Андрей Мартьянов - Странник (авторский текст)
— Как обычно, я говорю, а ты молчишь, киваешь и мотаешь на ус, — тихонько инструктировал Иван. Орденский сержант, выслушав просьбу о встрече с настоятелем, убыл с докладом, оставив визитеров дожидаться в прохладном коридоре монастыря. — Уверен, иоанниты не захотят ссориться с королем и Ги де Ногарэ, которых мы здесь представляем — они люди осторожные и внимательные, а показательная экзекуция устроенная его величеством тамплиерам, доказывает, что с Филиппом лучше не связываться. Он пойдет на всё, не останавливаясь и не рефлексируя. Тс-с, гляди, сержант возвращается…
Спартанская простота обстановки в кабинете рыцаря де Вакейраса выгодно оттеняла неброскую роскошь покоев в тамплиерском командорстве: ничего лишнего, сплошная эргономика, призванная подчеркнуть дух смирения и благочестия, присущий Ордену святого Иоанна. Простые деревянные стулья с высокими спинками, бюро для писаря, стойки с книгами и свитками, на возвышении — кресло комтура: тоже без вульгарных излишеств в виде резьбы или позолоты. Стены оштукатурены, с восточной стороны одинокое распятие. Всё правильно, монастырь должен быть монастырем, а не вертепом.
— Рад вновь приветствовать вас, шевалье, — басом прогудел бородатый пожилой иоаннит. Говорит с резким южным акцентом langue d’ok, наверняка родом из Руссильона или западного Прованса. — Прошу садиться. Брат Ренье, благоволите принести вина… Полагаю, вы желаете проведать друзей? Спешу успокоить: раны чистые, без нагноения, недужные скоро пойдут на поправку. Я немедленно прикажу проводить вас в лазарет.
— Я и мессир Ласкарис хотели бы обсудить несколько иной вопрос, — чуть поклонился Иван. — Достаточно деликатный для того, чтобы я осмелился незамедлительно предъявить вам свои полномочия, подписанные государем нашим Филиппом Капетингом, хранителем печати королевства Гийомом де Ногарэ и его высокопреосвященством епископом де Вэром, верховным инквизитором Франции.
— Оставьте сударь, мне вполне достаточно вашего слова дворянина.
— Я настаиваю, мессир.
Комтур бегло изучил переданный свиток. Невесело улыбнулся углом рта: да уж, полномочия весьма обширны, сравнимы с правами lieutenant du roi, «держащего место короля», чрезвычайного представителя монарха в провинциях и королевских доменах. Гербы-печати-подписи красуются там, где и положено. Серьезная бумага.
— Монсеньор де Вакейрас, — со сдержанной почтительностью начал Иван. — Я знаю о том, что лицо духовного звания вовсе не обязано отчитываться перед представителями светской власти, а лишь только перед генералом капитула и великим магистром. Однако, в связи с крайне щекотливыми обстоятельствами, я просил бы ответить на несколько вопросов, интересующих его величество короля…
— Уточним, — холодно перебил комтур. — Интересующих нашего славного государя, или лично вас — в данный момент и при данных обстоятельствах?
— Не будем углубляться в споры о дефинициях. Я сказал то, что сказал. Вы знаете, с какой миссией я прибыл в Ла-Рошель.
— Это утверждение? Да, знаю. Далее?
— Монсеньор, кто либо с начала октября месяца сего, просил убежища в вашей комтурии?
— Нет, — хладнокровно ответил старый госпитальер. Было видно, что он не лжет. Или, в противном случае, отлично играет.
— Спрошу иначе: вы принимали на содержание… э-э… больных лепрой?
— Прокаженные часто ищут помощи и сострадания в нашем госпитале, устав запрещает отказывать — дело милосердия свято для нашего братства.
— Это не ответ, сударь. Прошу осознать, что его величество не желает портить отношения с Орденом, и…
— Дела Ордена касаются только Ордена и Святой Матери-Церкви…
— Я могу незамедлительно пригласить сюда служителей Церкви — а именно, Священного Трибунала инквизиции. В соответствии с буллой папы Григория Девятого, распоряжения и требования Sanctum Officium не могут быть отклонены или игнорированы прелатами католической Церкви, за исключением Апостольского понтифика, к коему и следует апеллировать в спорных вопросах… Понтифик же далеко — в Авиньоне. Сударь, я хочу решить дело миром. Полюбовно. Поймите, если в комтурию прибудут отцы-инквизиторы, учинят здесь обыск, который непременно приведет к началу расследования, под ударом окажется ваш Орден. Я этого не желаю. А равно не желает и его величество король. Давайте постараемся сделать так, чтобы никто не пострадал и не остался в убытке. Вы… Осмелюсь спросить, вы дали слово? Возможно, тайна исповеди?
Пьер де Вакейрас промолчал. Только прикрыл глаза.
— Прекрасно. Позвольте я расскажу как было дело — это не затронет вашу честь дворянина и репутацию священника, подтверждать или опровергать мои умозаключения я не призываю и на этом не настаиваю.
— Как угодно, шевалье.
— Буду краток: Орден Бедных Рыцарей Храма Соломонова в течении последних лет раздирали внутренние противоречия. Капитул Тампля разделился на две партии: традиционалистов, державших сторону Жака де Моле, и реформаторов, которые понимали, что прошлое ушло безвозвратно и Орден в его нынешнем виде обречен. Старинное рыцарское братство, изначально ставившее перед собой высокие и святые цели с роковой неумолимостью превращалось в сборище торгашей, бездельников и мистиков — праздность разума приводит к ереси…
— Господин де Партене, вы прекрасно осведомлены, но этот секрет давно перестал быть настоящим секретом. О непокое в капитуле Тампля знал каждый, но никто не говорил вслух.
— Позвольте окончить, монсеньор. Реформисты во главе с командором Жераром де Вилье стояли за объединение Госпиталя и Тампля, слитые воедино богатство храмовников и чистая душа иоаннитов позволили бы нанести сокрушительный удар по сарацинам и вернуть Иерусалим. Де Моле был против: его вполне устраивало текущее положение дел, единственной целью была власть ради власти — огромная власть, сопоставимая с королевской. Или даже с папской. Орден-государство, наподобие владений Тевтонцев. Только Германские рыцари владеют клочком земли на границе с дикими балтами и схизматиками-славянами, а здесь можно взять под свою руку половину Европы. Или две трети. Весь католический мир, наконец!
— Я ничего не знал об этом, сударь. Более того, не способен определить, изрекаете ли вы истину, или доносите собственные измышления.
— Неважно! Командор де Вилье и его соратники — Бернар де Ла Рока, Жоффруа де Гонневиль, — были готовы свергнуть магистра и предложить госпитальерам альянс. Не успели, Филипп Капетинг нанес упреждающий удар, опасаясь тамплиерского мятежа. Вы не могли отказать успевшим спастись храмовникам в убежище, вас ведь связывала взаимная клятва о помощи? Партию де Вилье в Тампле справедливо назвать «иоаннитской», не так ли? Утром тринадцатого октября в лепрозории появились несколько новых страждущих — там никто искать не будет, испугаются. А вы и ваши братья отлично знаете, что заразиться проказой, даже за месяц-другой пребывания в обществе больных, практически невозможно: этот скверный недуг прилипает долго, как доказывает опыт трудов госпитальеров в Святой Земле.
