Алексей Крахин - Сети чёрного паука
— Если это будут те щенки, что встретили меня у шатров, то мне нечего бояться.
— Но ведь есть ещё и воины старой закалки. С разбега не возьмёшь ты эти врата. Нужно подковырнуть… — уголки губ шамана еле заметно приподнялись и тут же опустились.
— Как же?
— А так, — шаман перешёл на заговорщицкий тон. — Воины Острого Лезвия привыкли жить в битвах. А Гривза — прихвостень хана — никогда не допустит, чтобы его племя было втянуто в войну. Дождись где-нибудь в отдалении Вечернего Костра. И когда все соберутся, выйди в центр и спокойно изложи суть дела. Говори с достоинством, иначе решат, что ты под грибами. В конце речи вызови вождя на честный бой, но только в самом конце. Именно на честный. Делай всё спокойно, и тебе не посмеют отказать. Надави на слабость вождя, и племя само погонит его в Круг Смерти. Если племя спросит моего совета, я туманно намекну на сон, в котором орки отправляются в великий поход. И уж тогда старые воины точно захотят перемен. Пограничные племена всегда готовы к войне.
Рондор с волнением слушал шамана, только сейчас в полной мере осознавая, на что он пошёл. От запретных мыслей о мятеже холодок пробежал по телу. Возможно уже сегодня он, изгнанник Рондор, станет вождём племени и пустится на завоевание Орды. Или уже сегодня его не станет. Всё решит бой. Невольно орк подумал о том, чтобы отступить и вернуться назад в шалаш, но вспомнив, как бесцельно тают дни на опушке леса, как томительны мгновения осёдлой жизни, как слабо там тело и вял дух, он твёрдо решил не отступать и выполнить задуманное до конца.
— Если всё запомнил — уходи, — шаман заметно нервничал, на лице выступил пот.
— До вечера, компаньон, — по-звериному улыбнулся Рондор, поднимаясь и выходя вон.
Часы до темноты Рондор и Лобастый провели за одним из ближайших холмов, чтобы не попадаться на глаза дозорным, хотя и тот и другой прекрасно знали, что об их присутствии в племени знают, и от того нервничают.
В глубоких сумерках выглянув из-за холма, Рондор увидел за шатрами всполохи огня. Шаман советовал действовать открыто, без лжи и фальши, так, как никто не ожидает от изгнанника. Если действовать так, то нет смысла прятать тролля. Он тоже должен пойти в племя. В сложившейся ситуации бурр становился обузой: оставлять быка одного в степи бесполезно — он упрямо попрётся следом, а привязать не к чему, да и зачем заставлять волноваться в одиночестве старого друга. Взяв же его с собой, в случае битвы с воинами и охотниками придётся еще и волочить за собой неповоротливого быка, защищать от оружия. За Лобастого Рондор не волновался, тролль бегает быстро и выносливости ему хватит на целую лигу.
— Нам пора. Выдвигаемся.
Лобастый намотал на руку верёвку Ордлока и потащил сонного быка за собой. Двигались молча. На морде тролля проступили нервные нотки робости, коих никогда не видел Рондор. На границе племени, прямо за крайними шатрами троицу остановили. Дозорный отряд давно высматривал непрошеных гостей и всё ждал, когда же те появятся.
Пять орков, четверо подтянутых молодых, двое из которых грызлись с Рондором днём, и могучий орк в годах, с чёрным наплечником. Старший стоял впереди, низкорослый, но широкий как стена, от него веяло непоколебимой уверенностью и отрицанием страха. Выбитый глаза и бритый, покрытый шрамами череп ярче других атрибутов говорили о том, что этот орк ничего не боится.
— Какого рожна ты сюда повадился, волчара? — хрипло спросил он.
Подавив приступ ярости, Рондор ответил без злобы:
— У меня разговор к воинам и предложение к вождю.
— Что ты хочешь?
— Пусти нас к Костру. Зачем говорить дважды, просто пусти и послушай.
Старший чуть смутился невозмутимостью и спокойствием изгнанника. Произнёс мягче, но всё же жёстко:
— Сдавайте оружие и идите.
Рондор провёл взглядом по горящим злобой четырём парам глаз за спиной старшего.
— Не серчай, дозорный, но это оружие не для нападения. Обернись назад и поймёшь, о чём я говорю.
Оборачиваться дозорный не стал, и так понимал о чём речь.
— Ладно, — тяжёлый вздох старшего, — иди так, но учти, потянешься к оружию — тут же продырявим все троих.
Рондор не ответил, просто прошёл мимо отступивших дозорных. Лобастый проследовал за орком. Ордлок нехотя плелся на привязи.
— А за тобой тролль, я буду следить особенно, — прошипел старший.
— Смотри, чтоб глазцы не лопнули, — невозмутимо кивнул тролль.
В центре стоянки вокруг костра собралось всё племя, и стар, и млад. Кто-то из воинов увлечённо рассказывал историю из походной жизни, остальные, затаив дыхание, внимали рассказчику. Бурр громко всхрапнул из темноты, и всё племя, как по команде, повернуло головы в сторону нежданных гостей. Орк и тролль даже растерялись от прикованного к ним внимания стольких глаз. Всё с удивлением ждали, что будет дальше и что понадобилось двум незнакомцам на Вечернем Костре Острого Лезвия.
— Всем весёлого Костра, — собравшись с мыслями поздоровался Рондор.
Откуда-то из толпы долетело:
— И тебе, путник.
— Разрешите слово, — обратился Рондор ко всем сразу.
Кто-то из старшего поколения весело ответил:
— Ну, давай, коль не робеешь.
— Стойте здесь, — тихо сказал Рондор Лобастому, и пошёл к костру.
Его пропустили без помех.
Оказавшись в центре круга, орк осмотрел собравшихся, нашёл лицо шамана, выхватил из темноты глаза дозорных, но не увидел вождя. Но это не страшно, сейчас главное расположить к себе воинов и охотников.
— Орки племени Острое Лезвие, довольны ли вы своей жизнью? — начал Рондор.
Ответом ему стало молчание. Затем женский голос из толпы произнёс:
— Довольны.
— В первую очередь я хочу услышать голоса тех, кто умеет держать оружие.
— Воевать кого задумал? — проскрипел старик без ноги, сидевший ближе других к костру.
— Задумал. Я воин, но последний раз вступал в бой несколько лет назад, и, признаюсь, мне тяжело без битв. Как бы я хотел вновь очутиться в безумной горячке сражения, почувствовать на себе её дыхание. А когда же вы, воины, последний раз бывали в большом походе?
— Лет с двадцать назад.
— Агась, там как раз была пара походов на варваров. Я тоже попал.
— А позже уже и не было больших походов, — Рондору отвечали, но с усмешками, вроде и всерьёз, а вроде и в шутку.
Рондор внимательно следил за говорившими орками и видел, что слова есть только у тех, кому на вид за пятьдесят. Тогда он вновь взял слово.
— А что же молодые? Уже бегают с копьями, а настоящего врага не видели. Вы хоть представляете, во что превратится род орков через поколение?
