Владислав Верницкий - Запах костров - 1 (СИ)
- Дитя моё, нельзя же так с гостем разговаривать? Разве тому тебя учил отче твой?! Ты леди! Ты должна вести себя подобающе! И вообще леди не подслушивают разговоры взрослых мужчин?! – укорил её старец.
- Я привыкла жить одна! Мне не нужны ни его подарки, ни... – девушка не успела договорить, запнувшись в моём сладком поцелуе.
- Браво, Макс! Не думал, что молодёжь такая прыткая пошла! – сказал старец. Послышался топот его шагов, скрип входной двери и... тишина.
Пара увлеклась немыслимой страстью. Моя плоть напряглась сильнее. Я кусаю её нижнюю губу – она мою верхнюю. Вдруг как-то непроизвольно мой язык коснулся рецепторного кончика её языка. Он шмыгнул влево, вправо. Затем попытался обойти сверху, но, увы – все попытки завязаться с языком девушки у него обвенчались колоссальными поражениями. Мои руки дотянулись до тесёмок платья на талии девушки и потянули одну из завязок в сторону. Узел развязался, оголив стройную спину Русланы. Молниеносной скорости движениями я смахнул с изящных плеч девушки серое хлопковое платье. Оно, словно роза на ветру, упало на деревянный прохладный пол. Я посадил её нагую на сосновый стол, с которого полетела вся посуда, разливая по полу вино.
Девушка стянула с меня брюки, вынула чёрный кожаный ремень и положила его рядом с собой на стол. Серая рубаха птицей полетела вниз, вслед за платьем девушки. Руслана вновь притянула меня к себе и прилипла губами к моим губам. Она, не глядя, сняла с меня уже вспотевшие трусы и отбросила их в дальний угол сеней. Усилившись, вцепилась пальцами в мои не откормленные костлявые плечи и потянула к себе. Я спустился губами к груди – язык прошёл круг возле одной груди, затем округ другой. Небольшие соски напряглись, но когда мой язык опустился к мягкому животику – спали. Вернулся к лицу моей царицы и вонзил свой меч в тёплую влажную от пота печь. Вздохи девушки становились то тише, то громче. Мне сразу стало приятно жарко. Пальцы рук Русланы водили невидимые линии, иногда прочерчивая резкой болью. Плоть затвердела, словно только что отточенный гранит. Его оболочка набухает, будто сейчас взорвётся. Рывок, лёгкая игра бёдрами, ещё рывок и... Что-то вылетело в тело Русланы.
Коленные чашечки трясутся. Руки тянет от усталости. В голове полный сумбур. Язык заплетается в зубах. Вот так бывает у калдыриков двадцать первого столетия сразу после каждодневной хорошей пьянки. Я оделся и утащил девушку в опочивальню, чтобы старец лишнего не увидел и не растрепал по белу свету. Руслана быстро уснула после хорошего путешествия по миру любви. Мне же ничего не оставалось делать, как выйти во двор и найти там старика.
* * * *
Тем временем в Советском Союзе 1945 года Альберт уже отошёл от месячной лёжки. Его рёбра вновь наросли салом и мышцами, после каждодневной работой в последнее время. На груди остались лишь рубцы от заживших ран. Забота одной очаровательной особы, к которой привёз парня польский фермер, привела душу мальчика к жизни и возможности исполнять бытовые обязанности по хозяйству. Альберт машет топором по чурбакам и складывает их в общую кучу дров возле амбара, где хранится хозяйское сено для скотины.
Хозяйка оказалась очаровательной девушкой с толстой русой косой заплетённых волос. Не смотря на долгие годы одиночества и траур по мужу, она продолжала быть такой же статной, красивой и работящей, что и пять лет назад, если судить по рассказу фермера о ней. Её лёгкое платье с рисунком полевых цветов мягко колышется на сексуальных бёдрах. Коромысло на нежных плечиках держит равновесие между двух вёдер, наполненных до ободков водой. Лёгкий шаг длинных стройных ног несёт её со стороны двора в избяную дверь. Образ девушки растаял во взгляде благородного Альберта.
Возле дома поднялся небывалый гвалт. Фасад окружают мужские голоса. Послышался звон битого стекла – разбили одно из окон. Изнутри послышался девичий визг. Из дома во двор вышел мужчина средних лет. Он облачён в дорогой смокинг бежевого цвета, который не шьёт ни один портной Советского Союза. Ступни скрывают серые носки и бежевые лакированные туфли. Грудь покрыта белой крахмальной рубашкой с запонками. Галстук золотого цвета. Слегка поседевшие волосы скрываются под «мохнатой» кепкой. Брови, словно крылья сокола, нахмурены. Альберт начал понимать, что происходит и покорно подошёл ближе к мужчине. Мужчина из-за поясницы достал наручники, взялся за запястья паренька и отобрал у него орудие труда.
- Приплыли! Воин хренов! Все угрозы и пожелания теперь только через адвоката! – мужчина защёлкнул браслеты на запястье и толкнул парня в плечо.
- Дядя Керсан! Ну, причём тут я-то вообще?! – возмутился Альберт.
- При всём желанном! Иди вперёд и не включай придурка!
- Фотиния!!! Что вы с ней сделали, сволочи! Ублюдки! Да я вас сейчас всех пошинкую за неё! – увидев спасительницу, во всю глотку заорал парень.
- Ребята! Да угомоните вы этого зверя! Мне одному с ним не справиться!
Возле дома Фотинии собрался весь посёлок зевак, поглазеть на арест спокойных соседей. Девушка лежит на повозке с сеном. На облучке что-то качает головой польский фермер. На улицы малый ветерок донёс запах гари. Альберт оглянулся на дом, из-под крыши которого валит чёрный дым.
Посмотрел по сторонам. Его уже бьют несколько агентов – по почкам, аперкодом, с лева, справа. Один из них догадался достать пистолет из кобуры и ударить парня по темечку. В глазах Альберта всё поплыло. Он потерял равновесие, начал падать на землю и терять сознание. Последнее что он увидел – его положили на ту же телегу, как и Фотинию, их прикрыли спины агентов депутата из двадцать первого века и одним взмахом ногайки, запряжённая в упряжь кобылка потащила свой тощий зад по сельской дороге.
Альберт проснулся от сильных ударов резинового жезла по ногам. Окинул помещение взглядом – четыре стены покрашены в бирюзовый цвет, в некоторых местах краска лопнула и осыпалась; по плиточному полу бегает крыса; к стене, возле которой он был в отключке всё это время, на десятисантиметровую длину вкручены шурупы, держащие перила шконки; металлическая дверь, обитая нержавеющей сталью, имеет единственное смотровое окошко. «Я попал в изолятор» - понял Альберт. Встряхнув головой, прогоняя сон, парень встал перед конвойным. Тот резким движением вывел парня из камеры, прижал лицом к стене, закрыл дверь на ключ, вновь повернул подозреваемого в сторону коридора и повёл вперёд.
- Тоже не спится?! – ехидно спросил Альберт.
- Чё?! – рыкнул на него вертухай в синей камуфляжной форме.
- Да нет, ничего! Я сам с собой!
- Смотри у меня! Не балуй!
- Ты хоть скажи, куда ведёшь?! А то перед расстрелом проще думать о светлом мире?! – поинтересовался парень.
