Елена Умнова - Арийка
— А почему меня не разбудили? — спросила я.
— А зачем? — искренне удивилась Танра. — У нас праздник, зачем раньше вставать?
— Убираться!
— Ты наша гостья. Какая уборка? — удивился Лехо.
— Какая еще гостья? Как гостья? Может, в первый день я еще и была гостьей, но теперь уж точно нет! Минимум постоялица! Чем помочь?
— Да ничего не надо, все уже почти закончили. Мы сами справимся.
— Я, конечно, не люблю хвалиться, но, по-моему, от меня одной будет больше пользы, чем от них двоих! — сказала я, подхватывая вазу, упавшую со стола, который двигали Ива с Лехо.
— А… эм… Ну да, — сдалась Танра. — Надо пыль на антресолях стереть, и я боюсь, что лучше их об этом не просить.
— Хм… ну, пожалуй, мне надо как минимум два стула! Не бойтесь, я не упаду, я, слава богу, даже живя в Олеа, остаюсь арийкой!
Н-да, дома, конечно, убираться веселее, ибо дома я включала на полную громкость музыку, а здесь… Стоп, у меня же есть наушники и радио в аудофоне!
— Ив, крайняя полка слева, там аудофон, а на три полки выше — наушники, давай их сюда!
— На, а зачем?
— Скуку разгонять! — ответила я. — Значит, так: я врубаю радио и отрубаюсь от мира сего. Если что-то нужно, то сначала потыкай, чтобы я звук выключила, а потом говори. Ок?
— Ок.
Я заткнула уши наушниками, сделала радио на полную громкость и стала, приплясывая, стирать пыль. Ну, для аладара танцевать, стоя на двух стульях, — это верная смерть от перелома шеи, а для арийца лишь слабая разминка. Я спрыгнула на пол, повернулась и увидела перед собой Иву. Он что-то говорил, точнее, я видела, что он шевелит губами.
— А? — переспросила я, выдергивая наушники.
— Ты еще не оглохла? Мне из кухни слышно, как у тебя музыка в наушниках играет, — сказал он.
— Да нет, не оглохла, это нормальная громкость.
— Нормальная?
— Для арийца.
— Н-да, что для арийца нормально, то для аладара смерть!
— Да, я бы не рекомендовала тебе слушать на такой же громкости, — кивнула я. — Ну, я пошла дальше пыль стирать!
Наушники на место, и, притопывая в такт, а порой кружась и перепрыгивая через препятствия, я отправилась стирать пыль со всех горизонтальных поверхностей. Я так увлеклась, что не заметила, что ко мне подкрался Лехо и с интересом следил за мной.
— Что? — спросила я.
Лехо прижал к голове уши.
— Ой, извини, — понижая голос и вытаскивая наушники, сказала я.
— Что ты делаешь?
— Пыль стираю.
— Нет, вот это, — Лехо неуклюже изобразил мои движения.
— Танцую. А что?
— Да ничего, просто странно. У нас так в Олеа не делают.
— Просто так убираться скучно, нужно что-то делать.
— Ну, у нас обычно поют.
— Слава богу, меня голосом вместе со слухом обделили, а то был бы просто кошмар, — усмехнулась я.
— Но зато ты танцуешь.
— Так и ты танцуй! Кто мешает?
— Ой, это ужасно выглядит.
— А кто увидит? Попробуй, — я, было, хотела выдернуть наушники и включить радио в динамике, но вспомнила, что Лехо, должно быть, и так прекрасно слышит музыку. — Смотри.
Я снова вставила наушники в уши и сделала пару оборотов вокруг оси, потом пара движений в сторону и еще оборот.
— Ну!
Лехо неуверенно повторил. Н-да, работать, работать и работать — над пластикой, точностью, скоростью, да над всем!
— С пылью все! Что еще? — сказала я Танре, зашедшей к гостиную.
— Да все уже. Пойдемте обедать! — ответила она.
А после обеда мы с Ивой привычно сели на энергичку и уехали в столицу.
— Так, сначала объясни мне все-таки, что празднуем-то? — попросила я.
— В смысле?
— Ну что за праздник, как его праздновать, и ты, наверное, еще что-нибудь из истории знаешь.
— Знаю, конечно! Я вообще-то всю историю Олеа знаю.
— А причем тут вся истории Олеа?
— Ну, сегодня День Олеа.
— А-а, так я же не про всю историю, а про историю праздника, когда начали праздновать, по какому поводу, почему в этот день, ну или что-то другое.
— Да нет тут никакой истории, просто вчера закончился семестр, и все школьники и студенты теперь на каникулах. Так что праздник был в этот день всегда, только к нему приурочили день Олеа, а заодно и работу поотменяли, — пояснил Ива.
— А-а. Жаль. А то мне понравилось тебя слушать. Глядишь, и гуманитарные науки полюбила бы, а не только технические и боевые!
Ива явно мне не верил и смотрел весьма скептически.
— Слушай, у вас тут, я слышала, каток где-то открыли. Не знаешь, где? — спросила я.
— Каток? — округлил глаза Ива. — Ну да, открыли, а тебе зачем он?
— Как зачем? Кататься! Там напрокат коньки дают?
— Да вроде бы. А ты что, умеешь?
— Шутишь что ли? Конечно, умею, и очень люблю! Пошли, покажешь, где.
— Пошли, — согласился Ива.
Каток оказался совсем рядом с местом нашей высадки с энергички, на стадионе.
— Н-да, немного желающих покататься, зато нет очереди! — воодушевилась я.
— Пошли.
— Не-е-е-е…
— Как это?
— Я не умею и учиться не хочу.
— А компанию девушке составить?
— Шелгэ!
— Нет, так не пойдет! Я одна же не могу пойти! Пошли, это не сложно!
— Еще как сложно! Я уже пробовал, руку сломал, мне хватит. Больше к катку не на шаг.
— Ну, шаг ты уже сделал, и почти даже дошел. Пошли, я тебя научу, а будешь падать — держись за меня.
Н-да, при его росте со всего размаху на лед. Мало не покажется! Но я все же его уговорила, да и упорствовать особенно не пришлось. Аладары — удивительно сговорчивые парни, по крайней мере, те, что живут в Олеа!
— Ну и что? Я же не могу даже отлепиться от бортика.
— А ты отлепись. Встань и стой. Пойми, как стоять, а потом будешь пробовать шагать.
— Буду? — ужаснулся Ива.
— Будешь, — уверенно кивнула я.
— Шелгэ, если я что-нибудь…
— Это будет полностью на моей совести, — согласно кивнула я.
— Эх, но больно-то мне будет, — вздохнул Ива.
— Даже если и будет, то недолго. И перестань уже бояться! Так точно ничему не научишься.
Ива встал на коньки и осторожно отлепил руки от бортика.
— Стоишь?
— Стою… надо же!
— Попробуй шагнуть.
Шаг, и он снова вцепился в бортик.
— Слушай, на тебе коньки! Нужно ногу не поднимать, а скользить! — я показала, как именно нужно.
— Скользить? Да не умею я!
— Учись!
Пара шагов ему удалась, а на третьем он все же растянулся на льду. Я объехала его по кругу и встала напротив.
— Вставай.
— Не-а.
— Что, так и будешь сидеть?
— Нет, отползу к бортику.
— Вставай, у меня есть идея.
— Шелгэ, это все очень плохо, и мне… не надо мне на коньках кататься.
