Лана Туулли - Алхимик в Пустыне
Осторожный громко, со вкусом зевнул, разбудив медленно тонущего в лекционной коме нетерпеливого.
— Ты, это, — с опаской убирая из пределов досягаемости странной путешественницы острый предмет, произнес грабитель, — можешь всё не отдавать. Нам много не надо, скажем, два или три золотых.
— Сумма действительно невелика, — согласилась мэтресса. Как раз перед вынужденной остановкой она развлекалась обдумыванием новых способов маскировки, и теперь рассудительный, понимающий тон прекрасно подходил к бархатным мушкам, переползшим с лица на бюст, черной помаде, сиреневым ресницам, золотистым теням для век и легкомысленным фисташковым румянам. — Может быть, вы просветите меня, почему именно эта сумма кажется вам достаточной? Хотите сделать запасы на зиму? Накопить на свадьбу родственника? Выполнить какие-то обязательства, требующие солидных материальных вложений?
— Не, мы выпить хотели, — почесав в затылке, ответил осторожный. — А эта монстра, хозяйка "Пятой подковы", больше в долг не наливает.
Снаружи, со стороны где, предположительно, третий соучастник преступления угрожал дубинкой кучеру, донесся сдавленный крик.
— Не отвлекайтесь, — попросила Далия с любезной улыбкой. — Значит, "Пятая подкова" — это…
— Постоялый двор, — объяснили грабители. — Раньше им Николь одна владела, ну, конечно, у нее там штуки три помощницы на кухне крутились…
— Полин!!! — вдруг заорала Напа, память которой среагировала на словосочетание "помощницы на кухне".
Грабители вздрогнули и начали оглядываться в поисках выхода.
— Я про нее совсем забыла! — объяснила гномка для Далии. — А вдруг я опять заперла ее в морозильнике?! Надо срочно писать Ньюфуну, чтобы он ее выпустил!
— Да не волнуйся, если что, замороженной она прекрасно сохранится до нашего возвращения.
— А если нет?
— Если нет, то, поверь, трупом больше, трупом меньше — на твою дальнейшую жизнь это никак не повлияет. Господа, простите, что нас отвлекли. Я вас внимательно слушаю: значит, раньше гостиницей "Пятая подкова" владела хозяйка, а сейчас… Куда вы, господа?
Дверца кареты, наконец, поддалась совместным усилиям, распахнулась, и оба грабителя выпали наружу. Гномка, на которую отрезвляюще подействовала внезапно обретенная свобода, выхватила из-под своего сидения заряженный арбалет и бросилась в погоню за горе-налетчиками.
Далия перехватила ассистентку за шиворот.
— Напа! Ты хотела писать письмо Ньюфуну, — напомнила она. — Или на тебя жара так действует? Что-то мне кажется странным перепрыгивание твоего Разума с темы на тему.
— Прости, Далия, — покаялась Напа. — Они же сами сказали про "помощниц на кухне", я вспомнила про Полин, как я прошлый раз на два дня заперла ее в кладовке, бедняжку, а потом они же вдруг и побежали, и… Жара действительно кошмарная…
— В Великой Пустыне будет еще хуже, — мрачно предрекла алхимичка. — Может, повернем назад? Нет? Ну, как знаешь. Кстати, арбалет у тебя заряжен?
Гномка рассеянно кивнула.
— Рязряди его, — потребовала Далия. — А то получится…
Снаружи кареты послышались шаги. За дверью начал вырисовываться силуэт высоко мужчины в шляпе.
— …как в прошлый раз, — закончила фразу мэтресса, наблюдая, как выпущенный случайным движением Напы арбалетный болт сбивает с кучера шляпу.
Несчастный человек, обязавшийся сопровождать алхимических барышень в их путешествии, со вздохом поднял головной убор, осмотрел дырочку, оставленную стрелой, и спросил:
— Ну что, вы живы?
— Ага, — радостно улыбнулись обе путешественницы. — Едем дальше!
Постоялый двор "Пятая подкова" был заведением с вековой историей. Здесь издавна останавливались торговые караваны, идущие из Вечной Империи Ци в западные земли; шестьдесят лет назад здесь почти полгода прятался знаменитый бандит из Вертано Жан Д'Айк; в этом двухэтажном доме — вернее, в том здании, которое сгорело перед тем, как было возведено нынешнее строение, — во времена Луазской кампании располагался на ночлег отряд Октавио Громдевура, тогда еще не генерала и даже не лейтенанта, но погуляли ребята на славу… "Здесь был Вася", — нацарапал кто-то гвоздем на стене, и хозяйка гостиницы Николь по прозванию Кружка объявила, что оторвет руки тому идиоту, которому приспичило поупражняться в саморекламе.
Иначе говоря, место известное.
Карета проехала под аркой ворот, растрепанный подросток бросился открывать дверцы экипажа, а чуть покачивающийся солидный мужичок, выгребая солому из бороды, вышел из распахнутых дверей конюшни, чтобы помочь вознице с лошадьми.
— Мы — обедать, — важно объявила Далия, выбираясь из кареты. Твердо убежденная в необходимости конспирации, она предстала перед обитателями "Пятой подковы" с чисто умытым лицом, стянутыми в тугой узел волосами, огромных очках в металлической оправе и черной пелерине. Накидка закрывала фигуру алхимички от шеи до середины бедер, и в сочетании с черным платьем смотрелась как наряд практикующей учительницы из Ордена Акимании Дельфийской.
Следом за мэтрессой выкатилась гномка, в такой же черной длинной пелерине. Огненно-рыжая гномка. С маленькой шелковистой бородкой цвета меди. Длинные косы апельсинового цвета спускались из-под шлема до поясного ремня.
Нет, но вы заметили, что эта гномка бородата?! Она такая симпатяга с этой рыжей полосой на подбородке!
— И лошадям пора перекусить, — ответил кучер. — У вас есть полчаса, или минут сорок…
— Лучше час, — попросила Напа. — Я уже устала сидеть… Хочется размять ноги, пройтись…
— Вы обещаете, что продержитесь час без своих обычных глупостей? — подозрительно уточнил кучер. Из-за того, что он закрывал лицо от дорожной пыли цветастым платком, голос звучал глухо и неразборчиво.
Далия фыркнула:
— Тоже мне, умник выискался… Пошли, Напа. И не трогай бороду руками, вдруг отвалится!..
Барышни прошли внутрь дома, а их сопровождающий вернулся к лошадям.
— Хорошие кони, браток, — осклабился местный конюх. Кивнул на конягу, запряженного слева: — Смотри, даже не вспотел нисколько! Второй упрел, бедняга. Шкура у него чего-то мохнатая…
Конюх сделал попытку погладить ближайшее животное, но то как-то дернулось, захрапело, да и хозяин экипажа подоспел:
— Я сам. Вы лучше не трогайте, они кусаться могут.
— Ну, сам, так сам. Мне ж забот меньше. Распрягать будешь? Надолго твои кикиморы к нам пожаловали? — конюх выудил из бороды соломину и принялся ковыряться в зубах.
Немногословный возница отрицательно покачал головой.
— Мне только напоить лошадей, и мы дальше, кхм, поедем. Где вёдра?
