Олег Верещагин - Последний воин
Нижние этажи каменных зданий были забраны цветными стёклами в свинцовых переплётах. Люди — в основном солидные мужчины в возрасте, в тёмных одеждах и беретах, с короткими мечами или длинными кинжалами на поясах — шли или целеустремлённо-деловито, или, наоборот, неспешно прогуливались, как правило, парами, ведя обстоятельные разговоры, чаще всего на высокие темы. Гарав разозлился — он не мог толком прочесть ни одной вывески и уже несколько раз ловил на себе снисходительные взгляды в момент, когда рассматривал очередную: юный оруженосец не умеет читать, потому что приехал из глуши — да-да, бывает, увы, несовершенен мир… но там же есть картинки как раз для таких! Даже попадавшиеся дети и подростки были одеты строго, обуты и явно занимались чем-то страшно важным.
Фередир поглядывал вокруг не без иронии. Для него, потомственного воина, все эти люди были чем-то вроде обычной обслуги, и их значимый вид и умные непонятные разговоры ничуть оруженосца не задевали.
— Вот она, Гильдия Строителей, — ткнул он наконец в вывеску с изображением каменного замка. Гарав, уже извёдшийся от злости, забарабанил в дверь молотком, висящим тут же на цепочке, держа правую руку на рукояти Садрона. Дверь открылась мгновенно, и молодой крепкий мужик в добротной одежде, с кинжалом и дубинкой на поясе, уточнил вполне вежливо:
— Оруженосцы имеют нужду в услугах почтенной Гильдии Строителей?
— Имеют, — свысока согласился Фередир. — У нас большой заказ на строительство дома.
Почтительность стражника мгновенно переродилась в суховатую деловитость, которая, по правде сказать, понравилась Гараву куда больше.
— Вам на второй этаж к мастеру Кадарбэлю, — сказал он, посторонившись и впуская мальчишек в прохладный полутёмный холл, из которого вправо и влево вели коридоры, а наверх — широкая пологая лестница. Всё было отделано морёным дубом, гладким, без резьбы, полированным до зеркального отражения. Солидная деловитость прямо-таки царила вокруг.
Оказывается, тут вполне додумались до табличек на дверях, потому что, едва они поднялись на второй этаж, как Фередир ткнул в дверь прямо на площадке, между двух верхних коридоров:
— Вот, написано «мастер Кадарбэль». — И постучал.
— Войдите, — спокойно отозвались из-за двери.
Гараву, если честно, сразу за дверью показалось, что он попал в школьный кабинет математики. Инструменты, приборы, листы и свитки, чертежи и модели занимали пол, столы (пять), стены и даже с потолка свисали. Пахло пергаментом, свежим деревом и чернилами. Двое молодых парней что-то писали за столом, за другим мальчишка, прикусив язык, старательно расчерчивал большой лист желтоватой бумаги. Ещё один мальчишка — Гарав невольно поморщился — стоял в углу на коленях и читал, всхлипывая, толстый том в кожаном переплёте. Штаны у мальчишки были спущены, а под коленками рассыпан сухой горох… Нет уж, в сто раз лучше и не так стыдно, если перевязью… При виде мальчишки у Гарава пропало желание вести тут какие-то дела и захотелось сразу уйти, треснув дверью, — пришлось напоминать себе, что тут это просто-напросто обычная мера воспитания, а что больно — так что ж, зато лучше запомнится какая-то ошибка или вина… Но мальчишку всё равно было жалко, и Гарав отвернулся, недоброжелательно уставившись на мастера.
Кадарбэль, кстати, оказался здоровенным мужиком средних лет, с грубоватым лицом, пересечённым шрамом через всю левую щёку. Шрам был от сабли или ятагана. Это — и руки, как у завзятого работяги, в следах старых травм — слегка примирило Гарава с мастером.
— У нас заказ, мастер Кадарбэль, — с ходу взял быка за рога Фередир и подал другу сигнал. Тот выложил вначале карту, потом — свой чертёж. На карту мастер глянул мельком, махнул одному из молодых парней и вполголоса велел ему свериться с «большими картами», а потом снять копию. А вот чертежи разложил на очищенном взмахом руки от всякого разного участке стола, прижал по краям широко расставленными ручищами. Похмыкал, потом спросил, не поднимая взгляда:
— Не будет ли с моей стороны неуважением и излишним любопытством спросить, кто исполнял эти чертежи?
— Я, — Гарав кивнул. — Гарав Ульфойл, оруженосец рыцаря Эйнора.
— Ты? — Кадарбэль посмотрел на мальчишку. — По виду ты из йотеод. Ты что, грамотен?
— Вашего письма я пока не знаю, — ответил Гарав. — Но чертить у нас умеет любой.
— Гм, гм… гм… — Кадарбэль снова опустил глаза. — Интересная резьба, похожа и непохожа на известную мне северную… — Он опять посмотрел на Гарава. — Что ты скажешь, йотеод, если я предложу тебе место своего ученика?
На Гарава посмотрели все — даже стоявший на коленях мальчишка глянул через плечо. Гарав тоже поглядел на него. Наверное, достаточно выразительно, потому что Кадарбэль обыденно спросил — только чуточку усмешки было в голосе:
— Разве твой рыцарь учит тебя только словами и уговорами?
— Нет, — признал Гарав (на спине заныл один из двух оставшихся шрамов). — Но мой путь — вот. — Он чуть вынул из ножен меч и нарочито лязгнул им об оковку устья. — Я благодарен тебе за предложение, мастер, однако давай перейдём к обсуждению условий сделки.
— Гм. — Кадарбэль недовольно сощурил светлые глаза. Пододвинул доску, на которой в узких длинных ячейках лежали цветные бусины. Быстро подвигал их пальцем и сказал: — Это станет тебе в триста восемьдесят два кастара ровно, оруженосец Гарав. От ровного места до конька на крыше со всеми хлопотами и перевозками.
— Тут четыреста кастаров. — Гарав отстегнул мешок и положил его на стол. — Можете пересчитать — монета в монету. Разница в восемнадцать кастаров пусть пойдёт в пользу Гильдии.
Кадарбэль высыпал золото на стол и начал подсчёт, быстро перекидывая монеты сразу шестью пальцами, даже интересно было смотреть. Отсчитав триста восемьдесят два кастара, он пододвинул оставшиеся — ровно восемнадцать — к краю стола:
— Взносы в кассу Гильдии делаются через заведующего кассой, — пояснил он. — Если хотите сделать такой взнос — внизу в правый коридор третья дверь направо. Займёмся оформлением договора?..
…Гарав получил на руки расписку за оплату и пергамент, в котором указывалось, что «не позднее девяноста дней с момента подписания договора в означенном месте будет стоять дом по описанию заказчика, описание рисунками на пяти листах принято и подписано», и «в случае просрочек либо обоснованных жалоб клиента Гильдия платит кастар за каждый день сверх срока либо день устранения недостатков». Именно этот пергамент он и рассматривал сейчас, шагая по улице рядом с не устающим восторгаться Фередиром:
