Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба.
Зачинщиков мятежа и непосредственных организаторов поймать удалось достаточно быстро. Многие горожане из числа бывших сторонников политики дома Гжень охотно помогали страже, и за это их наказание ограничилось лишь компенсацией причиненного ущерба. Дзи лично настоял на том, чтобы такая же практика была применена и к тем, чья вина не будет доказана полностью свидетельствами очевидцев и пострадавших.
Главное заседание суда, вопреки традиции закрытых церемоний, провели на главной площади при большом стечении народа. Полсотни обвиняемых отделались плетьми, лишением имущества и занесение в ссыльные списки. Самым ярым подстрекателям немедля вырвали ноздри и отправили на принудительные работы над системой ирригации. Высшей меры «удостоились» только квартальные старосты Ли Онг и Вей Хо, а также трое слуг из дома Гжень, чье участие в убийствах не вызывало сомнений.
Горожане в целом отреагировали на случившееся с неподдельным почтением и удивленной радостью. Многие ждали, что расправа с бунтовщиками будет носить куда более массовый и жестокий характер.
Покидая площадь после исполнения приговоров, командир Ногай отвел Ли в сторону и предложил зайти в «Желтый дракон». По дороге дзи заметил, что пожилой воин явно хочет что–то ему сказать, но сдерживается. Подобное поведение со стороны Ногая было достаточно необычным. Уже когда впереди замаячила вывеска с извивающимся золотым чудовищем, начальник гарнизона все–таки решился.
— Помнишь, Сяо, я говорил тебе, что не встречал каганов, которые были бы теми самыми идеальными вассалами Императора? Я даже ни разу не слышал о таких. А вот о таких тайпэнах как ты, я слышал, но только в сказках.
Ногай пожевал нижнюю губу, собираясь с мыслями, а Ли не смел его перебивать. Больше всего юный дзи боялся, что сейчас опытный вояка скажет ему, когда и как он разгадал всю его нехитрую комбинацию, и о том, что именно так откровенно указывало на его несходство с тем, каким должен был быть настоящий тайпэн Хань.
— Когда еще в самом начале ты говорил о важных, но сложных вещах, я не верил, что ты сможешь добиться их так, как это вышло. Словом, просьбой, приказом и малой силой, а не подкованным сапогом и окровавленной плеткой. Я давно не верил в то, что можно жить согласно идеалам, и окружающее начнет подстраиваться под тебя, а не ты под него, как это часто и бывает. Но потом я понял, что те, кто писал все эти кодексы и уложения, кто открывал для других Путь и познавал Догму Служения, ведь все они были такими же самонадеянными и открытыми бессребрениками, как и ты. Тогда–то у них все и получилось, так возникла Империя, а взгляды этих людей и их жизненные стремления стали ее основой. И я рад, что встретил потомка Ночной Кошки Пограничья, который доказал мне, что это не просто легенды. Впервые за всю свою жизнь я стал чувствовать себя счастливым, не только в угаре битвы, вонзая меч во вражескую плоть. За это и хочу выказать тебе свою благодарность.
— Спасибо, Ногай, — смущенно и с нескрываемой радостью ответил дзи. — Но без тебя, без дзито, без Нэдо и других офицеров, без обычных стражников и ополченцев, даже без этих пьяниц–манеритов и надутых монахов, без всех вас я бы ни за что не справился бы.
— А вот в этом, — хмыкнул Ногай, — я почему–то очень сомневаюсь. Не удивлюсь, что если ты вдруг очень захочешь, то по твоей воле даже земная твердь раздвинет свою плоть, и согбенные обитатели подземелий побегут закупаться чаем и специями в тех лавках, в которых ты им дозволишь. Не забывая по пути мелко кланяться на каждом шагу всем встречным и поперечным.
— Сейчас добавим немного осхе к творениям мастера Кенга и обязательно попробуем воплотить этот фокус, — рассмеялся Ли.
Ногай в ответ заливисто захохотал.
Урок мастера Азая.
Коба Юэ, правитель благостного царства Чжу, еще при жизни прославился от Ледового Края до Моря Тысячи Островов, как мудрый дипломат и превосходный фехтовальщик. Ни на одном из этих поприщ ему не было равных, и каждое из своих блестящих умений этот монарх умел обращать на благо своему государству, как по отдельности, так и вместе.
Когда южные границы Империи подступили к владениям Чжу, а следом пало соседнее царство Фуокан, Коба сумел убедить Императора и правителей нескольких окрестных земель заключить необычный договор. Каждый год ко двору Чжу в Циндао прибывали лучшие фехтовальщики со всех концов света, и на турнире перед троном Коба они состязались за право владеть землями царства и его народом.
— Малая кровь лучше большой войны, — говорил мудрый царь, и все, кто слышал эти слова, всегда соглашались с ним.
Каждый год ученики царя Чжу одерживали на турнире верх, играючи повергая лучших мечников Империи, бесстрашных лим–бо из Юнь, опытнейших офицеров государства Нееро и суровых воинов горной страны Даксмен. А если же все же случалось кому–то из иноземцев выйти победителем, то Коба сам спускался со своего трона и, объявляя «последнее испытание для достойного», сокрушал чужестранного мастера, доказывая свое превосходство и силу всего Чжу.
На десятый турнир не смог прибыть ни один из воинов Нееро. Города их царства пылали в гигантских кострах, разожженных армиями Империи, и все знали, что хотя Чжу было меньше и слабее Нееро, Император чтил подписанный договор и не стал нападать на владения Коба, хотя мог бы легко захватить плодородные равнины, осененные правлением рода Юэ.
Минуло еще два оборота мира, и много молодых воинов, слуг Избранника Неба, возвышенных прошедшей войной, прибыли в Циндао к началу нового турнира. Блестяще сражались в тех поединках все без исключения, но особенно хорош был молодой офицер Империи, чье искусство и грация восхитили даже самого Коба.
В конце дня этот юноша сошелся в бою с Котаро Юэ, старшим сыном правителя Чжу и его наследником. Тремя ударами, быстрыми как молния и верткими как болотная гадюка, посланник Императора обезоружил и сбил на землю царского сына, продемонстрировав небывалое мастерство, до того момента успешно скрываемое им от чужих взглядов.
Предчувствуя подвох, правитель Чжу сам встал в круг поединков с обнаженным клинком. Легенды, что ходят об этой схватке, многочисленны и разнообразны, но суть, того что случилось, кроется лишь в развязке. Когда царь Чжу, раненый в руку и в ногу, не желая сдаваться, бросился в последнюю атаку, слуга Императора отвел его выпад и нанес смертельный удар, повернув в последнее мгновение свой меч так, чтобы лезвие плашмя обрушилось на плечо правителя.
— Ты победил, — вынужден был признать упавший монарх, задыхаясь от боли и бессилия.
Молодой воин обнажил голову, и каждый гость и участник турнира, находившийся в тронном зале, увидел, что это женщина.
