Дмитрий Видинеев - Предел. Дети палача
— Кто такой этот Ратиш? — спросила Севера.
— Он местный. У него своя лавка и дом на окраине города. Ну, так вот, они о чем-то поговорили и покинули трактир. Больше я их не видел. Но вот что я вам еще скажу, — трактирщик склонился над столом и прищурил глаза. — Той ночью, будто сам Хозяин Пустоты посетил наш город! Здесь, в моей таверне… — он поморщился, словно воспоминания вызвали боль.
— Да, той ночью погибло много людей по разным причинам, — продолжил старик, который сидел на лавке возле окна. — Кто-то сошел с ума. По улицам бегало целое полчище крыс. Сколько живу, но такого не видел! Будто на наш несчастный город свалилось какое-то проклятие. И, судя по тому, что случилось сегодня во время бури, это проклятие не исчезло.
— Сегодня? — встревожено проговорила Невея. — Что случилось сегодня?
— Марика, дочь жреца Брэга… Она убила трех своих братьев и мать. Несмотря на бурю, на крики сбежались люди, в том числе и я. Боги, никогда не забуду это зрелище! — старик покачал головой, затянулся трубкой, выпустил струйку дыма и продолжил: — Во дворе своего дома Марика пожирала лицо Брэга… как зверь! Она рычала, изо рта текла кровавая пена, а глаза… глаза были черны как ночь! Один из законников выстрелил в нее из арбалета. Болт пробил горло этой твари, но она не погибла! Нет, нет, вовсе не погибла! Марика оскалилась, зашипела и помчалась прямо на нас. Хорошо законник Герт не растерялся — он вогнал меч ей в сердце, а потом отрубил голову. Клянусь, у нее была черная кровь, как деготь! Вся семья погибла, кроме сестры Марики. Девочка долго не могла говорить. Оно и понятно — пережить такое!.. А когда немного пришла в себя, рассказала: к ним в окно влетел черный шар. Он врезался в лицо Марики и будто бы растворился. Тогда-то она и обезумила, превратилась в эту тварь.
Невея и Севера переглянулись. Обе подумали о том, что случилось под мостом.
— Еще был пес пастуха Салика, — сказал трактирщик. — С ним случилось тоже, что и с Марикой. Он обезумел, глаза стали черные. Пес перегрыз горло бедняге Салику! Да, все это какое-то проклятие, несомненно. Наш город никогда не отличался спокойствием, но такое?.. Пса вилами загнали в сарай и сожгли вместе с сараем. Вот такие дела творятся в нашем городе. Люди боятся. Мы все боимся.
Пламя свечей затрепетало. По стенам метнулись резкие тени. Невея взглянула на ночь за окном и поежилась.
Глава 20
Фарамор, Блэсс и Винк вышли на проселочную дорогу. Утро было таким же мрачным и ветреным, как вчерашний вечер и прошедшая ночь. Обреченно шумел лес, тучи застилали небо ровной серой пеленой.
— Дальше мы пойдем вдвоем, — сообщил Фарамор. — А ты, — обратился он к Винку, — вернешься в Аронг.
Глаза мальчика округлились. Он перевел удивленный взгляд с Фарамора на Блэсса и попытался что-то сказать, но вышло невнятное мычание.
Чернокнижник развел руками.
— Нет, парень, мы не возьмем тебя с собой. Вернешься в город. Ратиш мертв и все его добро — дом, лавка, теперь твое.
Винк схватил Блэсса за руку. В мычании мальчика послышалось слово, отдаленно похожее на «пожалуйста».
— Эдак, ты скоро говорить научишься, — равнодушно заметил Фарамор.
Блэсс высвободил руку и строго проговорил:
— Иди домой!
Мальчик опустил голову, попятился, после чего развернулся и поплелся прочь. Ветер трепал полы его плаща и заметал пылью следы.
— Парня обманут, — произнес Фарамор. — Он беззащитен перед людьми. Ты ему сказал, что все добро Ратиша теперь его… Возможно, по закону так и есть, но люди лишат Винка всего.
— Знаю, — буркнул Блэсс. — И люди за это поплатятся.
Фарамор посмотрел на чернокнижника.
— Хочу тебя спросить… Ты поднял кладбище, чтобы мертвецы уничтожили целую деревню. Там погибли дети, женщины, старики. В тебе не было жалости и поверь, меня удивило, что ты заботился о каком-то мальчишке.
— У меня была семья, — сказал Блэсс, глядя на удаляющуюся фигуру Винка. — Жена, сын. Мы жили в горах, неподалеку от деревни рудокопов. Однажды жена с сыном отправились в эту деревню и не вернулись. Я их искал, ходил по деревне и расспрашивал. Все только качали головами и говорили что их не видели, но знаешь, Фарамор, — в голосе Блэсса сквозили злобные интонации, — я знал что они лгут… читал это в их поганых глазах. С помощью нехитрой магии я выведал у одного старика правду: рудокопы принесли в жертву горным духам жену и сына. Проклятые рудокопы верят во всякую чушь! В шахте усилились обвалы, вот они и решили ублажить горных духов. Мои жена и сын оказались не в том месте и не в то время. Да, Фарамор, у меня есть свои причины ненавидеть людей. Ты спросил, почему я заботился о Винке? Здесь все просто: он очень похож на моего погибшего сына.
— Ты отомстил? — спросил Фарамор, почему-то зная, каков будет ответ.
— Да, я поднял все кладбища в округе и натравил мертвецов на эту деревню. Это был первый раз, когда я использовал свои знания для убийства, — Блэсс невесело усмехнулся. — Горные духи… Не существует никаких горных духов!
— Мне жаль твою семью, — сказал Фарамор.
— Нет, не жаль. Сэдра убила в тебе жалость. В этом мы с тобой чем-то схожи.
Фарамор подумал, что колдун прав, ему действительно не было жалко. История Блэсса лишь вызвала легкий всплеск гнева на людей.
* * *— Странно, какой уже день небо затянуто тучами, но не пролилось ни капли дождя, — заметила Севера. — Воздух совершенно сухой. А еще этот запах… даже не пойму, чем пахнет?
— Подгнившими яблоками, — уверенно произнесла Невея.
— Яблоками?
— Да, возле Алтавира есть огромный яблоневый сад. В прошлом году был хороший урожай — ветви гнулись от спелых плодов. Конечно, их собрали, но много яблок упало на землю и начало гнить. Так вот там стоял такой же запах.
— Теперь так пахнет повсюду, — недовольно проговорила Севера, но через мгновение усмехнулась. — Что-то я стала ворчливой, совсем как Гая.
Невея посмотрела на послушницу и улыбнулась.
Прошло три дня как они покинули Аронг. Ночевать приходилось в лесу, кутаясь от ветра в плащи. Вчера вечером прошли мимо сгоревших развалин — то, во что превратилась какая-то деревушка. Лишь пара грязных собак бродило по пепелищу. А сегодня утром видели опрокинутую карету, возле которой лежали две мертвые лошади. У одной было разорвано горло, у другой — вспорото брюхо, а голова представляла сплошное кровавое месиво. Выломанная резная дверь кареты лежала рядом, в пыли. Севера тогда подумала, что к этой трагедии не причастны ни разбойники, ни дикие звери. К чему разбойникам убивать лошадей? Да и звери обглодали бы трупы. Она заглянула внутрь кареты. Там оказалось пусто, но Севера увидела на сиденье смазанный кровавый отпечаток ладони.
