Иван Киричатый - Мир островов. Рождение.
Учитель поднялся с пола, взял Владимира за руку и увел из храма. Они направились в келью. Владимир печально шел следом за Учителем. Ему было больно, обидно и противно. Как он ошибся. Как можно было считать самого злого человека — самым порядочным. Прейдя в комнату Владимира, Учитель начал его успокаивать. Что все хорошо, что Элеонор просто вспылил. Обычно он даже мухи не обидит. Наверное, случилось что-то сверх экстраординарное, что так задело целителя. Мастер несколько месяцев пропадал в своем храме, пропускал общие собрания, все пытаясь привести Валена в чувства. Отлучившись на несколько минут, по неотложным делам, по возвращении обнаружил, что кто-то другой уже преуспел в его деле. Причем не матерый мастер, а какой-то юнец, практически полный ноль в магическом умении. В дополнение юнец не желавший объяснить что все-таки произошло. В свое оправдание Владимир попытался рассказать, что случилось. Но не смог, не смог перебить Учителя. Наставник все говорил и говорил. Говорил о том, что Владимира никто из мастеров не хотел брать в ученики. Из пяти мастеров, только Учитель поверит в него. Что у него большое будущее. Никто, кроме Жан Дао, в это больше не верит. Слишком уж слабая искра у Владимира. По правде говоря, даже он иногда сомневался. Сомневался до сегодняшнего утра. Владимир опять попытался рассказать, что не он вылечил Валена. Но наставник не стал его слушать и перебил:
— Излечение этого юнги здесь не при чем. Я утром заглянул в твою внутреннюю суть. Точнее, попытался, и не смог. Это притом, что я в этом деле далеко не худший из известных мне мастеров.
Владимир хотел спросить, почему его тогда взяли в ученики, если он не подходил по всем параметрам. Словно предугадавши вопрос Владимира, Жан Дао рассказал о традиции — пророчестве. Откуда традиция произошла наставник не знает, но все мастера, без исключения, строго должны выполнять эту традицию. Вкратце суть ее в том, что если обстоятельства складываются так, мальчик с искрой, не ведая о ней и о том, куда он пришел, попадает к «посвященным» — они обязаны предложить ему обучение. Не беря в расчет происхождение и силу дара пришедшего. Таким образом, набираются монахи. Каждый монах — это однажды пришедший за помощью мальчик. Из всех здесь присутствующих монахов, только мастера пришли иным способом.
Жан Дао еще долго что-то рассказывал. Через некоторое время Владимир потерял нить разговора. Он думал о несправедливости. Краем уха он услышал слова Учителя о каких-то пластах мироздания. Что монастырь одновременно существует сразу в нескольких из них. Большинство из ранее сказанного Владимир так и не понял, слушая все в пол-уха, а зря. К этому больше наставник не возвращался. Единственное, что понял мальчик, то, что мир Островов не единственный. Что монастырь может перемещаться между этими мирами. Что многие монахи и практически все мастера из других миров. Из ныне живущих, на данный момент в Обители Луидина, только Владимир, Вален и мастер Элеонор коренные обитатели Мира Островов.
* * *
Первых карателей, ворвавшихся в дыры в частоколе, гоблины некоторое время удерживали без особых проблем. Смотря исторические фильмы, Артем часто видел, как первые ряды нападающих просто «врывались» в ряды защитников, сметая все на своем пути, бодро размахивая оружием и так же бодро и глупо погибая. Но сегодня среди карателей не нашлось таких «киношных храбрецов» или большинству хотелось еще малость пожить. Первыми в прорыв пошла не зелень, а самые профессиональные бойцы, если судить по силе и богатству защиты. Их роль свелась к самому простому — продавить строй гоблинов, и, учитывая не совсем равные физические параметры, людям это удалось без особого труда. Сначала ширина строя меченосцев была в три человека, спустя некоторое время уже в пять. Закрываясь щитами и даже не пытаясь атаковать, люди продолжали давить и давить, шаг за шагом вклиниваясь в оборону гоблинов. В это же время, гоблины прогибались под давлением солдат и без остановки барабанили своим оружием по противнику, по-другому Артем не мог назвать бесполезные попытки пробить защиту людей.
Магидов в растерянности оглядывался, вся верхушка гоблинов уже втянулась в бой, оставив его только с Герасимом и Стрелкой. Полуорк всем своим видом показывал, что это не справедливо, и время от времени порывался кинуться в гущу драки, но слово, данное Кхелт'е, защищать посланника до конца, нарушить не мог.
— Что делать, что делать, — как заведенный повторял про себя Артем, — сделать ноши или кинуться в бой и сразу же погибнуть, какой с него боец. Ни первое ни второе не подходило. Оставалось попытаться пробудить новые возможности, но как это сделать никто подсказать не мог — все были заняты. Простые попытки, представить огненный шар — ни к чему не привели, лишь сам покраснел, как огненный шар и разболелась голова.
Фактически, гоблины проигрывали, хоть пока фактически не было потерь ни с одной, ни с другой стороны. Люди продолжали теснить гоблинов от частокола, и их число перевалило за несколько десятков солдат. Магидов ближе подошел к шаману, за ним хвостиком потянулись Герасим и Стрелка. Попытки заговорить и спросить совета у Бум-бум-тука ни к чему не привели, — главный шаман был сильно занят, собирая силы. Шаманы, начинали изматываться, их красновато-белые линии, идущие к Бум-бум-туку, заметно истончились. Лишь главный шаман казался всесильным, красновато-перламутровая сфера вокруг него все росла и росла. Она стала уже настолько огромной, что стоять возле нее без защиты стало опасно — кожа Артема стала иссушаться. Тема незамедлительно отступил на пару шагов назад. Только он успел это сделать, как шаман разрядился. В глазах у Артема стало ярко-красно, кровь закипела и взбунтовалась в жилах, руки наполнились нечеловеческой силой и сами потянулись к кинжалу, ноги сами сделали непроизвольный шаг вперед. Что творилось в первых рядах гоблинов, было невозможно описать. Зеленные человечки не осознавая, что они делают, с криками и с пеной во рту бросились на людей, запрыгивая на доспехи солдат, словно на деревья. Каратели покрылись зеленым и красным — гоблинами и кровью. Безрассудно атакуя, гоблины гибли десятками, но их безумная атака принесла неоспоримые плоды, строй людей расстроился и, в конце концов, распался. Завязалась бойня. Преобладая людей количеством, гоблины облепили меченосцев, как пчелы шершней — погибали, но и убивали. Новая тактика принесла успехи, гоблины вырезали всех прорвавшихся за частокол солдат. Но это была временная, да еще и пиррова победа — число гоблинов резко сократилось. За каждого убитого меченосца гоблины платили десятком. Но, несмотря на это, развить наступление гоблинам не дала совсем иная причина. Шаманы гоблинов сильно устали, чтобы заметить новую опасность, а Бум-бум-тук уже был не в состоянии соображать — его трясло, изо рта капала кровавая пена, он сам был в бешенстве, полностью отдавая все доступные силы на удержания заклинания. Опасность почувствовал лишь один Магидов. Небо потемнело и покрылось красными ломающимися хаотическими линиями, словно на нем вспухли жилы. Только эти жилы заполняла не кровь, а неизвестная субстанция, напоминающая лаву при извержении вулкана. Вначале посыпался серый пепел, а потом для гоблинов настал судный день, — в небе открылся ад, с него пыхнуло жаром и камнями.
