Максим Волосатый - Псы Клевера
Это было актом милосердия. Вот теперь можно было отлепиться от стены и чеканным шагом направиться хоть куда-нибудь. И это не выглядело бы бегством. Наверное.
Севилья так и сделал. Искренне надеясь, что его походка не напоминает первые шаги Буратино в бренном мире, он направился в сторону спасительной зелени. Пропустив девушку к порталу, он развернулся … и совершил, наверное, самый смелый поступок за всю свою жизнь (недавнее путешествие в безумную неизвестность другого, скорее всего несуществующего мира, не шло ни в какое сравнение).
– Меня зовут Севилья, – как-то странно четко произнес он, обращаясь к спине, талии и …, в общем, ко всей девичьей фигуре, вид сзади.
Девушка обернулась, и Севилья чуть не заработал разрыв сердца за мгновение ее молчания.
– Меня зовут Сова, Школа Разума – Севилья искал иронию в ее глазах и, к неимоверному облегчению, не находил. – Заходи как-нибудь к нам, – она кивнула в сторону синего коридора и слегка коснулась своего затылка. – Подлечим.
И уже всматриваясь в мерцание портала, в котором только что скрылось все очарование этого мира, Севилья судорожно пытался понять, что же имел в виду Мастер Разума под словом «подлечим»?
На фоне рухнувшего мира встреча с Мастером Состояний, отвечающим за распределение неофитов, прошла как-то сама собой. Севилья даже не стал реагировать на то, что учиться его отправили не к человеку, а к глемму, носящему смешное имя Ганзаки Типпойко. Серафимыч, который на поверку оказался Даниилом Серафим’овичем, уверял, что гла-Ганзаки один из самых уважаемых мастеров цеха. Севилье, откровенно говоря, было плевать на уверения Мастера, но он все же нашел в себе силы поизображать понимание и уважение. Это оказалось легко. Куда легче, чем разговаривать с небесными созданиями, носящими странные птичьи имена.
Кстати, Ганзаки Типпойко оказался тем самым пухленьким глеммом, который открыл глаза Севилье на многообразие дверей у входа в Магистрат. Все это время он по каким-то делам обретался в Состояниях, так что Серафимыч совместил процесс распределения со знакомством, чему был несказанно рад.
Из Магистрата Севилья вышел, вполуха слушая басовитое журчание своего нового учителя. Вникать он не вникал, усвоив единственно, что завтра его ждут на первое занятие, знакомство и коллегами и прочее прочее….
Он, естественно, клятвенно пообещал, и еще долго стоял, глядя невидящими глазами вслед давно уже скрывшемуся из глаз глемму. Потом с тоской посмотрел на закатывающееся за дальние хребты чужое зеленоватое солнце, вздохнул и поплелся в «Лунный Камень». Авось найдется там кто-нибудь, могущий хоть на минуту отвлечь страдающее сердце.
Поскольку расхожее мнение гласит, что в Улитарте есть все, что угодно, а «Лунный Камень» в каком-то смысле являлся выразителем духа Странного Города, то могущественные волшебники там, конечно же, нашлись.
И с новыми коллегами Севилья знакомился в состоянии жутчайшего похмелья и недосыпа. И только со временем ему рассказали, что именно Мастера Состояний лучше и быстрее всего избавляют от этих «радостей». Медицина входила в Состояния.
Век живи, век учись….
Глава 12
На Полигоны порталами ходить было нельзя. Слишком много узоров висело и ежесекундно создавалось в лабораториях Города Безумных Магов. Поэтому все порталы высаживали посетителей за двести метров от легендарного скопища несуразных зданий. Дальше предлагалось топать пешком. Эти дорожки от порталов к полигонам и лабораториям вошли уже практически в фольклор Улитарта. Сколько народу тут перебывало, трудно и описать. Здесь гонялись за сбежавшими Тварями, которые вырывались из лабораторий. Таскали раненых, пострадавших от неудачных экспериментов. Неслись как угорелые, вопя во все горло о новых победах. Хмуро брели, в очередной раз потерпев неудачу.
