Кирилл Клеванский - Большое приключение. Пепел
Поселок, хоть и не был готов к атаке, но война взяла свое. Когда засверкали первые пожары, улицы затопило крестьянство с дрекольем. Народ явно удивлялся тому, что на копье их ставят тысячи тел, экипированных еще хуже, чем сами защитники. Закипела битва, послышались крики.
Лилась кровь, клубился пар из рассечённых, а зачастую — разорванных тел. Слышались крики, страшные, предсмертные. Кто-то, из самых отчаянных, заходил в дома, и там слышались женские и детские вопли, сменяющиеся бульканьем и хрипами. Детей убивали сразу, а вот женщины продолжали кричать.
Эш не понимал — почему так. Что было такого особенно в этих «женщинах»? Сам волшебник, шел к ратуше. Он заприметил скамейку, стававшую там и рассчитывал сидя на ней дождаться конца резни. Баронету не были интересны убийства. Он не видел в них того будоражащего кровь веселья, про которое без умолку твердил лейтенант. Если бы спаситель короля знал, что такое эмоции, то сказал бы, что испытывает скуку. Но он не знал и не испытывал, он просто… был. Да, он просто был.
Мимо пронесся легионер, в правой руке он сжимал отобранный у кого-то простецкий клинок, а в левой отсеченную голову. На лице с выкаченными глазами, посиневшим языком и сотней другой морщин, застыло выражение безмерного ужаса.
— «Значит, я все делаю верно» — подумал Эш.
Король сказал — кошмарить, значит надо довести до такой степени, чтобы одно лишь упоминание о легионе заставило народ покидать обжитые места и прятаться в лесах.
На лицо парню, спокойно идущему сквозь толпу сражавшихся, брызнула кровь. Волшебник и не думал её утирать, ему было безразлично, да и к тому же щеке сразу стало теплее. Разве что ручейки, утекающие за воротник, неприятно щекотали шею, но это уже мелочи.
Иногда кто-то особо «умный» набрасывался на баронета, но мигом падал с прожжённым брюхом. Посох разил без промаха, а красивое лицо больше походило на застывшую, беспристрастную маску. Вскоре Эш уже почти добрался до вожделенной скамьи, но дорогу ему преградила женщина. Она была одета в сарафан и фартук, в дрожащей руке держала кухонный нож, а за её спиной пряталась маленькая девочка. Лет шести, может семи — генералу было плохо видно.
— Разрешите пройти? — спросил парень.
Все равно их убьют легионеры, так зачем заморачиваться, а потом еще и посох от гари отчищать. Это, между прочим, не так уж и легко, как может показаться. Меч от крови и тот проще отдраить, чем дерево от горелой плоти.
— Умри! — закричала женщина.
Она замахнулась ножом, но в тот же миг и её, и маленькую девочку пробил посох, окутанный пламенем. Нехитрое оружие выпало из руки умирающей матери. Уши прорезали два писклявых крика, а потом они упали. Сперва на колени, а потом на бок. Крови почти не было — слишком высока температура колдовского огня.
Эш вытащил посох, и разочарованно выдохнул. Рэккер, что б его… смеясь, спалил вместе с ратушью и скамейку. Немного подумав, парень не нашел лучше варианта, кроме как присесть на труп женщины. Ноги слишком сильно устали — суточный переход все же.
Подперев голову рукой, баронет наблюдал за тем как горит поселок и как рекой льется кровь. Как легионеров, так и сельчан. Впрочем, у последних не было и шанса — порой численное преимущество решает все.
— Лейтенант! — гаркнул генерал.
— Лэр, да лэр! — отозвался Рэккер. Он тащил за волосы какую-то леди. Та все кричала, царапала руки и взбивала ногами снег, но освободиться не могла.
— Разбуди меня, как закончите, — спокойно попросил генерал и закрыл глаза. Крики, стоны, лязг стали, треск горящих домов, все это убаюкивало юношу и вскоре тот уснул.
* * *— Лэр! — гаркнули над ухом.
Генерал встрепенулся и поднялся. Шел снег, светило солнце, наступало утро нового дня. Вокруг столпился весь легион, во главе с лейтенантом. Эш, сладко зевнув и потянувшись, осмотрелся. Тут и там лежали трупы, догорали развалившиеся, почерневшие постройки. Земля под ногами сияла багрянцем от замёрзшей крови. Штурм закончился. Самое главное — закончился успешно.
Тут баронет различил приглушенный плач. Он повернулся в сторону откуда исходил звук и замер, пребывая в недоумении. Там, в окружении солдат, сидели связанными около тридцати женщин. Все они были избиты, окровавлены, в изорванной одежде и с выдранными клоками волос. Безобразное зрелище, а волшебник не любил ничего безобразного. Если «любил» вообще можно сказать про эту оживленную дьяволом великолепную скульптуру.
— Это что? — спросил парень, указывая посохом в сторону рыдающих леди.
— Полон, — хищно оскалился Рэккер. — Будет чем развлечься. А если наскучат — прибьем.
— У нас продовольствия в обрез…
— Так ведь полегло много, — нашелся лейтенант. — Три сотни почти.
— Рэккер, — покачал головой Эш. — Много Слов ты знаешь, так выучи уже что такое «экономия».
— Э, лэр генерал, — подмигнул заместитель. — Ты если обиду держишь, так мы и о тебе подумали.
Рэккер залихватски свистнул и в тот же миг легионеры пропихнули вперед молодую леди. Первое, что бросалось в глаза — одежда на ней была цела, а вместо синяков и кровоподтеков, лишь разбитая губа. Леди словно сияла красотой и молодостью. Лет пятнадцать, может чуть больше. Выразительные глаза, тонкий стан, нежная, пусть и покрасневшая от мороза кожа, пышные, густые волосы, упругие груди.
— Лучшая баба вожаку, — засмеялся кто-то из «зверья».
Его подхватили и остальные, поддержав это высказывание. Девка все вырывалась из рук, с ненавистью глядя на Эша и всех остальных.
— Лейтенант, — шепнул генерал.
— Чего? — в тон спросил Рэккер, подзуживающий солдат. Явно спелись за эту ночь. — Если не нравится, выбирай любую. Только народ не обидь. Они слюной изошли, но не тронули. Закон «соблюли», ну или как там это слово склоняется.
— Эмм…
— Да ты чего. Все знают — самая хорошенькая главарю отходит.
— Да я не об этом! — зашипел парень. — Что мне с ней делать?! Лично убивать?!
Лейтенант поперхнулся воздухом и выкатил глаза так, что Эш всерьез опасался, что глаза второго (из двух) волшебника легиона просто вылетят из орбит.
— Какое убивать… Попользовать, потом в полон.
— Попользовать?
— Ну… попользовать, — Рэккер как-то странно заиграл бровями и задвигал тазом.
Волшебник уже видел эти движения, но смысла их не понимал. Тогда лейтенант начал показывать какие-то жесты руками — словно шарик снежный лепил. Вот только он, после горячки боя, видимо забыл этот самый снег с земли подобрать.
— Снасильничать, — шепнул он наконец.
— То есть убить, — кивнул Эш и уже занес посох, как его вновь остановил лейтенант.
