Ярослана Соколина - На долю каждого
Машинально настоятельница семинарии перелистнула лист отчета. Здесь была информация о поломке силонакопителя. Авария произошла в самом главном резервуаре, Абраха и сама не могла понять причину случившегося. Все шло как обычно, никаких случайных происшествий и тревожных звоночков. Если, конечно, не считать, что донорами в тот день были новенькие девочки. При одной мысли о них Абраха помрачнела. Не стоило набирать столько необращённых за один раз, ох, не стоило!...
Абраха устало отложила в сторону папку, на которой стояла надпись «Женская семинария «Детский рай»». Чтож, несмотря на двойственную природу их пребывания здесь, эти девицы должны быть благодарны ей.
Так или иначе, но Абраха и в самом деле учит их послушанию, заботится о самочувствии, обучает хорошим манерам. После возвращения, немного окрепнув и адаптировавшись, они смогут воспитать послушное прилежное потомство.
Да, людям многое подвластно... Вот только бы удалось укротить новеньких. Тогда все вновь войдет в привычное русло. Старая вампиресcа снова сможет наблюдать, как в их глазах гаснут огоньки детской беспечности, как уходят эмоции, а девочки становятся послушными и благодарными...
Она медленно встала из-за стола и, пошатываясь, направилась в свою комнату, которая находилась здесь же, за дверью. За спиной померкла свеча. Помещение погрузилось в непроглядную тьму. Старуха подошла к шкафчику, в котором стоял единственный сосуд. С особой осторожностью, держа его двумя руками, она опустилась в старое кресло, тоскливым скрипом поприветствовавшее свою хозяйку. Оно было лишь на несколько лет старше ее самой. Это скрип прозвучал напоминанием о прошедших годах. Вот уже более пятидесяти лет Абраха чувствовала свою немощность и длящуюся до бесконечности старость. Даром бессмертия ее наградил бывший зять. Это было местью за её тщеславие и скверный характер, за то, что она когда-то вычеркнула свою непутевую дуреху-дочку из завещания, а славу о похождениях зятя и его личностных качествах разнесла по всему городку. Далеко не сразу узрела Абраха тайную подоплёку его поступка: вечная жизнь в бесконечной старости – тяжкое бремя, избавиться от которого нет сил.
Что ж, так или иначе, у неё есть то, о чем мечтают глупцы: она никогда не сойдет в могилу, её тело не будут грызть черви, а душу не ожидает вечное забвение. Кроме того - теплое местечко, постоянная пища, и она может наслаждаться медленным угасанием чужих жизней, чужой юности…
19. Ночное бдение
В комнате было прохладно, ночью плохо топили. Восемь девочек, закутавшись в одеяла, тихо спали. Доз тоже завернулась в одеяло и прижала к себе холодные ноги. Напротив тихо шептались Карина и Полина. Они, новенькие, пока еще ничем не отличались от себя прежних – могли радоваться вот таким ночным встречам, шутить и смеяться. Доз смотрела на них и тоже радовалась, хотя нарастающие тоска и безотчётный страх завладевали ее разумом с каждым прожитым днём все сильнее.
- Полин, ты с ума сошла! - шептала взбудораженная Катарина подруге, - Знаешь, что с тобой будет, если косолапый узнает...
Полина обняла подругу за плечи, и дрожащим голосом прошептала:
- Ничего не будет. Я незаметно пробралась, там в коридоре никого не было.
- Катарина права: опасно так рисковать, - Доз повыше натянула одеяло. Холод не беспокоил её, но действовал на нервы своей промозглой сыростью.
- Полин, а что Мелиса и другие девочки? – взволнованно спросила Катарина.
Полина отвела глаза, лицо ее сделалось серьезным.
- Они не захотели идти, - сухо ответила она.
Катарина и Доз непонимающе переглянулись. Мелиса за прошедший день ни разу не подошла ни к ней, ни к Катарине. Со стороны казалось, что она объявила подругам бойкот, а Тана и Сьюли ее поддерживали. Но почему?! Все это звучало как самый настоящий бред.
Полина поняла, что так просто подруги не отступят.
- Мне сложно это объяснить, но Мелиса считает, что находиться в стенах «Детского Рая» гораздо безопаснее, чем дружить с тобой. Ты же…- Полина вновь замялась, не желая произносить звучащее, как проклятие, слово. – Ну, ты поняла, - будто извиняясь, произнесла она.
- Поняла, - кивнула Доз. - Но они хотя бы осознают, на что обрекают себя? – в голосе вампирессы прозвучали нотки обреченности.
Полина лишь покачала головой и отвернулась к небольшому окошку, за стеклом виднелся лоскут темно-синего, почти черного неба.
Катарина смахнула с глаз слезинки. Доз поняла, что пора менять тему разговора, иначе их ночное свидание закончится весьма плачевно в прямом смысле этого слова, а сейчас никак нельзя опускать руки, это приравнивается к суициду.
- Ладно, девочки. Их ведь тоже можно понять, они испуганы, измотаны и мечтают лишь об одном – покое, каким бы он ни был. Если у нас появится возможность раскрыть им глаза на все, что тут творится, мы сделаем это.
Про себя она подумала, что Мелиса с подругами, скорее всего, уже сделали свой выбор, но вслух говорить этого не стала. Прежде Доз не случалось беречь чьи-то чувства и приукрашивать правду. Хотя какой во всём этом смысл?..
Катарина и Полина взбодрились, услышав её слова, и согласились с ней. Через некоторое время к ним вновь вернулась легкая, пусть и кратковременная, беззаботность. Девочки поудобнее уселись на одной кровати. Полина и Катарина замотались в одно одеяло и, как заметила Доз, стали похожи на толстую змею с двумя лохматыми головами. Девочки тихонько захихикали, услышав это сравнение. Доз сидела напротив, все так же прижимая к себе колени, натянув одеяло до самых ушей. Они вновь секретничали вполголоса.
- У меня не выходят из головы твои слова в столовой, Маш. Ты уверена, что они в еду что-то добавляют? – шептала Полина.
- А ты сама загляни в соседние комнаты. Не спим только мы. И я очень сомневаюсь, что они все настолько устали, что одновременно уснули сразу после ужина.
- У нас в комнате тоже все спят, – кивнула Полина, на лице вновь появилось беспокойство. – Мелиса и Тана уснули первыми, за ними Сьюли и Анна с Диной.
Девочки потупились и покрепче прижались друг к другу.
- Ну да. Если честно, я думала, что после того разгрома, который мы устроили в столовой, нам вообще не светит ужин, - призналась Катарина. Несмотря на вопиющее нарушение порядка накануне перед сном им все равно выдали по миске с кашей. Их подстрекательство, однако, никого не вдохновило: кроме их троих от еды никто не отказался.
Доз понимающе улыбнулась, вспоминая. После обеденной трапезы столовая выглядела весьма живописно: перевернутые столы и скамейки, битая посуда, еда, пролитая и размазанная повсюду.
