Анна Гаврилова - Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона
А их величество снова улыбнулся и озвучил очевидное:
– Астрид, не будь этого предсказания, всё могло сложиться совершенно иначе. Дантос, вероятнее всего, превратился бы в обычного чванливого аристократа, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– А не будь предсказания, которое Нириэль сделал Ласту, я бы никогда не стала драконом, не попала в цирк, и никогда из этого цирка не сбежала… – продолжила императорскую мысль я, и замолчала, ибо цепочка рассуждений была ясна без слов.
И хотя итог, к которому привели наши с Дантосом злоключения, мне нравился; и хотя я была глубоко убеждена, что все страдания уже окупились, но… желание открутить уши одному эльфу никуда не делось. Нириэлю очень повезло, что в данный момент нас разделяла не только добрая половина дворца, но и прочная железная дверь!
– Леди Астрид, вы так забавно фырчите, – усмехнулся Роналкор, и я из размышлений вынырнула.
Тут же надула губы и… да-да, опять с вопросом пристала.
– Дантосу о предсказании и причинах неприязни Ристарха не известно. Почему вы ему не сказали?
Роналкор пожал плечами.
– Не видел смысла.
– А почему рассказали мне?
Вот теперь собеседник улыбнулся, причём очень тепло…
– Надоело быть один на один с этим секретом, а твоё любопытство, Астрид, так подкупает…
Ронал не лгал, но аргумент показался сомнительным. Тем не менее артачиться и выспрашивать я не стала, вместо этого другой вопрос задала:
– А третий потайной тоннель? Почему вы не сказали о нём? Это же настоящая дыра в безопасности замка.
– Астрид… – Монарх взглянул снисходительно. – Ты видела мой архив? Ты представляешь, каким количеством сведений я владею? А теперь подумай, что будет, если я начну всеми этими сведениями делиться…
Аргумент опять-таки не впечатлил, и я поспешила напомнить:
– Дантос – ваш друг.
– Не спорю. Но определённые границы всё равно есть.
– Понятно, – пробормотала я.
– Что именно тебе понятно? – спросил Ронал с улыбкой, а я…
Я отодвинулась, окинула императора долгим взглядом и призналась:
– Благодаря вашему молчанию, мне пришлось три недели по окружающим замок оврагам лазать. В грязи по самый гребень! Но бес с ней, с грязью – из-за этой поисковой операции я пропустила начало самой возмутительной авантюры Дана. Я начало подготовки к свадьбе прощёлкала!
Будущая герцогиня Кернская в моём лице была бесконечно и неподдельно возмущена! А их величество… столь же неподдельно рассмеялся. И чем дольше он веселился, тем сильнее хотелось скривиться и сказать какую-нибудь колкость. Но фантазия благополучно пасовала, поэтому едкой шпильки Ронал всё-таки избежал.
– Хорошо, я понял, – сказал их величество, когда приступ радости закончился. – Я виноват, и я свою вину искуплю!
Я фыркнула, давая понять, что искупать ничего не надо. Потом махнула рукой и призналась:
– Ладно, не так уж я на это его самоуправство злюсь.
Ронал рассмеялся снова, я же прикрыла глаза, пытаясь переварить полученные в результате беседы сведения. И слегка вздрогнула, услышав тихое и серьёзное:
– Астрид, есть ещё кое-что…
Очнувшись, я увидела, как их величество запускает руку во внутренний карман камзола и достаёт свёрнутый гармошкой листок.
– Тайна личной переписки – это, безусловно, святое, – добавил Ронал, – но я думаю, что тебе всё-таки следует взглянуть. Просто чтобы знать, с чем придётся столкнуться.
Нехотя, ибо гадостность послания была очевидна, я взяла листок, развернула и вчиталась. И ничуть не удивилась, обнаружив, что это не просто письмо, а патетичная кляуза за авторством баронессы Ротинис.
Писала Дилия, разумеется, обо мне… Приводила обстоятельства нашей встречи, свои впечатления, выводы и прогнозы. Мол, безродная необразованная выскочка, лишенная вкуса и чувства приличия! Смазливая проныра, одурманившая светлый разум герцога Кернского! Алчная порочная девка, чьё место в борделе, а никак не в замке! Обманщица! Авантюристка! Грязная приживалка!
Ещё Дилия говорила о величайшем позоре для семьи. Убеждала, заклинала и умоляла Роналкора вмешаться и не допустить. Спасти и семью, и самого Дантоса, от такой корыстной, такой коварной меня. Защитить. Образумить. Вызволить из капкана!
И хотя отношение их величества к нашему с герцогом Кернским союзу было известно, я спросила:
– Что вы намерены ответить баронессе?
– Я уже ответил, и на это, и на прочие возмущения, – сказал Ронал. И добавил: – Позавчера. На приёме в честь Руала.
Я улыбнулась уголками губ и посмотрела на дату, которая в нижнем правом углу значилась. Дилия составила это письмо в день приёма, то есть сразу по приезде в столицу. И хотя на самом приёме баронессы не было, она, безусловно, уже в курсе. Сейчас, должно быть, локти кусает и сильно о своём поступке жалеет.
Аккуратно свернув прошение, я возвратила его Роналкору. Полюбопытствовала:
– А теперь Дантоса в известность поставите?
– Могу, – отозвался монарх. – Но зачем? Дан и без всяких кляузных писем знает, и будет пытаться оградить тебя от выпадов со стороны семьи.
– А вы считаете его желание неправильным?
– Я считаю, что о таких вещах лучше предупреждать. Особенно столь самостоятельных и упрямых женщин, как ты.
Моё лицо слега вытянулось. Про самостоятельную – это ладно, и даже приятно, но назвать меня упрямой? Нет, доля истины в этих словах, конечно, есть, но… обязательно говорить такое вслух?
Император мою реакцию, разумеется, заметил, и тихо рассмеялся. А я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела.
– Развлекаетесь? – донеслось от памятного проёма, и мы с Роналом дружно повернулись, чтобы увидеть входящего в «читальный зал» Дантоса.
– Разве что чуть-чуть, – ответил Роналкор. – А вы?
Герцог Кернский, который был уже без камзола и с расстёгнутым воротом, скорчил страдальческую гримасу и, приблизившись к нашему столу, плавно опустился на свободный стул.
– Я не знаю, насколько это затянется, но уже готов взвыть.
– Вернон лютует? – уточнила я.
Блондинчик кивнул и добавил:
– А самое неприятное, что следов древней магии пока нет. Ни в книгах, ни в личных записях. В том, что касается записей, там вообще, в основном, стихи. – И уже императору: – Ты знал, что Мирис сочинительством увлекался?
– Теперь знаю, – улыбнулся Ронал.
Дантос хмыкнул. Потом прикрыл глаза, шумно вздохнул и, понизив голос, снова к другу и правителю обратился:
– А о том, что виконт Таринский – не человек, а метаморф тебе известно?
Вопрос был, что называется «не в тему», но никто не удивился. Я видела, насколько эта ситуация их светлость задела, а Роналкор, кажется, всегда к неожиданным поворотам готов.
