Евгения Техтелева - Наследие (СИ)
— О, Джайра! А тебя сюда каким ветром занесло? Ты, вроде бы, выполняла заказ в Курсе? — ведьма задиристо подмигнула. Джайра ничего не ответила, разве что пронзила ее взглядом. Левая сторона лица еще ныла, и порой казалось, что по коже все еще тыкают иголкой, прижигают розовым маслом с особыми пряностями и снова наносят несмываемую краску. Так и хотелось почесать щеку под повязкой, но этого делать не стоило — и лучше не станет, и повязка сползет. А терпеть это было таким же мучением, как укус насекомого. Соответственно, и раздражению тоже не было конца.
— Еще что-то скажешь, или мне заткнуться и слушать свою наставницу?
— Ой, да ладно тебе строить из себя недотрогу! Лучше скажи, какую метку тебе поставили?
— Тебе-то что? Откуда ты вообще знаешь о Курсе? — ей приглянулась хорошая плетенка ручной работы, с одной стороны которой был подстриженный беличий мех — если пришить к этому ремешку пару застежек, получится неплохая подпруга.
— Ну, ты же знаешь — между нами, Детьми Стихий, новости быстро разносятся. Так какое же имя тебе дали?
Торгаш учтиво раскланялся с ней, упаковав купленный товар, и Джайра направилась к водопою у реки, где ее ждал Ворон. Ведьма не отставала, все так же пытливо заглядывая в глаза.
— Если ты знаешь и о Курсе, то и о новоиспеченном ассасине тоже знаешь.
— О котором?
Она сама хотела услышать эту кличку из ее уст. Эврикида знала, что Джайра ненавидела свою нынешнюю жизнь и себя заодно, и, как казалось девушке, при каждой встрече старалась еще больше унизить ее, выпытывая все подробности событий ее жизни. Зачем ей сейчас опять потребовалось услышать ее новое выдуманное имя?
Сквозь зубы и очень тихо Джайра выдавила:
— О Безымянном.
— О ком, о ком? Я не расслышала. Что ты постоянно бубнишь себе под нос каждый раз, когда я тебя спрашиваю о чем-нибудь интересном?
— Потому что меня это раздражает! — Ворон, подняв голову от воды, фыркнул на ее гневный голос. — Ты каждый раз унижаешь меня! Наступаешь на больное место…
— На больное место? О чем ты? Глупая! Это же твои достижения, твоя слава! Твой жизненный опыт, наконец! Я хочу, чтоб ты это поняла, а ты наоборот — набычишься не хуже каменной горгоны и прешь в противоположную сторону. Что за ребячество!..
— Вот еще одна причина: ты постоянно твердишь про ребячество, будто сама принимаешь только взрослые решения. Сколько раз ты уже попадала в опасные ситуации, если бы не вела себя как неумелый соглядатай! И я еще должна тебе доверять?
Эврикида растерянно потупилась. Джайра в который раз замечала, как наставница старается скрыть что-то от нее, едва удерживая эту тайну в себе. Что скрывать ведьме от простой наемницы? Эврикида входила в пятерку самых могущественных чародеев всего мира, почему она боялась что-то сказать Джайре? Что это за тайна такая?
— Эврикида, тебе самой не надоело каждый раз глотать язык или врать почем зря, когда доходит до вопроса о твоих необъяснимых и показушных странностях? Я хочу знать, что ты скрываешь! Да и ты сама знаешь: тяжкие тайны гнетут душу. Так почему ты не расскажешь мне? В конце концов я бы могла в нужный момент предостеречь тебя и других от секретов.
— Не могу, — вздохнула ведьма. — Ты поймешь меня — я дала клятву.
Джайру это изумило еще больше. Клятву о сохранении своего секрета, или он был с кем-то общим?
— И что же это за клятва такая? И каким это образом она связана с моей меткой?
Наемница невольно потерла щеку и обозлилась за это сама на себя.
— Клятва такая, — рассердилась не на шутку ведьма, — какая и тебе не дает раскрыть себя, свое предназначение. Ведь именно его опредляет твоя метка, не так ли? Моя клятва не хуже твоей — она была дана другу у смертного одра. Так если ты не хочешь раскрывать свои тайны, не обвиняй меня в том же!..
Неожиданно она замолчала на полувздохе, видимо, сказав лишнее. Джайра онемела. Ценность тайн ассасинов была слишком велика, чтобы их кто-то мог знать из посторонних — сами эти тайны могли загубить без счету невинных и достойных жизней. Что самое занимательное, так это то, что ведьме слишком часто приходилось всеми силами удерживать язык за зубами, чтобы не проболтаться. И наемнице все чаще казалось, что ведьме известно намного больше, чем обычным смертным…
Утро выдалось на редкость холодное — признак приближения осени. Она проснулась, как всегда до рассвета, Ворон тоже уже ждал ее, наедаясь свежей травы, как будто ел в последний раз. Все еще спали. Костры часовых давно потушили, прислуга начинала заседлывать лошадей. Вскоре, как обычно, по сигналу проснулись рыцари, за ними встали и наемники. Лагерь довольно быстро снялся с места, и караван продолжил путь. Из шатра купца снова доносился кашель, хуже, чем вчера. Рыцари не обращали на это внимания. Гарольд сразу после завтрака проверял позиции наемников, Бенрад же постоянно зевал, сманивая Джайру. Болтая о несущественных пустяках полдня, после полуденного привала он приутих, о чем-то раздумывая и явно собираясь сказать что-то серьезное. Хотя навряд ли. Пока что до этого момента он ни разу не сказал что-либо путное, разве что некоторые вопросы подозрения насчет воров, но это большей частью были подколы.
— Ты не так прост, как я погляжу, — неожиданно для Джайры он наконец-то озвучил свои мысли. Она косо глянула на него — лукавая улыбка ему явно не к лицу. — Я приметил тебя еще в трактире. Обычно люди, входя, осматривают столики в поисках знакомых и друзей, ты же оглядел весь зал, ища запасной выход за спиной у трактирщика. Затем ты выбрал самый темный угол, да поближе к дверям. Так ведут себя только преступники, — понизив тон, он продолжил. — Я понимаю тебя: жизнь заставляет приспосабливаться ко всем возможным опасностям, особенно одиноких странников. Но одинокие странники стараются избегать славы и показываться на люди, ты же не побоялся назваться прозвищем вора, нашумевшего в Китране — не думай, что нам это не известно. Мы знаем, что Лис что-то натворил, но что — это остается тайной.
Джайра взглотнула. «К чему он ведет? Рыцари держат слово, даже данное против воли, — они меня не арестуют, но зачем все эти игры в загадки? Хочет блеснуть своими познаниями людских характеров? Нет, это было бы слишком очевидно».
— Но, зная людские пороки…
Джайра резко выдохнула, обратив на себя внимание Бена. Все как она и предполагала.
— … я предполагаю, что ты хочешь войти к нам в доверие и что-то выкрасть. Нет, не у нас и не у господина Сальмонея, но, возможно, у короля? А может, просто что-то разузнать. Не говори мне ничего, — остановил он ее на полуслове, — я сам хочу угадать, что же ты задумал, — усмехнулся рыцарь. — Я верю тебе в том, что ты не замышляешь против нас ничего плохого, не беспокойся об этом. Но я раскрою твою тайну, будь уверен.
