Геннадий Ищенко - Приемыш (СИ)
— Я похож на идиота? — вопросом на вопрос ответил Виктор. — С благодарностью принимаю предложение. Если я приду с расчетами завтра после обеда, это будет нормально?
— Вполне. Мы здесь задержимся еще на два дня и, если возникнут трудности, сможем вам помочь. Дальше уже крутитесь сами. Свой столичный адрес я вам вышлю.
Едва ушел Виктор, как в дверь постучал мастер–скорняк.
— Какая прелесть! — Ира в полном восторге гладила мех почти невесомой шубы, которая имела меховой капюшон, а длиной на пару ладоней прикрывала колени. — И сшита как раз на меня!
— Она вам, госпожа, прослужит года три, — сказал довольный мастер, которому Райна добавила пару золотых. — Потом, конечно, вы из нее вырастите.
— Ну на сегодня вроде больше никого быть не должно, — с облегчением сказала Райна. — Можно и отдохнуть. Что‑то я начала совсем быстро уставать. Ты поняла, как нужно разговаривать с людьми? Прежде всего нужно выказать человеку уважение, если он своими действиями не доказал, что этого уважения не достоин. Причем степень этого уважения и форма обращения должна зависеть от того, какое положение в обществе он занимает. И всегда нужно первым делом определить, какой у него к тебе интерес и определиться со своим собственным. Если он тебя заинтересовал, помани перспективами и что‑то дай сейчас. Одновременно надо дать понять, что ты гораздо умнее, чем кажешься, и водить себя за нос не позволишь. Кнут и пряник — ничего лучше люди пока не придумали. Этот Виктор может тебе в будущем здорово пригодиться, поэтому следи за ним, продвигай и поощряй по мере необходимости.
— Это первый человек в этом мире, который носит привычное для меня имя, — улыбнулась Ира. — И он мне показался честным, хотя в голову к нему я не лезла. Думаю, замок он приведет в порядок, только зачем нам такие траты?
— Послушай меня, девочка моя! — сказала Райна. — Золото — это просто металл. Сам по себе он тебя не напоит и не накормит, не даст пристанища. Почему‑то его ценят во всех человеческих мирах, да и некоторые разумные твари к нему неравнодушны. У нас с тобой золота столько, что, если им не сорить, ты его не сможешь потратить за всю свою жизнь. А замок, в который я хочу вложить его малую часть, тебе еще пригодится и как временное убежище, если у тебя не все сладится с королем, и как место отдыха, и как база для твоих дел в других мирах. Надеюсь, впереди у тебя длинная жизнь, и такое место лишним не будет. Да и стоит он несравненно больше тех денег, которые я за него заплатила. Сейчас такие вообще не умеют строить, а замки попроще возводят два, а то и три поколения владельцев.
— А чем мы здесь будем заниматься? Сейчас пообедаем и отдохнем, а потом я думаю почитать. А что делать завтра я не представляю. Если только есть и спать, я через несколько дней в шубу не влезу. Я раньше думала погулять и посмотреть город, а теперь вижу, что в нем нет ничего интересного: вонь, грязь, а на город похож только центр, а остальное та же деревня. Неужели у вас и столица такая?
— Таких домов, какие я видела у вас, в столице нет, но это не деревня. В ней много дворцов и особняков, и все дома только каменные. Деревянные не разрешают ставить из‑за пожаров. Все нечистоты сливают под землю, там они и текут, так что сильной вони нет. В столице на дорогах очень мелкая брусчатка, так что в экипажах не сильно трясет. Много парков и вообще зелени. Особенно красиво летом. Одним словом, там есть на что посмотреть.
Раздавшийся стук в дверь прервал их разговор.
— Вы разрешите, миледи? — заглянул в номер бравый шевалье. — По вашему приказу мои люди пропускали к вам только тех посетителей, на кого указывал хозяин заведения. Но его сейчас нет, а вас настойчиво добивается одна девушка, которая на него ссылается. Я помню, что вы говорили насчет служанки, поэтому не стал ее прогонять.
— Пустите ее, шевалье, — разрешила Райна. — Не думаю, что одна девушка представляет опасность для двух мастеров.
Командир вышел, и почти сразу же в номер вошла молоденькая девушка лет пятнадцати. Она была очень славная и почему‑то напомнила Ире воробья из мультика. Ниже среднего роста, стройная, даже худощавая с вздернутым носом и веснушками по всему лицу она смотрела на магов с такой смесью отчаяния и надежды, что Ира невольно отвела глаза.
— И что же от нас хочет это юное создание? — с едва уловимой насмешкой в голосе спросила Райна. — Хочешь наняться в служанки к моей дочери?
— Если миледи будет угодно меня принять, — сказала девушка, — я готова служить верой и правдой!
— А что ты умеешь? И вообще, кто ты такая?
— Я Лина Сарлей из древнего купеческого рода Сарлеев. Мой отец был последним мужчиной в роду и погиб в прошлом году от нападения на его караван ватаги разбойников. Все товары ушли на оплату долгов отца, а в долг мне никто ничего давать не хочет. Никто не желает иметь дело с женщиной, хотя я все умею делать не хуже отца. А другой работы для меня в этом городе нет, разве что идти в бордель.
— А мать? — с сочувствием спросила Райна.
— Болеет, — коротко ответила девушка. — Как отец погиб, так она и слегла. За ней ухаживает моя младшая сестра. Деньги у нас еще есть, но если их не зарабатывать…
— Не страшно бросать своих и ехать с нами в столицу?
Лина пожала плечами и хотела ответить, но ее горло перехватил спазм. Ире показалось, что еще миг и девушка разрыдается, но ей удалось с собой справиться.
— Ну вот, а ты еще думала, чем себя занять, — обратилась Райна к Ире. — Сейчас мы все втроем пообедаем, а потом поедем в дом Сарлеев. Прежде чем Лина поедет с нами, нужно сначала вылечить ее мать. Лина, можешь оставить семье этот кошелек. В нем сотня серебром — плата за три декады. Тебе все равно деньги пока не понадобятся, а им пригодятся. Впрочем, деньги твои, тебе и решать, как с ними поступить. У тебя в дорогу все есть? Вот и хорошо. Нет, конь не нужен: ты поедешь с нами в карете.
Дом у Лины оказался большим и добротным с обширным подворьем, на котором были еще какие‑то строения, в том числе и здоровенный амбар.
— Это склад для товаров, — пояснила девушка, увидев вопрос во взгляде Иры. — Там сейчас пусто. Заходите, собаки у нас нет.
В сенях их встретила девочка. Увидев гостей, она почтительно поклонились и отступила в сторону, пропуская их в комнаты. На вид она была копией Лины, только года на три младше. А вот их мать ничем, кроме небольшого роста, на дочерей не походила. Она молча лежала в одной из двух спален, прикрытая одеялом, на которое сверху положили большую шкуру какого‑то зверя.
— В доме прохладно, миледи, — сказала Лина. — Дрова приходится экономить. Присаживайтесь, пожалуйста, на эти стулья
