Антон Соловьев - Восставший против Неба
— Благодарю, — бросил носитель власти.
И Редуга Лысый почувствовал в этих словах самое главное: гнев сильных мира сего на этот раз миновал его.
Рандис шёл по просыпающимся улицам города. Дома, рынок, мастерские, храм Неба — все постепенно стряхивало утреннюю дремоту и настраивалось на новый день.
Впереди, пыхтя и звеня кольчугой, шёл начальник караула. Не вооружённым взглядом было видно, что он очень волнуется. И это было понятно: медальон Меча Неба должна была опознавать стража в любом из городов острова и «оказывать наибольший почёт и содействие». Стражнику даже не пришла в голову мысль о том, что носителем медальона мог быть самозванец, потому что очень трудно было представить такого самозванца, который посмел бы надеть такой медальон.
Голова была свинцовой от марша длиной в весь прошлый день и ночь. Но дело того стоило. Он должен был ЗНАТЬ. И как можно быстрее. В этом ему могли помочь только ренегаты, по сути, те же самые посвящённые, только теперь черпающие свою силу у Неба.
Мысль о том, чтобы поднять на ноги всех Слуг Неба, устроить засады на всех дорогах, сразу же отпала как совершенно не нужная ещё тогда, когда кинжал в руках певца по имени Тильво коснулся верёвок, державших его в плену у Людей Леса.
Дальше был бег. Бег сквозь стремящиеся схватить за руки и за ноги ветви деревьев. Он был уверен в том, что за ним будет погоня. Он также не сомневался в том, что смог бы запросто убить в одиночку нескольких Людей Леса, если бы это было в городе, его стихии. Но лес — мрачное и недоступное для его разума место. Наверное, даже само Небо редко обращает туда свой взор. Его, конечно же, учили ориентироваться в лесу, это входило в подготовку Меча Неба. Тем более, когда его вели в лагерь Людей Леса, слава Небу, не завязывали глаза, будучи абсолютно уверенными, что Меч Неба в первый и последний раз осквернил своим присутствием их родную землю.
Тем не менее он выиграл маленькое сражение с Людьми Леса. Он не питал тщеславных иллюзий по поводу того, что Небо сохранило жизнь своему слуге. Нет. Это была целиком и полностью его заслуга. И Люди Леса, преследовавшие его, остались на поживу зверям. А он пошёл дальше. Он не был ранен, но лес оставил незаживающую рану в его душе. И у этой раны даже было имя. Её звали певец Тильво.
На протяжении всей долгой, изнуряющей тело, но отнюдь не.душу дороги до этого городка, где должен был быть Дом ренегатов, он не переставая думал о певце. Он, Рандис, на глазах Тильво убил его друзей. Причём, судя по тому, как убивался над ними певец, эти люди были действительно ему дороги. К тому же Тильво был одиночкой. Одиночество стало его жизнью. И это странным образом роднило его с самим Рандисом.
Если на пути Меча Неба появлялся хоть кто-то, кто готов был пускай и не на долгое время пустить его в свою душу, он ценил его больше, чем самого себя. Возможно, что именно этим объяснялась безумная страсть Рандиса к женщинам, которых он буквально осыпал подарками за одно, всего лишь одно ласковое слово. Пусть за золото, за драгоценные побрякушки, но его любили, любили, а не просто боялись.
Рандис понимал, что был олицетворением власти Неба на земле. Пусть и власти тайной. Но Тильво тоже был олицетворением власти, странной, непонятной власти, которая смела противопоставить себя Небу. Рандис сам видел, как действует Дар Тильво, и он никогда не забудет глаза окончательно спятившего Слуги Неба, который тоже видел вверху тысячи сверкающих костров. Слугу Неба сожгли на костре на глазах певца.
Рандис не знал, понял ли певец, что служка, который, в общем-то, ни в чём не был виноват, казнён именно благодаря Тильво.
Впрочем, Рандис отвлёкся. Он думал о друзьях. Да, он убил друзей Тильво, зная, как тяжело было завоёвывать их тому, кто стоит ВНЕ ОБЩЕСТВА. И тем не менее он сделал это. Почему? Просто он не должен был оставлять свидетелей. Можно и так сказать. Но на самом деле он всего лишь хотел заглянуть в глаза Тильво, охваченного горем. Он не понимал этого тогда, на пыльной дороге у опушки леса. Он понял это только сейчас. И он посмотрел в эти глаза. И увидел там себя. Увы, это было действительно так.
Рандис привык делить людей на избранных и простых смертных. Себя он, естественно, причислял к избранным и даже не стеснялся в этом признаться самому себе. Что в этом плохого? Что плохого в том, что он из обычного наёмного убийцы перешёл на элитную службу Меча Неба? Впрочем, скорее всего он всегда был избранным. Только не Небом, как об этом любят талдычить Слуги Неба. Он сам себя сделал таким.
А Тильво? Кто он или даже что он без своего Дара?
Так, обычный певец-оборванец. НЕТ, остановил сам себя Рандис. Тильво просто другой. Люди злопамятны, жестоки и эгоистичны. И даже не потому, что Слуги Неба учат тому, что, лишь отрешившись от бед земных, от страданий родных и близких, можно достичь Неба. Просто такова природа людей. Их таковыми сделали боги ещё до Неба, если предания посвящённых не врут. А в том, что они не врут, Рандис практически не сомневался. Людям дарована была свобода. А когда кому-то дают свободу, он выбирает наиболее лёгкий путь к достижению своей цели.
А Тильво, он другой. Он умеет сострадать. Сострадать, как люди в полузабытых легендах донебесной эпохи. Может, он пришёл прямо оттуда? Из того далёкого времени, когда над миром каждое утро восходил огненный диск, освещая землю.
Впрочем, наверняка под Небом ходит много людей, которые могут сострадать своим друзьям и родичам. Но Рандис поймал себя на мысли, что мало кто будет сострадать своему врагу, каким бы хорошим при этом сам себя ни считал человек. Враг есть враг. И тут ничего нельзя поделать. А Тильво просто стало жалко его, Рандиса, Меча Неба. Он ужаснулся, наслушавшись, каким страшным пыткам могут предать его врага. И скорее всего поставил себя на его место. Он пожалел. Причём не так, как сначала подумал Рандис, когда Тильво подошёл к нему ночью. Нет, он не предал его быстрой и лёгкой смерти. Он отпустил его. Отпустил, даже зная, что враг скорее всего его не пожалеет.
— Пришли, господин! — Голос начальника караула вырвал Рандиса из тревожных размышлений.
— Спасибо, ты свободен. Благодарю за службу.
Начальник караула, имени которого Рандис так и не запомнил, попытался вытянуться по стойке «смирно».
Мечу Неба очень захотелось подойти и легонько стукнуть толстого стражника по животу, но он удержался.
Дом ренегатов в городе Тарбане представлял собой длинное двухэтажное каменное здание. Рандис постучал металлическим кольцом в деревянную дверь. Меч Неба обратил внимание, что дверь, в отличие от многих городских домов, даже не была обита железными полосами. Кому придёт в голову соваться в Дом ренегатов?
