя. – Или там их было аж двенадцать…
– Не хочешь же ты сказать, что это было что-то вроде ритуального убийства! – изумилась Анна Сергеевна.
– Насчет ритуального не знаю, – пожал плечами Вася, – но вспомните, что говорил Рыжиков: удары наносили трое, и один из них – левша.
– Ну, тогда князь Григорий ухайдакал даже не двух, а трех ушастых зверьков, – заметила Надежда. – Убрал предателя Гробослава, троих связал круговой порукой, а заодно приобрел и козырь в борьбе за пост городского головы: как же, убит журналист, открыто выступавший против мэра-коррупционера!
– А если Гриша еще и женится на Ольге Ивановне с ее миллионами, то его уже не остановишь, – озабоченно проговорила Анна Сергеевна.
– Свадьбы не будет! – решительно пообещал Вася.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВИРТУАЛЬНОЕ КЛАДБИЩЕ
Кушать подано! Уважаемый автор на сей раз решил попотчевать своего читателя не французским "оливье", а блюдом из той же национальной кухни – откровенным винегретом. Елизавета Абаринова-Кожухова, по всей видимости, неплохой знаток кулинарии, в отличие от так уважаемой ею Александры Марининой. И любителям особых поварских изысков данное блюдо без сомнения придется по вкусу. Особенно тем, кто не слишком себя баловал шампанскими винами времен Катерины, не развлекался ядами от Пушкина "a'la Salieri", не вкушал десерту от пресных рижских посиделок последнего времени (по-старинке себя величавшими – тусовки). Особенно, если эти любители одновременно, между делом, не листали Кристи, Конан-Дойля, ту же Маринину или Воронова, и, упаси Боже, раннюю Кожухову. Да, сегодня великая "калинарка" Елизавета превзошла самое же себя – по части ингредиентов, составляющих нынешний винегрет. Не забыты даже мельчайшие подробности слабостей, пристрастий и (о, какое горе, какое горе!) пороков завсегдатаев рижских "тусовок", которыми автор очень удачно сдобрила свое последнее произведение, как заправским соусом. Ну что ж, Уважаемый читатель, уже наверняка заметно обильное слюноотделение в предвкушении предстоящей трапезы. И так – приятно не…, то есть – аппетита конечно же!
(Александр Шелкович, предисловие к повести Елизаветы Абариновой-Кожуховой "Недержание истины")
Находясь дома, прославленная писательница Елизавета Абаринова-Кожухова была патологически неспособна сосредоточиться на творчестве. Все свои знаменитые произведения она написала, сидя в уютных рижских кофейнях за чашечкой кофе или чая, и преимущественно на маленьких бумажках размером в 1/4 от обычного писчего листа. (Елизавета была весьма удивлена, узнав, что ее британская коллега, автор ныне всемирно прославленных и триумфально экранизированных произведений, свои первые книги сочиняла точно таким же способом и даже в те же годы, когда госпожа Абаринова писала "Холм демонов").
Дома Елизавета набирала написанное на компьютере, после чего многократно перечитывала и правила текст, добиваясь максимальной художественной выразительности, так что зачастую окончательный вариант той или иной главы отличался от рукописного до неполной узнаваемости. Однако черновики писательница не выбрасывала, а бережно складывала в особом комоде, полагая, что когда-нибудь они будут высоко котироваться на аукционах вроде "Сотби" или "Кристи" и станут немалым подспорьем в диссертантской деятельности грядущих абаринистов и кожуховедов.
Нынешний день был особый – сегодня за очередной чашечкой кофе Елизавета наконец-то написала последнюю строчку новой книги "Царь мышей" (третьей из серии "параллельного мира"), над которой работала последние два с половиной года. Обычно в такие мгновения Елизавета испытывала чувство глубокого удовлетворения и осознания своей значимости в литературе и общественной жизни. И это ощущение длилось очень долго – минут десять. После чего неутомимая труженица пера бралась за осуществление очередного замысла, коих у нее слихвой хватило бы как минимум на ближайшие двести лет. На сей раз госпожа Абаринова-Кожухова пребывала на перепутье – то ли сразу приступать к новому крупноформатному бестселлеру о приключениях Дубова с Чаликовой в параллельных и перпендикулярных мирах, то ли вернуться и закончить социально-детективную повесть "Убийство по телеграфу", которую оставила недописанной, увлекшись замыслом "Царя мышей".
Елизавета сняла "шпильки", переобулась в уютные шлепанцы и включила компьютер. По заведенному обычаю, проверила электронную почту. Писем было немного – всего два. Одно из них содержало рекламу, или "спам": некая сомнительная контора за самую умеренную плату предлагала достопочтеннейшей госпоже Абариновой-Кожуховой участок в два квадратных килобайта на престижном участке виртуального Хайгейтского кладбища. Сначала писательница не могла взять в толк, отчего столь лестное предложение постигло именно ее, но потом вспомнила: однажды, прочитав в журнале "Гео" статью Бориса Акунина о знаменитом лондонском погосте, где в укромных живописных уголках водятся ежики, зайчики и прочая живность, сентиментальная Елизавета загорелась мечтою быть похороненной именно там, о чем имела неосторожность поделиться в интервью одному электронному изданию. И вот ее вопль души оказался услышан… Черкнув пару строк, что благодарна за предложение, но помирать в ближайшие двести лет не планирует даже виртуально, госпожа Абаринова-Кожухова перешла к следующему письму.
Второе послание было чуть более деловым – от Александра Шелковича, редактора web-портала "RigaArt" (www.rigaart.km.ru) и одноименной электронной библиотеки рижских авторов, которой госпожа Абаринова предоставила эксклюзивные права на публикацию отрывков из своего будущего шедевра.
"Денек добрый, милейшая моя Лизаветушка, – писал редактор, – как поживаете, как ваше драгоценнейшее здоровьице?.."
Пробежав следующие полтора десятка строчек, содержащих общие рассуждения о том да о сем, коими издревле славился господин Шелкович, Елизавета добралась собственно до сути дела:
"А на сей раз, яхонтовая вы наша, мы тут с нашим техническим редактором посоветовались, и я решил в рамках очередного Слова к читателю предложить его благосклонному вниманию такой отрывочек из вашего "Царя мышей":
"Поминки по убиенному Государю продолжались прямо в его рабочей горнице, более того – в непосредственной близости от останков покойного. Поминальщики сидели кто где на стульях, отчасти бывших в горнице, отчасти прихваченных из приемной. Отличаясь чисто немецкой аккуратностью, господин Херклафф не только тщательно обглодал каждую косточку, но и сложил их на лежанке в углу комнаты. Поначалу вид царских костей несколько смущал пирующих, и они, случайно бросив туда взор, поспешно отводили глаза, но вскоре привыкли и воспринимали такое соседство как нечто само собой разумеющееся.
