Терри Пратчетт - Корона пастуха
— Смотри, Джеффри, у тебя штаны не вспыхнули, — со смехом окликнула она его.
Джеффри судорожно отмахнулся от дымка и встревожено попросил:
— Пожалуйста, не говорите Нянюшке об этом, она будет надо мной потешаться.
Однако, когда они добрались до Ланкра — надо сказать, гораздо быстрее, чем летели до Анк-Морпорка, — Тиффани все-таки рассказала об этом Нянюшке. И старая ведьма действительно смеялась.
— Это было просто невероятно, — добавила Тиффани. — Летать для него так же естественно, как дышать.
— Ха! — ответила Нянюшка. — У каждого в доме есть метла. Просто не все умеют ею пользоваться.
ГЛАВА 12
Эльф среди Фиглов
Гром и молния. Дождь лил вовсю, и вода затопляла меловые холмы.
Королева закричала. Вышвыривая ее из Страны Фей, эльфы отсекли ей крылья, и кровь струилась по ее плечам. Крик словно бы обрел собственную жизнь, пронесся над Мелом и обрушился в пруд, спугнув промышляющую ласку.
И Тиффани Болит проснулась.
Сердце ее неистово колотилось, а тело сотрясал озноб. Она посмотрела в окно.
Что заставило ее проснуться? Кому так необходима ее помощь? Она поднялась и устало потянулась за одеждой…
Курган Фиглов, по своему обыкновению, гудел, словно разбуженный улей, только что без меда, да и Фиглы, надо сказать, могли ужалить похлеще любых пчел.
Однако, когда речь идет о празднике — а Фиглам не нужно долго раздумывать над поводом для праздника, — Нак Мак Фиглы подходили к этому делу обстоятельно, чтобы сделать торжество долгим и радостным.
Однако в это раз попойка была прервана вскоре после полуночи появлением Величего Яна, Фигловского дозорного[36], который ворвался на празднество, подобно буре, бушевавшей снаружи.
Он отвесил пинка по шлему Набольшего клана и выкрикнул:
— Эльфы! Тут эльфы! Я их чую!
В тот же момент Фиглы как горох посыпались изо всех нор, размахивая клейморами, демонстрируя готовность сразиться с давним врагом, и голося боевые кличи:
— Аррргх, держитесь отвратцы!
— Нак Мак Фиглы! Кто на нас!
— Геть отсель, навьё!
— Айда сюда, тумака спробуете!
— Нет кроля! Нет кралевы! Боле нас не надурят!
Если в мире и существовал эталон шума и суеты, то этим эталоном, несомненно, являлись Фиглы. Радостно возбужденные, они отталкивали друг друга с дороги, чтобы первыми ринуться в бой, каждый вопил свой собственный клич, и горе тому, кто попытался бы их приструнить.
— Сколько эльфов? — спросил Роб Всякограб, оправляя напузник.
Повисла пауза.
— Один, — смущенно признался Величий Ян.
— Ты уверен? — переспросил Роб Всякограб, пока его сыновья и братья бежали мимо него к выходу из кургана. Ах, вот незадача. Вся Фигловская община, полная алкоголя и задора, вооружилась до зубов, — и что теперь прикажете с этим делать?
Конечно, у Фиглов руки чесались кому-нибудь накостылять, но большинство Фиглов и так все время чешется, особенно в районе напузников.
Пока они метались в поисках врага по сырой вершине холма, Ян привел Роба Всякограба к заводи. Шторм миновал, и в воде отражались звезды. Там, до половины погруженный в пруд, лежал одинокий эльф. Фиглы услышали тихий стон. Конечно, они всегда рабы напинать эльфу, но… одному? Как такое могло случиться?
— Ах, кривенс, а хорошая могла быть драчка, — произнес Роб Всякограб, и оба Фигла погрузились в угрюмое молчание.
— Агась, да только где один, там их скоро тьма будет, — пробормотал Величий Ян.
Роб втянул носом воздух. Эльф просто лежал неподвижно, и больше не происходило ничего.
— Нету больше эльфов, — решил он. — А то бы мы их почуяли. Ну-ка, Величий Ян, и ты, Мальца Опасный Спайк, возьмите этого отвратца. Вы знаете, что с ним делать, коли станет бузить. А ты, Велик Ужасен Билли Подбородище, — он поискал глазами гоннагля, который из всех Фиглов был менее всех склонен врать, — ступай к кельде да расскажи ей, что тут творится. Расскажи, что мы тащим в курган.
Затем громко, чтобы услышали все остальные, Роб Всякограб крикнул:
— Этот эльф таперича наш пленник. Заложник, понятно? Это значит, неча пытаться убить его, пока вам не приказали. — Он проигнорировал недовольное ворчание. — А вы, остальные, стерегите камни, и ежели кто оттуда полезет, задайте им трепку, ясно?
— А я буду играть на гармошке, — сказал Вулли Валенок.
Роб Всякограб только вздохнул:
— Ай, ну ладно. Коли что-то на меня дрожь наводит, то, думаю, и всяких отвратцев отпугнет.
Кельда пристально посмотрела на поверженного эльфа и подняла глаза на Роба Всякограба.
— Только один? — спросила она. — Да разве же это враг для молодых Фиглов? И у него крылья вырваны. Это наши парни постарались?
— Нет, Дженни, — помотал головой Роб, — Величий Ян говорит, он упал с неба прямо в пруд, что у каменного круга. Его кто-то побил раньше, чем мы туда добежали. — Он с тревогой всмотрелся в насупленное лицо жены. — Мы ж разве мясники, Дженни? Мы воины. Парни, конечно, кипятятся, и если бы дошло до драки, уж мы бы этому эльфу навешали, да только погляди на него, он ведь совсем жалкий и унылый, нет чести в том, чтобы такого убить.
— Храбро говоришь, Роб, — сказала кельда, глядя на беспомощное создание. — Но почему только один? Ты уверен?
Стон эльфа прервал их спор. Роб выхватил клеймор, но кельда мягко отстранила его. Измученный эльф снова застонал и прошептал что-то; голос его был слаб и прерывист. Кельда навострила уши.
— Он сказал — «Гром и Молния», — сообщила она.
Эльф снова забормотал, и теперь Роб Всякограб и сам услышал: «Гром и Молния».
Все в округе знали о знаменитых Громе и Молнии, собаках Бабули Болит.
Собак давно не стало, до местные фермеры верили, что их призраки до сих пор обитают среди холмов. Несколько лет назад они пришли на помощь Тиффани Болит, чтобы изгнать с Мела Королеву Эльфов. А теперь здесь, у входа в Фигловский курган, лежал эльф, взывающий к их именам.
— Не нравится мне это, — сказала Кельда. — Вот только без нашей карги я не могу решить, что теперь делать. Пошли кого-нибудь за ней, Роб.
— А, пусть Хэмиш идет. А мне надоть назад, к камням. — Роб обеспокоено посмотрел на жену. — Ты тут управишься одна с этим отвратцем?
— Да, потащим его внутрь, пусть у костра обсохнет. Он слишком слабый, чтобы что-нибудь с нами учинить. Да и мальчики подсобят, ежели что. — Дженни кивнула в сторону оравы молодых Фиглов, которые высунулись из кургана, радостно размахивая в воздухе изогнутыми дубинками.
— Ай, хороший им будет урок, — одобрил Роб Всякограб, с гордостью поглядывая на своих отпрысков. И пригнулся, когда метко брошенная одним из подростков дубинка едва не огрела его по уху. К его удивлению, дубинка развернулась в воздухе и вернулась к швырнувшему ее Фиглу, сбив его с ног.
