Ник Демин - Ветеран (СИ)
- И обязательно расскажи все, что с нами происходило, все что ты видел, все что я тебе рассказывал. Это поможет потом моей дочери. Поклянись.
В общем я наверно сделал дурость, не только согласившись, но и поклявшись в этом на книге священника Единого. А они маги не слабые. После этого он мне почти все оставшееся до утра время рисовал картинки и заставлял запомнить, какие что обозначают и их места расположения для разных служб, кланов и Высоких Домов. /в стародавние времена, когда эльфов отстреливали наравне с орками, особой удачей считалось добыть "расписного" эльфа. Обычно это опытные существа, в какой-нибудь области. Татуировками эльфы отмечают весь свой жизненный путь. Так например татуировка безобидной лесавки на предплечье, обозначает эльфийский спецназ, где любая завитушка рассказывает много интересного о её владельце. Мне известны семьи, где до сих пор используются лампы с абажуром из тончайшей выделки кожи таких эльфов. Но обычно богатые семьи скрывают наличие таких раритетов, поскольку для эльфов сроков давности мести не существует. Хотя и сами эльфы грешили сувенирами из человеческих частей, так считалось модным делать держаки для мечей из останков людских воинов. Но все это дикость, достойная осуждения как со стороны людских государств, так и со стороны высоких домов./ Так мне и не удалось поспать в ночь перед казнью.
***
На огромном плацу стояли квадратом оставшийся гарнизон и мы, выжившие после дебильнейшего штурма, без оружия, необученные, никому не нужные, накачанные магами до полного презрения к жизни и смерти. Стояли в кандалах, но в выглаженных мундирах, пехотных войск без знаков различия, то есть по нам не определишь, к какому из полков мы относимся, какое у нас звание. Так называемая "штрафная" форма, оставляла нас обезличенными.
Погода была хорошая, с моря ветерок, я смотрел вперед, безучастно и спокойно, как мне казалось. Необычно молчаливый шустрый, только кривился и пытался сплюнуть пересохшим ртом. Нас оставалось мало, с трех тысяч около... около...
Я скосил глаза, пытаясь посчитать, сколько же нас осталось. Угу. Мы стоим во второй шеренге, в первом ряду двенадцать человек и вроде бы шеренг пять плюс небольшой довесочек, то есть человек под семьдесят. После атаки нас оставалось больше, но после того как пробились к морю, большая часть решила пошустрить в городе, надеясь на добычу. Скажем так, что и регулярные войска не брезговали таким способом заработка, он даже был узаконен в форме традиции. У наемников вообще в порядке вещей, когда в контракте указывается, что захваченный город переходит в их руки на столько то дней.
Здесь, к сожалению, дело обстояло немного по иному. Его Величество решил взять город под свою руку, в связи с этим пригрозил, что за мародерство будет вешать. Командующий прекрасно понимал, что удержать своих воинов от грабежа он не сможет, поэтому и закрутил финт ушами в сторону каторжан. О, он все правильно рассчитал, этот генерал, воистину гениальный полководец. Он разработал план, включающий в себя обоснование использования ВВС. Бросил их в мясорубку, с целью как можно более сильно прорядить эту шваль, то что эта "шваль" смогла добиться успеха, тоже его заслуга. Дальше происходит следующее: шваль, которую пропустили в город, поскольку слабоорганизованные, практически невооруженные войска, а вернее банды мародеров, не смогут оказать значительное влияние на судьбу города, с ними вполне справиться ополчение. Ополчение неслось со всех сил в сторону ворот, где возникла угроза захват ворот. Пока командующий бросил все свои войска, на удержание и расширение плацдарма, толпа ВВСников прошла сквозь город и вышла к морю. Здесь они на свою беду и решили немного "позабавиться". Генерал, после захвата, моментально изолировал выживших каторжан. Выступил с ласковой перед жителями, посетовал на их неразумность и пообещал разобраться с грабежами, которыми активно занимались его солдаты (правда более культурно, чем каторжане, то есть хоть трупы и попадались, но не изуродованные, да и после насильников дамы выживали). Вот и разобрался: своих солдат жалко, но под рукой есть каторжники, их и можно повесить. Правильно! А чего быдло жалеть? Ну, тут я бы его полностью поддержал, если бы сам находился не на стороне каторжников. Но есть опять таки нюанс, казнить каторжан он не может, они и так ушли от наказания за право умереть в бою, что же делает наш хитрец? Он объявляет перед боем, что выжившие могут рассчитывать на перевод в обычные воинские части с присвоением звания и поставкой на довольствие. Большая часть погибла при захвате ворот, люди дрались хотя бы за такую свободу. Солдаты, захватывающие город, без сожаления вешали мародеров на воротах, если те не успевали сдаться. Осталось немного, порядка сотни, часть погибла от ран и во время драк, те что остались, были зачислены в разные полки. И вот теперь, генерал мог показать свое "искреннее" расположение к "простым" людям захваченного города. Он позвал их присутствовать на суде, который будет проводиться над захваченными солдатами-мародерами. То есть над нами. По иронии судьбы, если над жизнями каторжан он не властен, то жизнями своих солдат он владеет полностью. А вот теперь нас будут вешать.
Пророкотал гром барабанов, где-то очень далеко послышался визгливый голос, по бумаге зачитывающий обвинение и к нам направились солдаты.
- Может рвануть, а? - с тоской спросил Шустрый.
Я искоса глянул на него:
- Бесполезно. Смотри налево и вперед.
- Ну?
- Гну! Стоят четыре цепи арбалетчиков, а насколько я знаю, им запрещено стрелять насмерть при попытке бегства, под угрозой самому угодить на виселицу.
- И че?
- Нас вешают за мародерства, а если бежим, то бунт. За бунт колесуют или пытки, с последующим тройным утопление.
Шустрый поежился:
- Откуда такие познания?
Простой вопрос, но поставил меня в тупик, и только я собирался промычать что-то типа: ммммммм..., как услышал тусклый голос Безухого:
- Если тебе не все равно, то я его просветил.
Он как то весь потускнел, пожалуй только сейчас я понял, насколько он стар, казалось что из него ушла жизнь и с нами стоит труп.
Солдаты подошедшие к нам под барабанный бой начали брать с краю. Такое ощущение, что мы стояли опоенные, никто не возмущался не кричал, не пытался бороться. Видимо я высказал это вслух, поскольку получил очередную ремарку Шустрого:
Маленького уволокли с первой партией, он только угрюмо глянул на нас, цвиркнул сквозь зубы в сторону конвоира, стараясь попасть ему на блестящий сапог. Солдаты выводили по пять человек и гнали их как баранов к виселице, проводя перед трибунами, на которых собрались знатные жители свободного города, вернее уже города Его величества. Они стояли на трибунах молча, наверняка в первом ряду стояла парочка городских магов, для проверки истинности утверждений, что именно эти люди убивали, гарбили и насиловали, к тому же являются солдатами короля. Но поскольку все это было правдой, то вопросов не возникало. Некоторые из них прикладывали к глазам подзорные трубы, чтобы рассмотреть казнь или стоящих смертников, возможно выискивая среди нас того, кто их обидел.
