Лилия Беренс - Душа грозы
— Бей в набат, гаш, — устало проговорил Дарий.
После того пожара, по приказу жреца Дилая на крыше храма был установлен колокол для оповещения жителей о тревоге. Жрец скрылся в храме, а через несколько минут раздался первый протяжный звон. Охотник спешно попытался уползти, но оборотень приставил к его горлу собственный меч. Народ спешно стекался на площадь перед храмом, с непониманием переводя взгляд с Дария на полуголого мужчину лет сорока, валяющегося в пыли. Послышался монотонный гул толпы, делящейся вопросами и впечатлениями.
— Дарий, что это значит? — выкрикнул из толпы человек, в котором парень опознал Дорка, хозяина гостиницы.
— Принародный суд богов. Этот человек обвиняется в убийстве.
— Убийц велено отдавать на решение градоправителя, — прокричал худой старичок с аккуратной бородкой.
— Этот человек обвиняется в убийстве боевого товарища, — отрезал Дарий. — По закону, его участь будет решена Дилаем.
Больше возражений не поступало. Люди продолжали собираться. Когда, по мнению оборотня, собрался весь город, на него неожиданно нахлынула странная волна. Словно кто-то могущественный встал позади него, подсказывая следующие действия.
— Слушай меня, народ! — голос парня громыхнул над толпой с такой силой, что он сам вздрогнул от неожиданности. — Этот человек обвиняется в убийстве своего боевого товарища. Человека, который в тяжелых схватках прикрывал его спину и доверял ему прикрывать свою. Подлым ударом он вонзил нож в своего товарища. Есть ли тебе, обвиненный, что сказать перед людьми?
Взгляды сотен людей скрестились на поднявшемся охотнике.
— Кому вы верите, люди? — вскричал охотник. — Нелюди, незаконно схватившей невинного человека? Пятнадцать лет я сражаюсь с нечистью, чтоб защитить покой мирных людей! Мой напарник недавно погиб в бою с вурдалаком! В моей душе навеки поселилась незаживающая рана от невосполнимой утраты! И тут появляется этот оборотень, нападает на меня ночью и тащит сюда! Связанного, раздетого до бесстыдства! Люди добрые, да как же вы допустили такое? Как позволили слуге тьмы ходить среди вас открыто, ничего не опасаясь?
Народ загудел. В воздухе повисли сомнения. Неожиданно раздался спокойный, но невероятно мощный голос жреца Риалы.
— Ты на Дария напраслины не возводи! Каждый знает, что прошлым днем урожая он пришел в храм, как полагается всякому богобоязненному прихожанину, и госпожа наша, Риала, соизволила лично явиться и говорить с ним. Суд идет не над этим чудом, богами одобренным, а над тобой. Говори как есть, виновен ли ты в смертоубийстве товарища своего боевого?
— Нет! — выкрикнул со злостью охотник. — Вы тут все с ума по сходили!
— Ты ответил перед людьми, — спокойно продолжил Дарий все тем же громоподобным голосом. — Теперь же ответь перед богами! И именем Дилая, я запрещаю тебе лгать! Ты ли убил своего боевого товарища?!
Солнце померкло, спрятавшись за тяжелой грозовой тучей. С небес раздался оглушительный громовой раскат, сверкнула молния, но дождь не пошел. И к этому явлению оборотень не имел ровно никакого отношения. Охотник округлил глаза от удивления и напряжения, но помимо его воли, стал говорить:
— Я убил…
Послышался дружный вздох. Над площадью повисло напряженное молчание.
— Как ты убил его? — Продолжил спрашивать Дарий.
— Я подошел сзади и пронзил его своим кинжалом в печень.
Оборотень потянулся к сумкам и извлек клинок, который едва не оборвал его собственную жизнь.
— Этим кинжалом ты убил своего боевого товарища?
— Да, — охотник даже за горло схватился, чтобы не дать себе говорить, но слова продолжали вырываться из него. Он совершенно не мог заставить себя умолкнуть.
— Зачем ты убил его?
— Когда-то он оказал большую услугу ташийскому торговцу элитных лошадей, изгнав из его дочери демона. В благодарность тот позволил ему выбрать любого жеребенка из своих конюшен. Конь вырос достойным королей. Я позавидовал ему и убил, чтобы забрать себе коня. Но жеребец оказался единоседельным и не подпустил меня к себе. Мне пришлось избавиться от коня, продав его в этом городе.
— Теперь пусть Дилай решит твою судьбу, — проговорил Дарий уже обычным голосом, устало отходя к своему вороному. Конь, внимательно следивший за всем происходящим и получавший ментальные объяснения парня, благодарно ткнулся носом ему в руку. С небес сорвалась короткая и яркая молния. Когда люди перемогались — от охотника остался лежать только дымящийся обгорелый труп. Громовержец лично исполнил собственный приговор.
— Я придумал тебе имя, — тихо прошептал он в ухо своего вороного. — Там, в лесу, ты сражался, как ураган. И если я гром и молнии — то ты буря, сопровождающая меня. Стремительный и неудержимый ветер. Буран. Что скажешь?
Конь оценил новое имя, его значение, продемонстрированное ментально оборотнем, и согласно ударил копытом. Его старая счастливая жизнь, в которой он был легким и ласковым Бризом, осталась позади. В новой жизни он воплотил в себе гнев и неукротимость, стремительность и неотвратимость бури. Он Буран. Тот, кто несет на себе грозу.
Через два дня после суда Дарий вновь собрался в дорогу. До баронства Виланского нужно было ехать не меньше двух недель. Все что он успел — переговорить с мастером о произошедшем. Парень повинился в самонадеянности и спросил, почему гаш его не вразумил. На это он получил ответ, что каждый должен понять свои недостатки самостоятельно. И сделать это иначе, чем в бою, невозможно. Хорошо, что он столкнулся со своими слабостями сейчас. Лучше раньше, чем позже. Теперь они знают, с чем необходимо поработать дополнительно. Жрец также добавил, что охотники на нечисть пьют особый отвар, изменяющий их тела так, что они способны сравниться в скорости и силе с большинством темных слуг Радуна, и Дарию сказочно повезло выйти из стычки с таким человеком живым. Все же его обучение только началось, но жрец верил, что Дилай не даст ему погибнуть. И что тут ответишь? Конечно, оборотню запомнился легкий травяной запах, исходящий от охотника, но он тогда не придал ему никакого значения. Да и плата за использование отвара была слишком уж высока… Удивительно, как люди соглашаются на подобную жизнь.
Не доезжая замка, Дарий устроил стоянку, чтобы почистить Бурана от дорожной пыли и переодеться в подобающую аристократу одежду. В родной замок он въезжал со смешенными чувствами. Его нога не ступала на родную мостовую больше полутора лет, а казалось — прошла целая жизнь. Все изменилось, он изменился, но здесь люди запомнили его жутким монстром, едва не убившим собственного опекуна. До свадьбы было еще три дня, так что оборотень морально готовился к тому, что все это время ему здесь придется очень нелегко.