Сейчас пришла очередь Севильи войти в святая святых – в лабораторию Состояний.
– Вон туда, наш самый большой, – показал рукой Слон.
Огромного Слона Ганзаки определил Севилье в качестве куратора. Вообще-то, он никакой не Слон, а Сергей Львович Орлов-Никольский, но в Улитарте с таким набором начальных букв в имени долго «Серегой» не проходишь. Тем более, что прозвище на него ложилось, как влитое. Два ноль восемь роста, плечи косая сажень, оттопыренный уши и приплюснутый широкий нос. Лысеть он начал рано, и чтобы не выглядеть глупо, пытаясь пристроить на массивном черепе оставшиеся три волосины крестом, он проблему решил кардинально: брился наголо. Получилась эдакая лысая гора. Силушкой Слон обижен не был (с торками на ручках мерялся), но при всем при этом добрее существа в Странном Городе еще надо было поискать. Нет, подраться он мог, мало того, на добровольной основе регулярно помогал Находящим отбиваться от уже ставшими привычными набегов боевых пятерок Старших Рас. Но подлинной его страстью была магия. Состояния. У Состояний сфер применения много, Слона же влекла исключительно медицина. Учился он упоенно, до трясучки. В его доме везде валялись груды трактатов. В Улитарте не осталось глемма, которого бы он не выпотрошил (Типпойко попал под раздачу первым). Земные медики были допрошены еще раньше. Бесконечные эксперименты могли длиться сутками: двужильный Слон до полусмерти загонял ассистентов, продолжая идти дальше и дальше.
Севилья со своим направлением так и не определился, поэтому хитрый Ганзаки решил убить сразу двух Тварей. И Севилью предварительно прогнать на предмет выяснения предрасположенностей, и Слону дать помощника, поскольку ни один из здравомыслящих магов со Слоном работать уже не хотел.
– А зачем нам большой? – не понял Севилья. – Строить будем?
– Нет, – покривился Слон. – Строить не будем.
За два месяца, пока Севилья обретался у Типпойко, он уже достаточно успел поднатореть в искусстве распознавания скудной мимики Слона. Тот, полностью оправдывая свое прозвище, двигался неторопливо, говорил мало, а по лицу его вообще невозможно было разобрать, о чем он в данный момент думает. Но у Севильи как-то получалось. Вот эта гримаса, например, была снисходительной улыбкой.
– Отрабатываем поражение энергетическим фронтом.
Сказал и замолчал. Больше информации не будет. Умному и так достаточно. Севилья вздохнул про себя. Гиперобщительностью он и сам похвастаться не мог, но у Слона все-таки слишком мало слов. Ну и ладно, зато он человек хороший.
Придя одновременно к умному выводу и двери лаборатории, Севилья взялся за ручку, и вдруг озадачился.
– Открывать? – обернулся он к Слону.
Тот кивнул. Ну, значит можно. Предосторожность на самом деле была не лишней. Первое, чему учат новичков, начинающих обучение у Мастеров, это запреты. Не создавать новые узоры где попало. Не пересекать свои узоры с чужими. Не воздействовать узором на живое без предварительного согласия, или, на худой конец, согласования. Запретов было и много и мало одновременно, и среди основных был запрет на проникновение в незнакомые помещения, имеющие отношение к магии. Нельзя. Ты никогда не можешь знать, что скрывается за дверью. Тем более, в Полигонах. Магов Странного Города иногда даже можно было отличить по этому признаку: они никогда не входят в незнакомые помещения не убедившись, что там безопасно. Он пропускают вперед хозяев, сканируют напряжение линий, просто спрашивают, можно ли войти, что угодно. И еще, они почти никогда не стучат. Если на двери нет звонка или молотка, улитартские будут орать до посинения, вызывая хозяина, но стучать станут только в крайнем случае: кто знает, что за узор на двери.
