Арина Воронова - Дети Брагги
Сам лагерь был окружен земляным валом в два человеческих роста высотой, по гребню которого шел частокол из плотно пригнанных заостренных бревен. На все стороны света глядели деревянные же двухъярусные сторожевые башни. Ворот у земляного вала не было, что само по себе произвело на Скагги немалое впечатление. Дорога упиралась в ничем, казалось бы, незащищенный проход шириной в два на десять локтей. Дружина Фюрката говорила: «Стены — здесь для защиты наших богов; стены здесь — ограда хольдгарда, стены здесь — чтобы не дать разбежаться трэлам-рабам. Кто хочет сражаться, тому путь открыт. Посмотрим, удастся ли вам пройти мимо стражи. Нас защищают не валы, не частоколы из бревен, а топоры, что те бревна валили».
Вокруг прохода разместились пять, а может быть, и все шесть дюжин ратников, и что-то в их ленивой уверенности, в неспешности и собранности движений сказало Скагги, что это стража. В отличие от всех, кого они встречали до сих пор, эти все были в кольчугах или кожаных доспехах. У стены вала стояли составленные шатром и подпиравшие друг друга копья, и щиты тоже лежали под рукой. Эти люди будут готовы к бою в течение нескольких секунд — откуда бы ни появился враг. Бранра и его спутников они могли преспокойно рассматривать вот уже добрые четверть часа, с тех самых пор, как их небольшой отряд выехал на опушку леса.
В самих воротах двухметрового роста грам в кольчуге сделал несколько шагов вперед и задумчиво уставился на них, давая понять, что задумчивость его относится к трем чужакам. Бранра он, похоже, узнал с первого взгляда и даже приветствовал его чуть заметной улыбкой, а услышав, что спутники его позваны Кругом Скальдов и являются, таким образом, гостями детей Брагги, кивнул. Несколько минут спустя, очевидно, удовлетворившись результатом осмотра, он снова кивнул и ткнул большим пальцем себе за спину, предлагая проходить. Когда Грим последним из четверых въехал в город-лагерь, грам выкрикнул им вслед несколько непонятных слов. Скагги показалось, что хоть грам и обратился к ним на общем на севере датском языке, но как человек, родившийся в Стране Свеев.
— Что он сказал? — поинтересовался он вполголоса у Бранра.
— Что эту бабу вы сюда привезли на свой страх и риск, — ответила за него Карри.
Внутри военный лагерь конунга делили на четыре равные части две пересекающиеся в его центре дороги, одна из которых шла с севера на юг, другая — с востока на запад. В центре крепости раскинулась квадратная площадь с трехъярусной сторожевой башней в середине, стороны этой площади замыкали длинные дома дружинных братств, обращенные окнами соответственно на юго- и северо-восток и на юго- и северо-запад с одной стороны и на площадь — с другой.
Дорогой Бранр объяснял Карри и Скагги, что владения дружин, подчинявшихся лично конунгу Вестмунду и никому другому, не имевших даже собственных херсиров или иных вожаков, а знавшие лишь одного предводителя, простираются вдоль всего вала, занимая северо-западную и северо-восточную четверти круга. На востоке их территория упирается в гавань и заставы вдоль берега залива. В сердце этого лагеря в лагере — палата совета конунга, в которой хватило бы места поставить столы для не одной сотни мужей. Вокруг палаты совета — богато украшенные дома и палаты самого Вестмунда и его херсиров. Вокруг каждого из домов расположились правильными четырехугольниками женские дома, шатры приближенных и челяди, равно как и доверенной личной стражи. Дальше расходились длинные дома ратников, обычно в каждом доме жила та или иная дружина или гребцы с одного из кораблей. В центре четырехугольной площади, образованной каждыми четырьмя длинными домами, помещались палаты кормчих или отдельных хольдов. Близкие к конунгу люди стремились ставить свои палаты, а если не имели на то места или достатка, то шатры, как можно ближе к палатам конунга.
Так что, усмехнулся Бранр, эти хавдинги и ярлы живут вокруг северной площади довольно обособленно.
— За милость конунга можно и потесниться, — ехидно вставил Грим, Карри же промолчала.
Детям Брагги и их сторонникам принадлежала юго-восточная четверть, которая также имела свой выход на залив. По эту сторону залива находилась и большая часть корабельных верфей, поскольку, как не без гордости упомянул Бранр, корабелам и кормчим не один раз случалось прибегать к рунному мастерству. Здесь же расположились кузни и мастерские.
Дома в юго-западной четверти Фюрката занимали приведшие к Вестмунду свои дружины херсиры и ярлы из оставшейся под рукой Горма южной Ютландии, а также те, кто бежал от самовластия Харфарга или пришел искать удачи из Страны Свеев. Здесь стояли дружины Лодина из Виггьярда и Орма сына Эйлива с Готланда, Торирра Клакка с Оркнейских островов и Торира Оленя из Нидароса.
Ратники ярла Хальвдана по прозвищу Змееглаз, потомка Логброка, о родичах которого с такой горечью вспоминала Карри Рану, были по большей части из южной Ютландии, а также Сканей. Хальвдан не делал секрета из того, что со временем намеревается вернуть себе земли в Сканей, а также и Зеландию, объединив их в королевство, которое когда-то принадлежало его предкам. Не таил он и своих замыслов собрать однажды под свою руку все земли от Балтики до Северного моря, создав державу, какой не владел ни одни конунг с тех самых времен, когда конунг Гутфрид бился с Карлом Великим.
Однако противник его, Хакон ярл Сканей, остановивший саксов у Даневирка, принял предложение Круга и поселился с личной своей дружиной на четверти скальдов. Здесь же нашли себе приют со своими драккарами и людьми форинги дружественных Кругу небольших вольных флотилий, в поисках удачи и славы бороздивших северные воды.
Конунг Вестмунд, по словам Бранра, радушно принимал у себя все появлявшиеся во Фюркате корабли, лишь бы с крепкими драккарами к нему все больше прибывало славных хольдов и умелых хускарлов. А потому среди ратников верных конунгу дружин немало было тех, кто по тем или иным причинам оказался изгнан из своей земли. Без сомнения, были среди них и такие, кто, не выплатив положенной виры за убийство, бесславно бежал от мести родичей, и тех, кого преследовал закон. Однако основу этих дружин наряду с датскими ратниками составляли бродячие дренги или хускарлы из Норвегии.
Это были те самые норвежцы, которые из поколения в поколение продвигались от острова к острову все дальше от насиженных мест к самым окраинам кельтского региона: с Оркнейских островов на Шетландские и дальше на Гебриды и побережье Эрины. Десятилетия морских походов на восток к финнам, десятилетия постоянных набегов на Эрину и остров Мэн, Уэссекс и Северную Кумбрию закалили этих людей, как закаляют в кузне железо огонь и вода.
