Владимир Кучеренко - Семьдесят восьмая
Во-первых, завершилось нападение не совсем так, как это было в действительности. Неожиданно появившийся Кипарис не заслонил собой жрицу, а сбил ее с ног, и стрела пролетела мимо.
Во-вторых, с предводительницей разбойников черный рыцарь не разговаривал, и не отпускал с миром, а нанёс той смертельную рану прямо в сердце.
В-третьих, как только тела убитых злодеев исчезли, среди оставшихся вещей, напоминавших о том, что здесь недавно были люди, помимо горсток монет лежал прозрачный красный камень величиной с кулак. Хотя Лариника прекрасно помнила, что ничего подобного из демонов "не дропалось" (кажется так это явление называет Кипарис).
— Что это? — спросила Веленира у рыжеголового воина, по какой-то непонятной причине ставшего теперь черноволосым.
— Ничего себе! Вот это находка! Пылающий камень! — восхищенно прошептал он. — Теперь у тебя больше проблем с зажиганием костра не будет. Даже Имморал вынужден для этих целей использовать кремень или спички, потому что способен скастовать только большие взрывы, а малюсенькие искры — нет.
— А как моей находкой пользоваться? — тут же поинтересовалась жрица.
— Нет ничего проще! Просто стукни обо что-нибудь твердоё. От силы удара зависит, как камень разогреется.
В-четвертых, паладин едва успел оживить с помощью свитков погибших товарищей, как тут же принялся ворковать с голубоглазой эльмирийкой.
— Улыбайся чаще, — говорил он ей. — Тебе улыбка идет лучше, чем серьезное лицо.
И суровая себорийка послушно улыбалась! Да не просто растягивала губя, а прямо-таки светилась от счастья. Человеческий парень любовался ее лицом и одаривал новыми комплиментами.
В-пятых, опять-таки этот круглоухий ухажер Велениры, ни с того ни с сего вдруг затеялся обсуждать Никину персону.
— Она необученный маг природы и никакой воин, — объясняла ему жрица.
— Но в нее файербол попал!
— Что попал?
— Шар огня.
— А, ну да. И что?
— И ничего! Совсем ничего!
— Как это?
— Она вскрикнула, но полоска здоровья у нее не уменьшилась.
— То есть, ты хочешь сказать, что она не пострадала? — уточнила даргарийка.
— Именно!
После этой фразы эпизод сменился.
Кипарис подошел к Шершню, а принцесса, как бы незримо парила рядом с ним.
— Что там за шуры-муры ты крутишь с этой неписью? — ехидно полюбопытствовал тот, чье имя совпадало с названием огромной осы. — Ради чего под пули из-за нее прыгнул?
Кого геймеры кличут "неписями" лаэйри уже знала. Что такое пули — еще нет. Как крутить шуры-муры — догадывалась. Тем не менее, суть вопроса поняла.
— Ну, разве я мог не помочь прекрасной даме? — ответил черный рыцарь.
— Прекрасная дама и без тебя отлично справлялась. Я краем глаза видел.
— Пф, тоже мне герой-любовник. Не обломится ничего. Она ведь цифровая. Или прикалываешься?
— Отстань. Это мое личное дело.
— Ладно, отстану, — хмыкнул Шершень. — Тогда признавайся, почему опоздал? Тебя же Фельдриг выгонит!
— Не-а, не выгонит. И уже простил. За то, что вовремя появился и помог победить…
Дальше сновидение перенесло ее к костру и оставило рядом с Веленирой.
— Ну и денёк сегодня выдался! — пробормотала принцесса, неотрывно глядя в огонь.
— Да, — кивнула жрица, и протянула ей тот самый камень красного цвета. — Подержи!
Юная лаэйри взяла, повертела в руках и удивленно заметила:
— Вроде бы горячий, но не обжигает. Даже наоборот, как-то приятно что ли. Это какой-то волшебный артефакт, да? Я слышала, Кипарис что-то объяснял про него.
— Ника, развей мои сомнения. Из-за чего тебе было плохо в пути? Из-за жары?
— Нет. Мне даже понравилось, что тепло Бархады. Если бы не горькое чувство утраты, да эти битвы за караван, путешествие было комфортным!
— А то заклинание огненного шара, ну которое "файербол". Оно ведь и впрямь попало в тебя и ничего плохого не сделало?
— Ну да. Абсолютно ничего. ПоЛуНоЧнИцА еще удивилась тогда. Я, собственно, тоже.
Веленира молча сунула руку в костер. В самое пекло! Прямо на раскалённые угли.
— Ты что?! — выдернула назад конечность подруги Лариника.
— Погляди, — спокойно сказала та, повернув ладонь. — Мне тоже огонь не причинил вреда.
— Почему?
— По той же самой причине, по которой и ты не погибла в пожаре, когда бросилась в горящий дворец?
— Нет, — Ника вновь почувствовала душевную боль, совсем недавно с таким трудом затихшую. Но через несколько секунд, сама осторожно дотронулась до пламени. — Ой! И правда нисколечко не больно. Но как?
— Огонь принимает тебя за свою, — тихо проговорила жрица.
— И что это значит?
— А разве сама не догадываешься?
— Даже не знаю, что подумать, — пожала плечами принцесса и по привычке закусила нижнюю губу. — Если только… Да ну, не может быть! Нет!
— Да, Ника. Да! Ты тоже маг огня!
Затем перед изумрудными глазами девушки повторно пронеслись события ночи, в которую она осиротела. После и вовсе снились какие-то кошмары. Так до самого утра и проворочалась. То вскакивала с криками, учащенным дыханием и лихорадочно стучащем сердцем. То мучительно стонала. То судорожно вздрагивала. То тихо плакала, выпуская капельки слез, сквозь зажмуренные ресницы. И вот только-только успокоилась, и наконец-то сладко задремала, как пожаловала подруга со своим срочным разговором.
* * *— Да уж, интересные сны подарила тебе эта удивительная ночь, — упершись взглядом в точку на стене, скрестила руки на груди Веленира. — Но ты сейчас еще больше изумишься, услышав то, с чем я к тебе спешила.
— Какое интригующее начало! — не удержалась от сарказма принцесса, и уселась поудобнее, подобрав под себя ноги. — Давай уже, выкладывай, что же такое срочное вынудило измываться над августейшей особой ни свет, ни заря?
— "Августейшей"? А это что значит?
— Кипарис твой как-то меня обозвал. А потом объяснил, что в их мире так говорят о лицах, в чьих жилах течет королевская кровь. Правда не поняла почему: или монарх на Земле очень уважаемый был с именем Август, в честь которого потом нарекли один из месяцев; или он родился в этот месяц.
— Ясно. Тогда по аналогии ты — траворостная особа, а я, если бы тоже была из правящей династии, то назвалась бы вьюгокрутной особой?
— Ну, наверное.
— Ладно, что-то мы отвлеклись.
— Ага, отвлеклись. Давай уже, выкладывай, что там у тебя?
— Ника, только прошу тебя, без эмоций, пожалуйста, — себорийка присела на край постели подруги.
— Ой, что-то мне уже не по себе, — заволновалась белокурая девушка. Ну, хорошо, постараюсь. Итак?
