Лайан Герн - Сияние луны
– У нас достаточно людей, – сказал Амано. – Пусть мальчик останется с нами. В случае подвоха мы сможем выделить пару воинов, чтобы отправить его обратно. Я скорей умру, чем дам вас обоих в обиду.
Каэдэ благодарно улыбнулась. – Тогда не будем медлить.
Погода снова изменилась. Безоблачность и прохлада последних дней сменились гнетущей атмосферой. Было влажно и безветренно, что предвещало тайфун позднего лета. С лошадей стекал пот, чалый конь Хироши беспокоился больше обычного.
Каэдэ хотела поговорить с мальчиком, предупредить об опасности, взять обещание не лезть в бой, однако его конь так нервничал, что Амано увел Хироши в начало процессии, чтобы волнение не передалось Раку. Каэдэ чувствовала, как под одеждой струится пот. Не хотелось прибыть к Фудзиваре раскрасневшейся и вымокшей. Она уже жалела о необдуманном решении. Однако езда верхом вселила в нее уверенность. Раньше юная госпожа путешествовала в паланкине и не видела окружающего пейзажа из-за шелковых занавесок и промасленных бумажных ширм. А теперь она наслаждалась красотой, богатством леса и пахотных земель, величием отдаленных гор, бледневших хребет за хребтом до слияния с небом.
Неудивительно, что господин Фудзивара не хочет покидать эти восхитительные края. В памяти возник его образ, очаровательный и интригующий. Он всегда восхищался ею. Он не может желать ей зла. Тем не менее дурное предчувствие не давало покоя. «Наверное, воин ощущает нечто подобное перед сражением, – думала Каэдэ. – Жизнь кажется как никогда прекрасной и скоротечной, и невозможно надышаться вволю».
Она опустила руку на меч – это прикосновение вселило уверенность.
До ворот резиденции Фудзивары осталось всего несколько миль, когда впереди поднялась пыль и из дымки вышли носильщики паланкина с всадниками, посланными за ней. Они заметили серебряный герб с изображением реки на накидке Амано и остановились приветствовать гостей. Предводитель окинул взглядом Каэдэ, изумленные глаза застыли, на шее напряглись мышцы.
– Госпожа Ширакава, – ахнул он и крикнул носильщикам: – На колени! На колени!
Они опустили паланкин и плюхнулись в пыль. Всадники сошли с коней и поклонились. Воины казались покорными, однако Каэдэ тотчас подсчитала, что их вдвое больше.
– Я направляюсь к его светлости, – проговорила она, узнав вассала, но не вспомнив его имени. Он часто приезжал сопровождать ее в дом господина Фудзивары.
– Меня зовут Мурита, – представился он. – Госпожа Ширакава не хочет, чтобы ее несли?
– Я поеду верхом, – не терпящим возражения тоном ответила она. – Мы уже близко.
Губы вассала сжались в тончайшую линию. «Он недоволен», – подумала Каэдэ и взглянула на Амано и Хироши. Лицо Амано застыло без всякого выражения, а Хироши слегка зарумянился.
«Им стыдно за меня? Я позорю их и себя?» Каэдэ выпрямила спину и тронулась вперед.
Лошади почувствовали неладное. Раку отклонился от дороги, навострил уши, закатил глаза, а конь Хироши закинул голову и попытался взбрыкнуть. У мальчика побелели костяшки пальцев, так он тянул за уздечку, пытаясь утихомирить животное.
Когда они подъехали к резиденции, ворота были открыты, во дворе стояли стражники. Амано спрыгнул с коня и подошел помочь Каэдэ спешиться.
– Я останусь верхом, пока не выйдет господин Фудзивара! – дерзко выкрикнула она. – Я не намерена здесь долго задерживаться.
Мурита колебался – не хотел передавать подобного послания.
– Скажите ему, что я здесь, – настаивала она.
– Госпожа Ширакава. – Он кивнул и сошел на землю, но в это время из дома вышел актер Мамору, молодой друг господина Фудзивары. Он встал на колени перед ее конем.
– Добро пожаловать госпожа, – сказал он. – Проходите, пожалуйста, в дом.
Каэдэ опасалась, что ее уже не выпустят обратно.
– Мамору, – резко произнесла она, – я не зайду в дом. Я приехала узнать, где мои сестры.
Тогда он поднялся и подошел к коню сбоку, встав перед Амано. Если раньше он не смел взглянуть на нее, то теперь смотрел прямо в глаза.
– Госпожа Ширакава… – начал он, и в голосе прозвучало нечто необычное.
– По коням, – скомандовала Каэдэ своему вассалу, и тот незамедлительно повиновался.
– Пожалуйста, – тихо сказал Мамору, – вам лучше уступить. Молю вас. Ради себя, ради воинов, мальчика…
– Если господин Фудзивара не хочет выйти говорить со мной и поведать, где сестры, то мне здесь более нечего делать.
Каэдэ не поняла, кто отдал приказ, но некая искра проскочила между Мамору и Муритой.
– Скачите прочь! – крикнула она Амано и попыталась развернуть Раку, но Мурита держал уздечку.
Каэдэ наклонилась вперед, обнажив меч, и хлопнула коня по бокам. Раку вырвался из хватки чужака и встал на дыбы. Девушка полоснула Муриту по руке. Тот гневно зарычал и вытащил меч. Каэдэ думала, он убьет ее, однако вассал снова схватил уздечку и опустил Раку. Конь Хироши запаниковал и бросился в сторону. Мамору дергал девушку за одежду, моля сдаться. Едва Амано замахнулся мечом, как его грудь пронзила стрела. В глазах мелькнул ужас, на губах запузырилась кровь, и он завалился вперед.
– Нет! – ахнула Каэдэ.
В этот момент разгневанный Мурита вонзил меч в незащищенную грудь Раку. Конь испуганно заржал от боли, хлынула алая кровь. Он зашатался на ослабевших ногах, опустил голову. Мурита схватил Каэдэ и потащил вниз. Она попыталась полоснуть его мечом, но конь падал, увлекая за собой, и удар потерял всякую силу. Вассал Фудзивары поймал ее за запястье и без труда забрал оружие. Затем молча затащил госпожу в дом.
– Помогите! Помогите! – кричала она, пытаясь вырваться и оглядываясь на своих воинов. Все они уже погибли или корчились в предсмертных муках. – Хироши! – завопила Каэдэ и услышала топот копыт. Чалый рванул прочь, унося мальчика против воли. Единственное утешение.
Мурита обыскал ее и отобрал нож. Из руки текла кровь, и в гневе вассал не церемонился. Перед ними в дом вбежал Мамору, открыв двери в комнату для гостей. Когда девушку отпустили, она пала на землю, рыдая от горя и ярости.
– Раку! Раку! – плакала она, будто конь был ее ребенком. Затем ей стало жаль Амано и остальных воинов, которых она привела на смерть.
Мамору встал рядом на колени, бубня:
– Простите, госпожа Ширакава. Вы должны повиноваться. Никто не причинит вам зла. Поверьте мне, мы все любим и чтим вас. Успокойтесь, пожалуйста.
Однако Каэдэ рыдала все громче, и он велел служанкам привести доктора Ишиду.
Вскоре юная госпожа ощутила присутствие врача, который опустился рядом. Она подняла голову, убрала с лица волосы и уставилась на него горестными глазами.
– Госпожа Ширакава… – начал Ишида, но Каэдэ не дала ему договорить.
