Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера (СИ)
Обнаружилось, что после всех треволнений этого дня барон изрядно проголодался, и он позволил себе от пуза наесться белозерскими разносолами – луковыми пирогами, квашеной капустой, нафаршироваными яйцами и лепешками со смородиновым вареньем. Удивляло то, что на столе не было ни мяса, ни водки, хотя рыбы, птицы и некрепкой бражки хватало с избытком. Но спросить у хозяина о причине он не решился: моложавый чародей, произнеся перед началом еды благодарственный наговор Арману, после этого уже почти ничего не говорил, да и пищу жевал как‑то отрешенно, не особенно замечая, что именно он ест – своими мыслями Всесвят явно пребывал где‑то в другом измерении. Наконец, покончив со сбитнем, маг обреченно вздохнул, а после этого внимательно посмотрел на Зборовского.
– Ну, и как вы себя чувствуете, барон? Насытились, отдохнули, пришли в себя?
– Несомненно, Светлейший, и искренне благодарен за гостеприимство. Я могу чем‑то быть вам полезен?
– Да, барон, и не только мне, но прежде всего вашему попавшему в беду товарищу. Пойдемте!
Решительно встав из‑за стола, Всесвят быстрым шагом двинулся куда‑то, и Зборовскому не оставалось ничего иного, как последовать за ним. Через несколько минут они оказались в небольшом помещении, заставленном сундуками, полками и странного вида инструментами. Была ли это собственно лаборатория чародея, склад артефактов или просто какая‑то подсобка, решить для себя барон не успел, но это оказалось и не столь уж важно. Всесвят быстро выдвинул изрядных размеров ящик и, покопавшись в нем, достал две блестящих фляги, одна из которых была тускло‑белой, а другая отливала желтизной.
– Вы ведь прекрасно видите в темноте, не правда ли?
Понятно, что для мага подобного уровня вампирская сущность Владисвета была видна насквозь. Ничего другого Зборовский и не ожидал, и поэтому он встретил прищуренный взгляд Всесвята твердо и с достоинством:
– Да, Светлейший. А что, это понадобится?
– Видите ли, мне необходимо будет приготовить к утру несколько особых снадобий для того, чтобы привести в чувство вашего Юрая. Вот, возьмите! – он протянул Зборовскому фляги. – От вас мне нужна вода, тёмная и светлая. Тёмную надо будет взять в болоте, которое вы найдёте позади моего терема, примерно в полулиге. Можно с тиной, но лучше с торфяным душком. И соберёте ее в оловянную флягу. А светлая вода бьёт из родника, что за пригорьем и через луг. Будете выходить – покажу. Для светлой воды лучше всего подошла бы фляга серебряная, но у вас, как я понимаю, с серебром отношения непростые… Так что держите уж золотую, в неё и наберёте. И постарайтесь до рассвета, хорошо? А я займусь приготовлениями здесь, в доме.
И Всесвят одобрительно хлопнул барона по плечу:
– Вперёд, гвардия!
………………….
– Ну а теперь, будь любезна, объясни, чего ради я должен пилить тот самый сук, на котором сижу?!
Верховный маг белозерского царства нервно вышагивал по своему кабинету, периодически бросая на Теннеке пронзительно‑скептический взгляд. Он специально отослал Зборовского, придумав тому неотложное задание. Конечно, темная и светлая вода были действительно нужны, но можно было бы вполне обойтись и тем, что было в доме. Другое дело, что Всесвят хотел поговорить с валькирией наедине, причем поговорить серьезно и без обиняков. И даже попросил ее принять для этого разговора более подходящий облик.
– Хорошо, сватья, твой Юрай останется в живых. В здравом уме и светлой памяти. Вода мёртвая, вода живая, пара дней отдыха, и готово. А телесных повреждений у него и вовсе нет. – Всесвят рубил необычно резкие и короткие фразы, что выдавало его крайнее возбуждение. – Но ведь ты же хочешь большего. Чтобы я вернул ему магические силы. А ты сама‑то хоть понимаешь, в чем его сила? Хорошо понимаешь? Я еще не настолько стар… чтобы позабыть эту иодайскую историю. Да, безумно талантливый был мальчишка. Испортили его только. Те двое, сладкая парочка… Он еще чудом в живых остался. Потом пятнадцать лет – никто и ничто. И теперь туда же, со свиным рылом в калашный ряд!
Маг выдержал хорошо рассчитанную барственную паузу – сказывалась многолетняя привычка произносить речи на заседаниях Конклава и убеждать могучих владык.
– Слушай дальше. Речь идет, чтобы тебе было ясно, о балансе потоков сил в нашем мире. Всего‑навсего. – От саркастической усмешки Светлейшего могло бы скиснуть молоко во всей округе. – А если твой Юрай попытается восуществить эту их шестую стихию, пусть и безуспешно – ведь он же весь Круг Земель…
Всесвят на мгновение запнулся, пытаясь подобрать выражение, уместное при дамах, но потом плюнул на всякий политес:
– Он же весь Круг Земель р‑а‑к‑о‑м поставит, да простят меня боги! При его способностях и полном отсутствии магического образования… Можешь себе представить, как пошатнется равновесие? Ты‑то здесь у меня в гостях, отдыхаешь, до Валгаллы далеко. Но когда смута охватит всё и вся, от Асконы до Великой Роси и от Свейна до Аль‑Баххара, достанет ли нам силы, чтобы сдержать сотрясение разбуженных стихий?!
– Вне всякого сомнения ты прав, сват, но в то же время ты ошибаешься. – В голосе Теннеке чувствовалась твёрдая уверенность. – Да, равновесие – благо, но в то же время полное равновесие, абсолютное равновесие – это смерть и только смерть. Вдумайся хорошенько, Светлейший: разве боги сотворили этот мир во всеблагой гармонии? Нет, Арман создал его живым и изменяющимся, а Тинктар следит за тем, чтобы это движение не останавливалось на минуту. Ведь конь, находящийся в равновесии, не сделает и шага! Река, которая не течет – это уже не река. И то равновесие… ах да, виновата, Светлейший, Равновесие с большой буквицы, которое вы навязываете своему миру – оно удобно владыкам, но неугодно течению судеб. Уж это‑то мне из Валгаллы прекрасно видно, кстати – по тем, кто от вас к нам приходит.
– Всё‑то ты вывернешь наизнанку, Танни! Чёрное у тебя будет белым, равновесие – смертью… А лесные пожары, наводнения и нашествия чумы, стало быть, – это божественная благодать и всеобщая польза?! Нет уж, прости, но ты меня не убедила. Боги создали этот мир в гармонии пяти стихий, а шестой не бывать!
– Не убедила, говоришь? Хорошо, попробую убедить по‑другому. – Теннеке изящным движением поднялась с кресла, в котором сидела до этого, подошла к Всесвяту и пристально заглянула ему в глаза. – А ну‑ка вспомни, сват, как мы с тобой в родстве оказались. Вспомни своего брата, Иншеслава. Вспомни, как отказался от богатства он, от воинской славы, от грядущей власти, от чародейской силы… От всего отказался – только лишь ради моей сестры. А уж от чего сама Фихтвеольд отказалась ради того, чтобы остаться с ним навсегда, помнишь? От бессмертия ведь отказалась, и от Валгаллы! Сколько им пришлось вынести и претерпеть ради своего счастья, не забыл? Так которая же из пяти Сил их вела, подскажи! – Теперь уже настал черед дамы сделать выразительную и многозначительную паузу. – А и не сумеешь, ибо сила та – иная.
![Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера [СИ]](/uploads/posts/books/75683/75683.jpg)
