Виктор Кувшинов - Мир, которого нет (Пирамиды Астрала 3)
Так он и шел в полной темноте, через невидимый мир, смирившись с несправедливостью судьбы и победив гордыню смирением, не думая о пище и ночлеге.
И мир платил ему признательностью детей и сочувствием взрослых. Он понял, что в беззащитности есть огромная сила – она делает людей открытыми к тебе. Зная, что от тебя не нужно ждать беды, они прямо выражали все свое сочувствие и доброту, если были способны на таковую. Ян уже сбился со счета дням – может, прошел месяц, может два, как он вышел в свой путь, но он чувствовал, что его цель уже рядом. И еще Ян ощущал, что эта цель, что-то невозможно родное и близкое, и, что когда он достигнет ее, он все поймет, и тогда, наконец, закончатся его мучения…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ВСПОМНИТЬ СЕБЯ
ГЛАВА 5. ПИРАТША
Пиратша сидела в портовом кабаке и потягивала пиво из большой кружки. Дама эта была весьма неприглядна на вид, шириной мало уступая высоте, а высота у нее была немалая. Лицо, если его можно было так назвать, украшало несколько здоровенных и разноцветных бородавок. Нос картошкой, с пористой кожей-кожурой и чересчур густые черные брови не прибавляли красоты этой образине. А пучком собранные на затылке, чуть ли не просмоленные волосы, говорили о том, что их хозяйка меньше всего думала о своем внешнем виде. Однако, никто вокруг не осмеливался ей перечить или обсуждать ее внешность, уважая ее неоспоримые физические качества и крутой характер.
Сейчас пиратша просто отдыхала и думала о своем, смешивая мысли с пенистым напитком. Вдруг она почувствовала легкое касание в области… ну, скажем, бедра.
Ее рука мелькнула и, поймав то, что там было, шлепнула этим, посмевшим шарить в области… подвешенного к поясу кошелька, прямо по столу. Столь же мгновенно по столу грохнул внушительных размеров тесак, всего в каком-то миллиметре от пальцев, которые и занимались изысканиями у нее ниже пояса. Из-под ее подмышки раздался сдавленный всхлип ужаса, и пойманная рука безвольно обвисла. Пиратша вздохнула, пробормотав что-то вроде: "Лазают тут всякие сопляки!", обернулась и, ухватив "обидчика" за воротник, швырнула его на стул рядом с собой.
– Еще один засранец на мою душу! – утвердительно заключила она, глядя на плюгавенького типчика, безвольно развалившегося на сиденье и потихоньку приходящего в себя. – Ну что, допрыгался? – усмехнулась она, наблюдая за парнем, как сытый удав за мышью. – Да ты браток, наверно, не из здешних?
Парень, наконец, собрался с духом и затравленно ответил:
– Я… я не знаю вас, миледи,
– Нашел миледи. Если хочешь, можешь обращаться ко мне "тетушка Моа". Так меня называют здешние лоботрясы, хотя какая я им тетушка? Да что с ними поделаешь?
Как твое-то имя будет?
– Жигляй я – щипач. Был, если ты, тетушка Моа мне пальцы поотрубаешь, – безнадежно-упавшим голосом ответил хлипкий парень и грустно уставился на свои руки, каким-то чудом оставшиеся целыми.
– Ты хоть знаешь, щипач, какую куру ощипывать полез? – усмехнулась пиратша.
– Т-теперь знаю… – пряча глаза, сказал парнишка. …Мало, кто не знал в округе, недавно здесь появившуюся, но быстро всем показавшую, кто есть кто, тетушку Моа, пиратшу. Ее и прозвали так, довольно уважительно, а не просто по имени, как обычных женщин, за то, что, фактически, еще не нашлось ни одного мужчины, способного справиться с ней ни голыми руками, ни саблей, ни мечом. А вот от нее схлопотать оплеуху можно было очень даже запросто. Однако, в отличие от своих коллег мужчин, Моа не грешила излишней жестокостью, стараясь всегда рассудить споры по совести, и это только добавляло уважения в обращение "тетушка".
Этот вор щипач, прервал своим появлением ее слегка пьяные воспоминания о появлении здесь. Она пришла в этот мир, скорее всего, в первый раз. Найдя себя в яме и не помня ничего, кроме пары дурацких рифмованных строк, назойливо крутящихся в голове, и своего, еще более дурацкого имени, она выбралась оттуда, как только смогла двигаться. Когда отошли все болевые эффекты, она ощутила всю мощь и ловкость своего большого тела и не растерялась, когда обнаружила себя, среди царства почти полной анархии.
Сначала она приютилась в деревне, пойдя в батрачки к одной семье. И хотя она стала завидной работницей, сбежала оттуда через неделю. Окружающие, наверно, резонно подумали, что ей надоела тупая работа, но, на самом деле, была еще одна, внутренняя причина. Почти сразу, как она очнулась в зиндане, у нее появилось странное чувство, что ей очень нужно двигаться в одну сторону. Она не понимала, что это значило, но и сопротивляться ему не могла. Так она и оказалась на берегу этого большого, полупиратского, никем не управляемого острова, выйдя из внутренней, крестьянской области.
Очутившись в маленьком портовом, полурыбацком, полупиратском городке, она быстро сориентировалась и разыграла роль пиратши. Пиратов женского рода здесь видом не видывали, и ее претензии на это громкое бандитское звание вызвали бурю веселья в первом же кабаке, куда она пожаловала. Тогда, нисколько не смутившись, она тут же вызвала на бой всех насмешников. Моа хорошо запомнила свой первый выход.
Она спокойно стояла посреди кабака, одетая в непрезентабельную мужскую крестьянскую одежду и абсолютно уверенная в своих силах. Ржание пьяных мужиков не утихало. Они придумывали все новые шуточки, одна другой солоней, и гоготали над ними, как гуси на случке. Моа все это, в конце концов, надоело, и она пнула по ближнему от нее столу, за которым мужичье особенно усердствовала в ее адрес.
Стол от удара подпрыгнул на полметра, и все содержимое кружек и тарелок оказалось на сидящих за ним пиратах и их прихлебателях.
– Да ты знаешь, стерва, на кого поперла!? – взревел один, особо габаритный пират и сделал шаг ей навстречу, с явно неблагородными намерениями. – Ну-ка курочка, повернись к лесу передом, ко мне задом!
– Сейчас посмотрим, что за хлюпик тут пищит, – спокойно ответила Моа и резко ударила точно в солнечное сплетение подходящего и расставившего свои лапищи верзилу. Тот остановился, как вкопанный не в состоянии ни вздохнуть, ни двинуться и, через несколько мгновений стал сгибаться в перочинный нож.
Самозваная пиратша спокойно продолжила. – Кто следующий?
Следующие не замедлили появиться и отомстить за товарища. Когда второй нападающий приземлился на первого, в воздухе заблестела сталь ножей.
– Так, ребятки! За ножи отдельная плата – у каждого, кто полезет, буду срезать кошелек! Ну что, есть желающие?! – предупредила распалившихся мужиков Моа.
Желающие нашлись. Гора поверженных пиратов только росла. Моа сама себе удивлялась. Она, зная, что, скорее всего, придется пробивать себе дорогу кулаками, пробовала до этого различные упражнения и приемы, но отрабатывать их на живых соперниках ей пришлось впервые. Чувствуя, что скоро весь кабак захочет с ней посостязаться и, завидев мелькнувшие клинки, размером с небольшой меч, она предупредила:
