Александр Прозоров - Алтарь
— Два никчемных сувенира, — поправил его колдун. — Пиши.
В нагрузку к клинкам Пустынник купил на выходе два «Часа Пик» — коробки положил на пол перед задними сиденьями и накрыл газетами. Неспешно прокатившись дальше по проспекту, он остановился у хозяйственного магазина, приобрел в нем ножовку по металлу, напильник, точильный камень, складной табурет из стальных трубок. Для задуманного заклинания не хватало только натурального животного жира и звериных волос. Усложнять приготовления сверх меры колдун не стал. Просто купил в магазине дешевой «Любительской» колбасы, выковырял несколько сальных глазков, а остальное принялся разбрасывать во дворе магазина. Дворняги, что валялись среди ящиков, моментально почуяли поживу, примчались подбирать угощение, а потом стали ловить лакомые кусочки на лету, толкаясь, грызясь и подходя все ближе. Когда самая мелкая шавка ткнулась мокрым носом почти ему в ладонь, Пустынник протянул вперед руку и вырвал у нее из загривка пучок волос. Псина взвизгнула, но сунутый ей в пасть шмат колбасы компенсировал причиненный ущерб.
— Если бы еще полночь можно было организовать так же просто, — вздохнул маг, возвращаясь в машину. — Ладно, закончу ночью. А пока займемся чем попроще…
Он доехал до конца проспекта Обуховской обороны, перед указателем «Поселок Металлострой» свернул на узкий проселок, ведущий к куче строительного мусора, проехал полсотни метров и остановился на краю небольшой лужицы. По ощущениям Пустынника, время только-только перевалило за полдень, а начало работы он наметил на четыре. В запасе оставалась еще масса времени. Он пересел на заднее сиденье, поднял с пола меч и принялся старательно править напильником сверкающий драгоценной отделкой клинок.
* * * Санкт-Петербург, набережная реки Фонтанки, 26 сентября 1995 года. 16:05Девяносто второй дом оказался оригинальной полукруглой постройкой прошлого века — три этажа, каменные витые лестницы, высоченные, под четыре метра, потолки. Перед широкой двустворчатой дверью Пустынник остановился, опустил на пол зажатую в руке куртку. Тихо звякнул о камень металл, ткань обвисла, обнимая крестообразную рукоять. Сам маг сел на подоконник, развернул газету, просматривая ее по диагонали. Лекарства, строительство, дефицит городского бюджета, внешние займы дикого объема… Ничего интересного.
Он услышал на лестнице тихие шаги, увидел заплаканную женщину в дешевом коричневом плаще и черном платке, встал навстречу.
— Вы к ясновидящей Юлии?
— Да, — сглотнула женщина, вытирая платком глаза. — Я по записи.
— Отлично… — Маг вскинул к ее лицу сжатые в щепоть пальцы, резко развел их в стороны: — Катанда хари, алдо, хаш-хаш…
Женщина замерла, глядя в пол. Пустынник взял ее за подбородок, поднял, вперившись твердым взглядом в зрачки:
— Твое имя?
— Инесса Бархатова.
— Зачем пришла?
— Сын исчез.
— Давно?
— Две недели.
— Сколько лет ребенку?
— Шестнадцать.
— Четырнадцать дней… — Колдун положил руку ей на лоб и закрыл глаза, пытаясь через плоть матери дотянуться до ее частицы, сорвавшейся с пуповины шестнадцать лет назад. Получалось такое не всегда, но в этот раз он увидел пляшущие огненные искры, ощутил во всем теле невероятное блаженство, увидел милые уродливые лица — и тут же брезгливо отдернул руку. — Вот ведь мразь какая!
Пустынник склонил набок голову, внимательно разглядывая женщину. Обошел ее кругом. В общем, облик простенький, навесить на себя нетрудно. Он, конечно, не гамаюн — но ведь и рассматривать клиентку через лупу никто не станет. Плащ, платок, заплаканное лицо. Плащ, платок, заплаканное лицо… Маг сосредоточился, впитывая впечатление, оставшееся от плакальщицы, потом снова вперился ей в глаза:
— Ясновидящая сказала тебе, что твой щенок продал отцовскую дачу, а деньги на наркотики спускает. Беги, пиши заявление в милицию, что посторонние на даче. Они там всю толпу с поличным возьмут. Все, ступай.
Просительница кивнула и начала спускаться вниз по лестнице. Пустынник же развернулся, взял от стены куртку и нажал на звонок.
— Кто там?
— Инесса Бархатова… — Колдун вытолкнул из себя в сторону двери ощущение, оставшееся у него от женщины. — Я по записи, по поводу сына.
Замок щелкнул, скромно одетая девушка лет восемнадцати посторонилась, пропуская клиентку. Потом пошла вперед по узкому, загибающемуся вправо, коридору. Первая дверь, вторая. Третья была открыта — там, в похожей на низкий тоннель, комнате стоял письменный стол, за которым восседал лысый мордоворот в пятнистой форме и читал «Унесенные ветром», если верить колонтитулу наверху страниц.
— Вы знаете, — остановилась девушка, — услуги ясновидящей платные. И очень недешевые. Понимаете, она одна из немногих видит правду, а не просто фантазирует. Поэтому у нас очень много клиентов. Если вы согласны, я бы попросила оставить залог, чтобы потом между нами не возникло непонимания.
Пустынник поставил к стене меч, привычно вскинул руки, погружая жертву в беспамятство:
— Катанда хари, алдо, хаш-хаш… Ты будешь спать до завтрашнего утра.
— Что там происходит? — Охранник опустил книгу и перегнулся через стол, пытаясь выглянуть в коридор. — Гражданочка, что вы там затеяли?
Обойдя стол, мордоворот двинулся на выручку секретарше. Колдун откинул куртку в сторону, поднял меч, изо всех сил излучая ощущение черной дамской сумочки.
— Что тут… — Сильный удар оголовьем рукояти в солнечное сплетение заставил его согнуться. Второй удар Пустынник обрушил на подставленный затылок, в основание черепа. Охранник рухнул с таким звуком, словно был замаскированным мамонтом, а колдун дошел до конца коридора, повернул направо и толкнул последнюю дверь.
Ясновидящая принимала в будуаре. Обитые гобеленом с японскими мотивами стены, алые бархатные занавеси, усыпанная подушками тахта, персидские ковры, небольшой журнальный столик с вычурными резными ножками, на котором вместо магического шара стояла ваза с фруктами. Сама прорицательница походила на шамаханскую царицу: томная, с большими, да еще и подведенными глазами; в газовых шароварах, в блузке тончайшего шелка, в вырезе которой поблескивало мелкими бриллиантиками колье, соблазнительно уходящее в темную щелочку между крупными мягкими грудями. Волосы собраны наверху и скреплены золотой заколкой с перламутровыми накладками. Молоденькая ведь совсем…
«Богато, — отметил Пустынник. — Под персидское чародейство, что ли, косит?»
— Чего тебе, милая? — вальяжно развалившись среди подушек, поинтересовалась ясновидящая. — Беду не отведу, но тайное все и неведомое раскрою, дорогу истинную укажу, не бойся. Священное слово Заратустры, раскрывшее мое сердце колебаниям ноосферы, лишило этот мир секретов от моего зрения.
