Олег Князев - Кристалл Хаоса (СИ)
— Кто бы говорил. Это не у меня кличка Конепивец.
— Так, Бескрылая, ты мне надоела. Я оказался весьма одаренным, и уже лет пятьсот владею Финальной Трансформацией. А ты — не что иное, как ископаемый бездарь, позорящий наш род. Мир станет лучше без тебя. Готовься к смерти, нарушительница спокойствия!
Рот Джаиме превратился в пасть, полную острых длинных зубов, а тело пошло волнами изменений, среди которых серые, покрытые слизью крылья, прорезавшиеся со спины, били наименее отвратительным признаком. Вмиг преодолев расстояние между ними, вампир дал своей противнице мощную оплеуху. Та кубарем покатилась по каменной брусчатке, и остановилась лишь у стены дальнего дома. Поднявшись, Мориния профессионально, будто делала это ежедневно, вправила челюсть.
— Погоди немного. Сначала скажи, где твои хозяева.
— Зашем? Ты все равно сдохнешь, когда я с тобой наиграюшь.
— Так не все ли равно? Чего скрывать-то?
— А вше шдохли дафно. Я — единштвенный, кто помнит ту ишторию. Фыбирай, прафая рука или лефая нога? Шего оторвать прешде фшего?
— Значит, ты единственный. Тебе и отвечать, хотя ты тогда был всего лишь шестеркой.
— Не боишься моей Финальной Траншформашии?
— Да не финальная она. Зато очень уродливая, поэтому я ее и не выучила. Твой единственный шанс был обезглавить меня, пока я не…
Почуяв опасность, Джаиме рванулся вперед, и погрузил когти в живот Моринии, пробив сквозь него путь к позвоночнику.
— Ну фот и фше, Бешкрылая, ты наконец доигралашь.
— Жалкий, не вмешивайся, положи меч.
— Но он…
— Я просто задумалась, как заставить его расплатиться. Не бойся.
Конепивец без лишних слов рванул на себя позвоночник вампирши со страшной силой, но тот оказался настолько прочным, словно был сделанным из алмаза. За спиной Моринии багровым светом загорелись призрачные крылья.
Джаиме отпрыгнул назад, но недостаточно быстро — вампирша показала ему его собственный вырванный глаз, после чего раздавила его в кулаке.
— Ах ты…
— Второй глаз или яички? Выбирай.
* * *Мориния стояла над страшно изуродованной и изломанной фигурой старого врага. Отвратительная рана на ее животе уже успела зажить. Вампирша подняла ногу, чтобы раздавить козлу отпущения череп.
— А я говорил, что ты страшная. — вмешался мальчик.
— Что? Хочешь, чтобы я его пощадила?
— Нет. Он же хлестал меня кнутом для развлечения. Просто к слову пришлось. Ты — страшная. Вот.
— Хммм… а хочешь сам его добить?
— Даже не знаю…
— Не будь такой тряпкой.
— Милостливая госпожа, пощадите… — произнес один из вампиров, наблюдавших за боем.
— Пощадить Джаиме? Я, конечно, страшно добрая, но…
— Черт с ним, с Джаиме. Нас пощадите!
— Живите долго и счастливо, не буду я о вас руки марать. Жалкий, одолжи мальчику свой меч. И давай побыстрее, у нас других дел полно.
Глава 13
Толпа на выходе из портала, собравшаяся посмотреть на ритуальное самосожжение жителей города-государства Угенрак, протестующих против оккупации соседним королевством, уже почти разошлась. За трупы уже взялись местные ассенизаторы, грузившие их в свои зловонные тележки без малейшего пиетета. Вокруг возвышались солидные и высокие каменные дома в пять и более этажей, что контрастировало с не очень-то престижными домишками Сейана.
— Хорошо, что мы не успели к моменту самосожжения — заявила Мориния — они обычно так страшно орут, уши закладывает.
— Страшные крики должны быть музыкой для ушей вампиров.
— Старик, ты слишком плохо о нас думаешь.
— Те вампиры радовались, когда я кричал. Так что я быстро перестал.
— И ты, детеныш, туда же. Не поддерживай старикашку, а то напомню, что ты мне должен всю свою кровь, сколько бы я ее ни захотела выпить.
— Пей, я привык к укусам. Меня месяцами держали в подвале, пока не узнали случайно, что я умею играть.
— Не привык ты, ишь какое мученическое лицо скорчил. Не буду я тебя есть, успокойся. Хотя дети, как правило, вкусные.
— Вампиры говорили, что я очень вкусный.
— Заткнись и не искушай меня, личинка человека. Атре не одобрит, если узнает, что я покусала ребенка.
— Я уже взрослый!
— Замолчи, дурак. Сам же на неприятности напрашиваешься. Я же не сестра, я ем много.
— Лаааадно. — разочарованно сказал паренек, который после лечения спины нетрадиционным методом стал питать странные для себя чувства к вампирше, и был не против укуса, полученного с ее стороны.
Жалкий тем временем ушел ловить карету, и не преуспел. Возница показал ему цветную распечатку, вверху которой была фотография его самого, Моринии и Тизиана. Текст внизу гласил:
«Решением 4901-го божественного Конклава постановляется: наложен строгий запрет на оказание любых видов услуг и продажу любых типов товаров лицам, изображенным выше, без предъявления ими специального на то разрешения, выданного лицом с церковным чином не ниже архижреца. Указанных на фотографии лиц надлежит переправить в канцелярию ближайшего архижреца со всей возможной вежливостью. Конклав не несет ответственности за возможные травмы или смерть, понесенные при этом процессе. Лицу, приведшему указанных на фотографии лиц, полагается вознаграждение в 150 гольдгульденов. Оказание услуг и продажа товаров без предоставления разрешения карается смертной казнью в соответствии с общественным статусом нарушителя».
— Мори, а далеко отсюда поместье твоей сестренки? — сказал Жалкий, протягивая ей распечатку.
— Ой, а что это?
— Ну прочитай сама, чего ты как маленькая?
— Мдя. Если нас никто не отвезет, мы очень долго будем добираться. А потом назад тоже пешком. И непонятно, чего вы будете кушать, в тавернах вас ведь тоже никто обслуживать не будет.
— Такие бумажки должны распространиться по всем Островам. Печально все это. — сказал подслеповато щурящийся за спиной вампирши Тизиан, растерянно поглаживая бороду.
— Я думаю, у нас нет выхода. Эрнст, ты не против получить на халяву полторы сотни золотых? Нет? Тогда давай, пленяй нас. — весело сказала вампирша, хлопнув по плечу мальчишки.
— Ну за что мне такие проблемы! Может, пойдете в канцелярию какого-нибудь другого архижреца? — спросил красивый молодой человек, наряженный согласно последнему писку моды, сидящий за огромной приемной стойкой. Вокруг были сплошные зеркала, как маленькие, так и большие, на всю стену приемной. Отражения путались в отражениях, и от этого большая приемная казалась огромной.
— Ну уж нет, сопляк. Никуда мы не пойдем, работай давай. И с нами вот этот парень, он нас сюда привел. — недовольным тоном заявил Тизиан.
