Агрипина Тумбочкина - Неудачница
Достали блин! Все уезжаю, как только вернется Вик. Мне определенно нужны
положительные эмоции, причем в больших количествах. Охо-хо, где бы их еще получить.
Дойдя до двери в комнату, я остановилась.
Эх, жаль, никакой одежды нет, иначе бы не сидела сейчас в четырех стенах, сходя с ума от тоски.
Откуда только взялось это щемящее чувство в груди? Словно что-то важное упущено и безвозвратно потеряно. Да и что я успела потерять? Никольского? Ха! Можно подумать у нас могло хоть что-то получиться. А если и могло, то не случилось…хм, вывод напрашивается интересный, сейчас я вольна жить, так как хочу.
Логика блин, дальше эту цепочку не стоит продолжать, а то дойду еще до крайнего феминизма, тут уж не далеко скатиться до полного матриархата и прочих. Кажется, меня заклинило, неееет, все, хочу дышать полной грудью, хочу жить без вечной угрозы быть битой по рукам, хочу домой к маме. И что б никаких мужиков рядом, со своим мнением на все и вся. Что я марионетка? Дерни так веревочку, я руку подниму, потяни сюда — голову опущу. Хватит! Баста! Никому я ничего не обязана!
— Ты заходить собираешься? — послышался из-за спины насмешливый голос Артема.
Надо же мне так задуматься, уйдя в себя. Мысленно обозвав себя дурой, я упрямо тряхнула головой и зашла в комнату, начисто игнорирую насмешливое фырканье парня. Вот еще нашел объект для подколок, перебьется, лучше лишний раз промолчу. Не готова я еще к словесным баталиям.
Плотно прикрыв за спиной дверь, я подошла к окну и распахнула тяжелые деревянные створки. В комнату сразу же ворвался поток чистого лесного воздуха, принеся с собой пряный аромат еловой смолы и прелой листвы. Вид за окном радовал глаз зеленой стеной мачтовых елей, с редкими прожилками корявых осинок, которые почти вплотную подступали к дорожке вокруг дома.
— Красотища-а, — протянула я, устраиваясь на подоконнике, по привычке спустила ноги вниз, так, что голые пятки касались нагретой солнышком стены. Вот так бы и просидела всю жизнь, смотря, как ветер качает тяжелые еловые ветви, скрипят старые остовы деревьев, и где-то вдали поет соловей свою песню: о любви, верности и небе.
Но видимо день сегодня не задался с самого начала.
Все началось с легкого едва ощутимого головокружения, которое я списала на пьянящий своей чистотой лесной воздух. Тем не менее, через пару минут я тяжело привалилась к створке окна, с трудом сдерживая тело от падения вниз.
Пора закругляться с этой неудачной прогулкой.
Подтягивая ноги вверх, я то и дело заваливалась назад, судорожно цепляясь пальцами за подоконник. Наконец мне удалось выбраться из окна, а после этого буквально рухнуть на кровать. Руки дрожали от слабости, лоб пылал, словно в лихорадке, а перед глазами комната водила хороводы. Чтобы не видеть этой дикой пляски, я закрыла глаза, попытавшись расслабиться, но так оказалось еще хуже. Меня замутило.
— Че-оорт, — простонала я, медленно поднимаясь с кровати.
Желудок в этот момент казалось, подскочил к самому горлу. Пришлось собрать остатки сил, чтобы добежать да заветного места в ванной комнате.
Прошел час и бесчисленное количество раз моих упорядоченных метаний от кровати к унитазу, от унитаза к раковине, и далее по кругу. Устав от этих действий я просто примостилась в ванной прямо на полу, откинувшись спиной на стену. В ванной сидя на холодной плитке пола, я пыталась унять колотившую меня дрожь, заставить перестать меняться местами пол и потолок, а про тошноту уже думать просто не хотелось.
После очередного подхода к сияющему фаянсовому другу, я подползла к раковине и открыла холодную воду. Умывшись, сделала пару глотков невкусной сырой воды. На отражение я вообще старалась не обращать внимания, потому что это нечто лохматое, бледное, отдающее нежной зеленью существо, меня откровенно пугало.
Уползать от раковины в свой укромный уголок, уже не было сил, поэтому я просто легла на пол. В таком положении меня и застал влетевший в ванную Вик. Когда он увидел меня свернувшуюся калачиком на полу, его лицо растеряло все живые краски, лишь глаза жили своей жизнью, выдавая такое количество эмоций, что я не выдержала и разревелась. Кажется, я все-таки начала себя жалеть.
Я как маленький ребенок потянула к нему руки. Он подошел, опустился на колени, легко, словно пушинку поднял на руки. От этого, казалось бы, легкого движения меня снова замутило.
— Нет-нет, положи меня обратно, — я отчаянно замотала головой.
— Что с тобой случилось? — беспокойство, море беспокойства вылилось вместе с его словами. Но тут у желудка наметились свои планы.
— Отпусти, — простонала я, а он аккуратно вернул меня на место, чем я тут же воспользовалась. Поднялась с пола села на колени, таким образом, оказавшись около желанного предмета сантехники.
— Выйди, я не хочу, чтобы ты видел меня такой, — слова давались очень тяжело, мне оставалось только надеяться на понимание Вика.
— Тебя что-нибудь нужно? — и снова море эмоций.
— Да, воды, а то от водопроводной меня мутит еще сильнее, — он кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь, как раз вовремя…
Сидя на полу, я задумчиво рассматривала разноцветные прожилки в плитке…и думала.
Что это? Сильный приступ токсикоза или просто реакция организма на стресс, хотя может все сразу.
Вернулся Вик и, не смотря на мои слабые попытки остаться лежать на ставшем почти родным полу, отнес в спальню. Где мой мозг, наконец, решил, хорошего понемножку, окунув в черноту глубокого обморока.
Очнулась я, когда за окном светило яркое утреннее солнышко. От вчерашнего недуга осталась лишь легкая слабость во всем теле, и пересохшее горло. Приподнявшись на локтях, я обвела комнату шалым взглядом, мимолетно отметив появление кучи пакетов.
Ага, дежа вю…надо блин завязывать с мужским шоппингом по дамским угодьям.
Но все мое внимание оказалось приковано к графину с водой, что стоял прямо на полу. Мысленно поблагодарив Вика за это, я жадными глотками принялась пить воду прямо из него. Утолив жажду, я поднялась с кровати, попутно сдирая с себя осточертевший халат.
В пакетах, как и ожидалось, была одежда…
— Хм…так я нечего не понимаю! — возмутилась я, вытаскивая одно за другим вечерние платья, — что же мне теперь по дому в этом щеголять? Ммм? А где же, ага…
Наконец откопала недлинное коктельное платье глубокого синего цвета, бросила его на кровать, пошла умываться.
Душ привел меня в более человеческий вид, а зубная паста довершила дело, избавив от последствий вчерашнего вечера. Завернувшись в полотенце, я вошла в спальню.
М-да…
— Доброе утро Саша, — тихо поздоровался Вик, пряча от меня глаза.
