Мэрион Брэдли - Повелительница ястреба
Все закатала в одно из многочисленных широких полотенец, перевязала тесемкой и подвесила на шею. Уже во дворе натянула сапоги и, подхватив на ходу седло с привязанной к нему одеждой, направилась в сторону выгона, расположенного за тыном. Там паслись старые и отбракованные кони. Некоторое время она размышляла, которого выбрать. Вопрос был серьезный — не хватало, чтобы тот пал после нескольких дней пути. Важно, чтобы его не скоро хватились — пусть считают, что она ушла пешком. В конце концов выбрала стареющую, но еще выносливую верховую лошадь, принадлежавшую дряхлому коридому, отправленному на пенсию и теперь уже почти не выходящему во двор, тем более на пастбище… Она удовлетворенно рассмеялась — все кони знали ее, так что не надо было никого ловить. Ромили подозвала нужного ей коня, сунула ему горсть травы, и тот сразу громко зачавкал. Девушка оседлала его и, чуть подтолкнув в бок кулаком, потянула за повод. Тот покорно пошел следом. В замке залаяла какая-то собака — Ромили замерла и отсюда, из-за стен, послала просьбу, чтобы та умолкла. Собака словно услышала ее — брехнула еще пару раз и заткнулась.
У подножия холма девушка села в седло — вздрогнула от боли, поежилась, поводила плечами… Посидела немного, не двигаясь с места, потом застегнула плащ — предутренний холодок уже заполз за ворот. Только раз она обернулась и бросила взгляд на родимое гнездо, возвышавшееся на вершине горы.
«Повелитель Разума, я не могу! Не могу иначе!.. Отец, конечно, переживает, что избил меня, но он не отступится ни от единого слова. Мне не оставили выбора — либо погибнуть, либо жить…»
Вчерашняя сцена опять встала у Ромили перед глазами — лицо Дарена с трясущимися от страха губами, когда он запускал Пречиозу, гнев отца, побагровевшего при упоминании имени Руйвена, его выпученные глаза, щеки и лоб. Вспомнились печальные глаза Руйвена, когда он перед самым отъездом в Неварсин встретился с сестрой… Отец видит в них то, что ему хотелось бы видеть… Тут еще последнюю минуту прощания отравило всплывшее в памяти лицо дома Гариса. Он уже, по-видимому, ждет не дождется, когда же эта строптивая сучка попадет ему в лапы. То-то он взовьется — его собственность смылась…
Лицо у нее окаменело. В тот момент она стала очень похожа на своего отца… Наконец она тронулась с места и поскакала по тропинке, ни разу не обернувшись.
Часть вторая
«Беглянка»
1
На третий день пошел снег. Повалил обильно… Ромили, всю жизнь прожившая в горах, сразу почуяла опасность — следовало немедленно искать убежище. Хеллеры славились бурями — начнется снегопад, взвоет ветер, только держись. Даже в летнюю пору в подобную метель жди беды. Занесет — не откопать… Началось! Первым же порывом дикий, рухнувший с высоты ветер согнул деревья, растущие по сторонам тропы, по которой ехала Ромили. Рев, подобный вскрику десяти тысяч дьяволов, потряс округу. На мгновение девушка подумала: не вернуться ли на маленькую ферму, которую она миновала ранним утром, и попросить там убежища? Нет! Хозяевами вполне могли оказаться люди, которые неоднократно бывали на ярмарке в «Соколиной лужайке», в этом случае ее и мужской наряд бы не спас. Не важно, что она их не знает — ей никогда не приходилось уезжать далеко от дома.
По рассказам, было известно, что если держаться этого пути и двигаться на север, то можно добраться до монастыря Неварсин. Там подскажут дорогу до Башни Трамонтана. В Башне встречу Руйвена, а если лерони, которые управляют этими таинственными замками, отослали его, то хотя бы ей объяснят, куда двигаться. У нее в памяти засело, что именно в Башнях могут помочь ей овладеть своим лараном, ведь лерони Марели когда-то приглашала ее в одну из этих школ. Если не получится, то Ромили останется на зиму в Неварсине. Зимой в окрестностях Хеллер путешествуют либо безумцы, либо потерявшие надежду путники. В монастыре она могла найти какую-нибудь работу. Она, например, умеет обращаться с ястребами, может быть подмастерьем в кузнице или конюхом. Она выдаст себя за парня, девушкой оставаться не было никакого смысла…
Ромили редко покидала родительский кров, где даже с кухарками и прачками обращались как с равными; леди Люсьела, добрый по натуре человек, не терпела суровых наказаний, но по зрелом размышлении, по суровым рассказам, доходившим до нее, девушке было ясно, что быть женщиной в большом враждебном мире — нелегкий удел. Послушать только одну из служанок, которая долгие годы разносила блюда в придорожной таверне, — волосы дыбом вставали от ее откровений. Ромили не сомневалась, что способна дать отпор любым посягательствам на ее честь, однако факт оставался фактом: ничтожный мальчишка, убиравший навоз в конюшне, стоял на социальной лестнице куда выше, чем какая-нибудь, пусть даже хорошая, кухарка или служанка. Он и получал больше… Вот и выходит, что поскольку юная Макаран владела несколькими профессиями, которыми в основном занимались мужчины, то и наниматься на работу надо, выдавая себя за парня. А что, собственно, она умела? Ухаживать за ястребами и лошадьми да надзирать за слугами. Еще швеей могла поработать, няней по присмотру за детьми — за эту работу платили больше; однако быть няней, даже швеей означало быть допущенной в дом, следовательно, придется сообщить о себе поболее сведений, чем хотелось. Выбора у нее в общем-то не было — если удастся остаться в Неварсине, то работу следует искать либо на конюшне, либо в соколятне.
А что, это было бы совсем неплохо — животных и птиц она любила, они отвечали ей взаимностью…
Сердце ее в тот момент забилось — прихлынули воспоминания о Пречиозе.
«Вот и хорошо, что так случилось, — зло подумала Ромили, борясь с ветром и небольшими шажками продвигаясь вперед. — Иначе я бы никогда не набралась мужества порвать с отчим домом. Так бы и ходила повесив голову, даже позволила бы, чтобы меня выдали за дома Гариса».
От отвращения ее опять бросило в дрожь. Нет уж, лучше сбежать, даже если остаток жизни ей придется провести на конюшне где-нибудь на чужой стороне.
Снег сменился редким холодным дождем. Конь, ставя ноги, поскальзывался, крупные капли били его по бокам. Он начал тревожно и печально всхрапывать. Тут еще новая напасть — влага мгновенно замерзла, и скоро ее плащ покрылся коркой льда. Надо было срочно отыскать убежище.
Так и брели они по мокрому месиву, в которое превратилась дорога. Скоро тропа разделилась — одна вела к роще старых деревьев, другая, более широкая и натоптанная, но совсем разбитая, шла под уклон. Ромили долго стояла на развилке, всматриваясь в даль, пытаясь взглядом пробить плотный туман, сгущавшийся окрест. Внизу дорога терялась в белесом месиве, клочья тумана в той стороне время от времени открывали небольшой водопад, звонко бившийся об исполинские валуны. Вверху же за рваной влажной пеленой проглядывала каменная кладка или угол какого-то строения. Или ей только показалось?.. Нет, в просвете мелькнула дощатая крыша… Это либо сарай, либо загон, либо овчарня — трудно было разобрать. С другой стороны более натоптанный проселок, шедший под изволок, мог привести в долину, где конечно же были дворы, однако в сумерках сквозь туман не мерцало ни единого огонька.
