Стивен Браст - Сетра Лавоуд
— Да?
— Вы можете заметить, посмотрев назад, что, на самом деле, нас не двое, а пятеро.
Капитан эскорта бысто бросил взгляд назад, где, выйдя из леса, уже стояла Ибронка вместе с Йасой и Риттом.
— Хорошо, но, как вы понимете, семь все еще больше пяти. И, кроме того, дело в том, что я могу дать шпоры моей лошади и легко проскакать прямо по вам.
— Что касается второго, сэр, — сказал Пиро, — это, несомненно, правда. Но вы должны понимать, что если будете так неосторожны и направите свою лошадь прямо на меня, мой друг будет вынужден вонзить в вас свой меч. — Когда он закончил свою маленькую речь, Грассфог хладнокровно вынул свой меч, который был почти также тяжел, как меч Ибронки, и который он держал расслабленной хваткой умелого воина.
— Да, это верно по отношению ко второму, но что вы скажете на первое?
— О, что до этого, если вы опять оглянетесь, то увидите, что нас стало больше; на самом деле нас восемь. — Пока он говорил, Китраан, Рёаана и Брюхо также вынырнули из леса, с мечами наголо, и встали за караваном.
Мы должны добавить, что во время всех этих переговоров, лица купцов постепенно становились все бледнее и бледнее. Что касается капитана, то он посмотрел на вновь прибывших и сказал, — Да, вы правы, число изменилось и действительно стало равно восьми.
— Это и мое мнение, сэр; я очень рад, что мы пришли к соглашению.
— Но прежде, чем мы продолжим переговоры о нашем деле…
— То есть, — прервал его Пиро, — вы согласны, что у нас есть дело?
— О, определенно; вы полностью убедили меня в этом.
— Очень хорошо. Но, простите меня, вы что-то сказали?
— Да, прежде, чем мы продолжим переговоры о нашем деле, не разрешите ли вы мне задать вопрос?
— Только один, — сказал Пиро. — И какой же это вопрос?
— Не вас ли называют Синий Лис?
Пито поклонился. — Сэр, вы назвали меня.
— Но, если так, за вас назначена награда в тысячу империалов, за живого, не так ли? Но и в случае если (да сохранит нас Удача) кто-нибудь сможет принести ваш труп, все равно это будет стоить пять сотен империалов? (Читатель должен заметить, что за два года цена увеличилась вдвое).
— Сэр, разрешите мне заметить, что по отношению к числам вы рассуждаете как настоящий арифметик.
— Да, верно, это все от того, что у меня достаточно длинная голова. Да и, кстати, разве не назначена награда в восемьсот империалов за каждого члена вашей компании, при условии, что их поймают живыми?
— Ну да. И если все эти цифры сложить вместе, получится достаточно круглое число.
— Благодарю вас, милорд. Вы подтвердили мое мнение.
— Но, я надеюсь, вы не собираетесь добывать эти деньги прямо сейчас?
— Боюсь, мой друг, что вы угадали мою мысль.
— Прошу вас обратить внимание, что вы не получите эту награду, пока нас не арестуют.
— Об этом обстоятельстве я осведомлен.
— И оно не отпугивает вас?
— Ни в малейшей степени.
— Но, как вы понимете, из такого грубого намерения не может получиться что-нибудь хорошее.
— Вы так думаете?
— Конечно. Более того, я в этом не сомневаюсь. Но тем не менее…
— Да?
— Восемь против семи. И вы должны знать, что некоторые из вас будут немедленно убиты, как только вы попытаетесь что-то сделать. Неужели это стоит горстки золота?
— Да, я так думаю. И, кроме того, готов поспорить с вашими числами.
— Как, неужели я ошибся в подсчетах?
— Вы же сами сказали, что я что-то вроде арифметика.
— Верно, в вашем искусстве складывать числа я не сомневаюсь.
— Очень хорошо. Теперь слушайте внимательно.
— Я весь внимание.
— Вас ровно восемь, это совершенно точно.
— А, я этому очень рад, по меньшей мере это доказывает, что у меня нет никаких иллюзий.
— О, проблема не в этом.
— А в чем?
— Речь идет о нашем числе, вот его вы определили неправильно.
— Ну что ж, давайте посмотрим вместе.
— Да, если мы всех аккуратно пересчитаем, то сумеем избежать ошибки.
— Очень хорошо, давайте начнем с вас, так как вы командир. Это один.
— Один, да. Продолжайте.
— Потом есть еще трое, которые стоят сразу за вами, и которые сейчас с кислым видом смотрят на моих друзей.
— Вы опять правы, и это дает нам…
— Четыре.
— Согласен. Четыре. Продолжайте.
— Есть еще трое сзади, которые стоят лицом к лицу против троих моих друзей, которые держат мечи в руках и ждут только моего слова, чтобы начать то, что обещает стать ужасной — и, я должен добавить, не необходимой — резней.
— Итак?
— Итак мы имеем семь.
— Да, верно.
— И тогда?
— И тогда, вы забыли про телеги.
— Телеги?
— Да. Пять телег.
— Но почему я должен считать их?
— Да потому, что каждая из них может вместить двух солдат.
— О, я согласен, что на них хватит для этого места, но разве там есть солдаты?
— Конечно. Иначе для чего мы их накрывали? Джентльмены! — крикнул он. — Пожалуйста, время.
Покрывала на все телегах немедленно отлетели в сторону, и, действительно, на каждой из них лежала пара солдат, каждый из которых немедленно вскочил, спрыгнул на землю, вытащил меч и проготовился к бою.
— Вот так, — продолжал офицер. — Если мой подсчет верен, дважды пять будет десять.
— Так оно и есть, — сказал Пиро, стараясь не выдать изумление, охватившее его при виде содержимого телег, которые, как он предполагал, везли товары на продажу.
— И теперь, десять и семь будет семнадцать, не правда ли?
— О, как я уже сказал, я не могу спорить с вами, когда речь идет о арифметике.
— Но теперь, если вам кажется, что нас семнадцать против восьми, то…
— Как, есть еще?
— Да, есть те, кто кажутся купцами.
— А, вы сказали «кажутся».
— Да, конечно.
— То есть на самом деле они не?..
— Ни в малейшей степени.
И пока он это говорил, пятеро фальшивых купцов сбросили свои плащи, и оказалось, что у каждого из них есть меч, который они немедленно ловко выхватили из ножен.
— Итак, — продолжал капитан, который, мы должны добавить, больше не казался усталым, а «торговцы» больше не выглядели бледными, — семнадцать и пять дает нам двадцать два, не правда ли?
— Вы считаете солдат, как купец считает монеты — то есть не пропуская ничего.
— Вот и конец — как мне представляется, нас двадцать два против восьми, так что…
— Да, что?
— Мне остается только попросить вас сдаться.
— О!
— Что случилось?
— Это слово! Сдаться!
— Разве это плохое или неприличное слово?
