Василий Доконт - Мы зовём тебя править
"- Я породил чудовище! Хуже всего, что оно поселилось в моей голове. Неужели это навсегда?"
6."Король я, или не король? - думал Василий, глядя на горку монет с оскорбительной надписью, - Неужели я не смогу заставить эти монеты изменить надпись? Должен же король влиять на деньги своего государства? Иначе, что он за король?"
Василий зажал в руке одну из монет, закрыл глаза и представил, как красиво - вязью - выведено его имя на этой монете: сначала - В, потом - А, затем - С… Он мысленно выписал все буквы своего имени, постоянно повторяя про себя: "Я - Василий! Василий! И текст на монетах теперь такой - ВАСИЛИЙ ПЕРВЫЙ, КОРОЛЬ РАТТАНАРА".
И так ясно представил этот текст, что поверил в него и даже не был удивлён, когда открыл глаза и прочитал:
ВАСИЛИЙ ПЕРВЫЙ, КОРОЛЬ РАТТАНАРА.
Получилось, у него - получилось.
"Ура, ура, ура! Я смог! Я - сумел!"
"- Стук, стук, - прервал его ликование бархатный женский голос, - Разрешите обратиться, сир?"
"- А, это ты, новоиспеченный кошмар! Случилось что-нибудь невероятное, подруга Капа? Открылся Переход? Моё вмешательство в соргонские дела уже не нужно? Говори, порадуй несчастного короля".
"- Я хотела поздравить Вас с первой победой, сир".
"- При чём тут победа? Это, наверняка, твои штучки".
"- Клянусь, сир, что нет. Зуб даю".
"- Хочешь сказать, что я - маг?"
"- Нет, сир, Вы не маг. Просто у королей свои силы и свои возможности".
"- Ты по ним находишь короля?"
"- Нет, сир. У них нет этих возможностей, пока они простые люди".
"- Как же ты их выбираешь?"
"- Не знаю, сир. Выбираю, похоже, не я. Я только указываю - кто король".
"- Ладно, замнём пока. Спасибо за поздравления, Моё Величество. Ты можешь передать мне выборочные воспоминания одного из королей?"
"- Пока не знаю, сир. А что Вас интересует?"
"- Мне хотелось бы проанализировать всё, с чем столкнулся король Фирсофф Раттанарский с момента получения вызова на Совет Королей. Надо же с чего-то начинать".
ГЛАВА ВТОРАЯ
Василий сделал неожиданный выпад, целясь Эрину в голову. Гном просто отошёл в сторону, и деревянный меч, уткнувшись в стык сложенной из шпал стены, проник в щель и там сломался.
Сломался и Василий. Первое дыхание кончилось, а второе так и не пришло: опёршись спиной на ствол старой яблони, король сполз по нему на влажную землю.
- Прошу прощения, сир…
Эрин легко взвалил полного короля на плечи и, внеся в дом, бережно уложил на кровать. На вопросительный взгляд мага он отрицательно покачал головой.
Бальсар протянул Василию стакан воды, которую тот, задыхаясь, выпил.
- Я могу задать Вам вопрос, сир? - маг передвинул стул и уселся рядом с кроватью.
Василий утвердительно кивнул, всё ещё не в состоянии говорить.
- Все раттанарские короли всегда считались лучшими бойцами своего королевства, независимо от того, кем были до избрания Короной. В народе поговаривают, что непобедимыми их делает Корона. Я сам видел, как сражался король Фирсофф в ночь своей гибели. А, ведь, ему было восемьдесят пять, и в прошлом он был каменщиком. Что происходит, сир?
Василий, наконец, отдышался:
- Всё дело… в неполном… слиянии, Бальсар…
- Я повредил Корону, когда был Гонцом?
- Нет… Корона цела… Мы с ней… ищем… другие пути… для взаимодействия…
- Это, конечно, Ваше дело, сир, - вмешался Эрин, - но я должен всё-таки сказать: в сражении самое трудное сохранить жизнь неспособному к бою вождю. Все удары будут направлены на него, а принимать их будут на себя другие. За такими вождями идут с неохотой или вообще не идут.
"- Я же говорила, - в бархатном женском голосе явно слышалась насмешка, - Вы, сир, не в том возрасте, когда можно научиться, в совершенстве, владеть мечом. К тому же у Вас нет времени, чтобы овладеть им хоть как-нибудь".
"- Капа, я на слияние не пойду, - Василий радостно отметил, что в мысленном разговоре у него одышки нет, - Я уже объяснял - почему. Даже не верится - я всего несколько часов король, а мне уже хочется отрубить всем вам головы".
"- Мою Вы можете отрубить только со своей вместе. Причём, я от этого не пострадаю".
"- Это-то и бесит меня больше всего. Кстати, ты вмешалась в разговор без разрешения".
"- Я уже и сама не хочу слияния. А в разговор вмешалась, потому что мне надоело всё время спрашивать разрешения, будто я маленькая девочка и боюсь наказания. Осмелюсь напомнить Вам, сир, что я на несколько сотен лет старше Вас и считаю несправедливым постоянно проситься, как ребёнок - на горшок".
"- На ребёнка ты мало похожа, а дай тебе волю - моя голова лопнет от женских бредней. И где ты их только нахваталась?"
"- Сказать, сир?"
"- Лучше не надо. У тебя, кроме очередного возмущения моим произволом, есть ещё что-нибудь?"
"- Есть предложение, сир. Я перестрою работу Ваших так называемых мускулов, и через пару дней они будут не хуже, чем у Эрина. Кроме того, Вам придётся согласиться на боевые воспоминания королей, и я увяжу их с мышечными рефлексами. Ваша личность не пострадает, к ней всего лишь добавятся черты бывалого воина".
"- Так просто? Раз - и готовый солдат? Может, и верховой езде заодно научишь, а то я и в этом слабоват?"
"- Легче перечислись умения, в которых Вы, сир, не слабоваты, чем наоборот. А научить - научу. Только всё не так просто, сир. Ощущения будут не из приятных".
"- Чаво уж там, ляпи!"
"- Простите, я не поняла Вас, сир".
"- Что, не всю ещё мою память выгребла?"
"- Всю. Просто в ней сам черт голову сломит".
"- Спасибо на добром слове. Я хотел сказать: давай, делай".
"- Слушаюсь, сир!"
2.Капа сдержала слово: так плохо Василию не было никогда в жизни.
Его крутило, ломало, растягивало и сжимало по двадцать четыре часа в сутки. Иногда и по двадцать пять. Он не знал по названиям большинства своих мышц и, зачастую, даже не подозревал об их существовании. Теперь же, по боли, чётко мог определить: есть она, родимая, есть.
Сны не приносили отдыха и совершенно не радовали - боевое прошлое раттанарских королей не отпускало по ночам в забытье: кровавые поединки и массовые побоища стояли перед глазами даже днём. Ведь теперь это были его воспоминания. И если весь этот ужас происходил в течение пятисот лет мирной жизни, то каковы же в Соргоне войны?
Немного отвлекала от навалившихся болей и кошмаров зарождающаяся где-то в глубине души любовь к лошадям: хотелось покормить с руки хлебом, расчесать гриву, промчаться галопом по травяному лугу… Да и просто похлопать кого-нибудь по крупу.
Лошадь, само собой, лошадь.
