Роман (Крысь) Хаер - 3. Бравая Служба
Существа, обладающие разумом, чувствуют только направленные телепатические атаки Котов мира Ворк. Коты прогоняют незваных гостей, и подвергшийся атаке разумный двуногий теряет ненадолго свой разум и бежит, куда глаза глядят, теряя по дороге все, что к нему крепко не привязано. Начинающие ведуны воспринимают уже чувства Котов, и в спокойном состоянии способны купаться в эмпатических волнах сознания этих прекрасных зверей. Такие ребята как я поднялись на вторую ступень ведовства (а может, и опустились — это смотря с какой стороны взглянуть). Ведуны моего уровня обладают способностями диких зверей и могут многое почувствовать (обостренное чувство опасности, периодически кричащее свой аларм в моей голове, тоже, как выяснилось, относится к этой способности). Побочный эффект такого развития (или деградации, спорить не буду) заключается в возможности полноценного общения с котами мира Ворк.
Ведуны третьей ступени могут улавливать чувства всех живых существ. Четвертый уровень позволяет читать ясные и четко сформулированные (как сказать точнее — не знаю, нет пока такого слова про мыслеформы) мысли разумных.
Баба Торя — ведун пятого и высшего уровня. Она может спокойно рыться в голове у животных, и многие из них делают то, что бабушка им прикажет (или попросит, я как-то в тонкости не никогда вдавался). Телепатами, более сильными чем баба Торя, были только коты мира Ворк. Главное же достоинство старушки в том, что она обладает монопольным владением на местные авиаперевозки, осуществляемые при помощи дракона мира Ворк, который слушается бабушку, как будто она — главная драконья мама.
При этом старушка обладает воистину несносным характером! Последнее время нападки на меня почти прекратились, и то при одном условии — я в ее присутствии не раскрываю рта и отчетливо ни о чем не думаю. В этом случае старушка деловито берет у меня золотую монету, я привожу к ней дракона Гошу (каким способом — умолчу), потом баба Торя о чем-то шепчется с добродушной зверюгой, после чего я улетаю на нем по своим делам.
— Чавой-та долга тя не была, — встретила меня ведунья без своей обычной ворчливости. — Дажа поскучалася я чейта по тябе, дурню такому…
— И тебе здравствовать, бабуля-хорошуля, — не поддался я на провокацию (опыт — вещь великая).
— Чувствую в тябе новое чейта, а че — нипанятна мине, — медленно проговорила баба Торя, задумчиво глядя на меня. — Вродя ты, а вродя как большой кто, нипайму никак…
— Мне бы на Остров слетать, — попросил я старушку, не став вслушиваться в старческие бредни (старость — не в радость, а баба Торя пожалуй самый древний житель мира Ворк из всех моих знакомых).
— Да ясен пень, что не в Вихрь-город полятишь в зеленой плашке на ляце. Ты уж сапсем из бабки дуру-та не делай, раз сам дурак-дураком уродилси, — забыв о своих думках, возмутилась древняя ведунья, скатившись в привычный для себя ругательный лад.
Надо сказать, баба Торя единственная из жителей мира Ворк (кроме котов) прекрасно знала о моих маскировках, но значения им особо не предавала. Она и к Той Стороне относилась ничуть не хуже, чем к Этой — всех считала полными дурнями, и «отводила взгляд» при пересечении с основным количеством двуногих разумных. «Отводить взгляд» (при помощи своих телепатических способностей делать так, что ее не замечали даже находясь в двух шагах) баба Торя умела ненамного хуже котов.
— Вести Гошу? — ничуть не обидевшись на бурчание бабульки, спросил я.
— Ну, ни мине ж за ним в пящеру бяжать-та, — моментально взорвалась ведунья новой порцией возмущенья. — Не, ты точна как дурнем радилси — так им и памрешь. Пачудилося мине, что ты вумнеть начал…
Под бурчание бабули-хорошули я пошел, посмеиваясь, под гору. Под каменистым холмом, на котором жила ведунья, имелась глубокая пещера, в которой и проводил основное время жизни дракон по имени Гоша, занимаясь весьма приятственным для драконов занятием — выгрызал из мягкой известковой породы антрацитовые вкрапления.
Еще через двадцать минут Гоша был оседлан большим кожаным седлом, которое ужасно походило на предмет, входящий сейчас в сотню самых ценных человеческих сокровищ (по последней книге рекордов Гиннеса), а мы с Рыжиком удобно расположились на драконьей спине. К бабе Торе уже перекочевала одна золотая монета, и ведунья что-то нашептывала внимающему ей дракону (подозреваю, что программировала древний беспилотник на конечную точку маршрута). Еще через минуту Гоша разбежался, раскрыл крылья, в сложенном виде похожие на костяные наросты на боках, и прыгнул вниз с обрыва.
Над лесом котов заложил вираж огромный летучий ящер, размером с африканского носорога. На спине дракона в удобном кожаном седле расположился джисталкер, поддерживающий перед собой большого рыжего кота, который привычно вцепился в кожу седла и с воодушевлением поглядывал по сторонам. Кот радовался предстоящему путешествию, совершенно не думая о будущих трудностях и опасностях. Джисталкер наоборот, просчитывал варианты развития событий, готовя себя к любому внезапному повороту. Дракон закончил разворот, уверенно взял направление и начал набор высоты. Через две минуты необходимая высота была набрана, и летучий ящер заскользил по воздуху как санки с ледяной горки, увеличивая скорость полета. Прямо над кроной дракон взмахнул крылами и снова начал набирать высоту. Долгое путешествие джисталкера к Архипелагу наконец-то началось.
Работа 7. Промежуточная
Радость спортсмена,
Промежуточный финиш –
Зрителю пофик…
(спортивное хокку)Полет на драконе прошел без ненужных происшествий — лишь пару раз Гоша набирал приличную высоту, чуя возможную опасность. Я благополучно задремал в удобном драконьем седле и проснулся только от резкого толчка, когда живой самолет совершил приземление. Ступив на траву, я размял затекшие суставы, после чего отстегнул седло, дав дракону вдоволь поваляться на травке. После того, как Гоша почесал спину, я снова оседлал дракона и через пять минут уже махал рукой удаляющейся точке в небе — очень уж быстро летают эти громадные огнедышащие ящерицы. Потом я развернулся и отправился к местной магической переправе.
Гоблин Трошка, маг Холода, ушедший на покой и поселившийся на берегу озера Глуб, неподалеку от дирижабельного острова, встретил нас с Рыжиком у порога собственной хижины.
— Удивительно старому гоблину видеть моего доброго приятеля Тима опять же без седла, — радостно оскалившись, выдал Трошка стандартную шуточку, которой он постоянно встречал меня на протяжении пяти лет. — Или у Торьки сёдла-таки закончились?
