Леонид Кудрявцев - Еретик
Так, может, на всякий случай стоит принять меры уже сейчас?
Нет, лучше подождать, посмотреть, подготовиться. Излишняя торопливость погубила многих и многих. Кстати, согласие принять на работу этого племянничка дает и кое-какие выгоды. Теперь управляющий будет более уязвим. И если понадобится, кто помешает сделать его более сговорчивым, намекнув, что любимый племянничек в одночасье может лишиться своей должности?
Стало быть, не о чем больше и думать. Все решено.
— Хорошо, — сказал визирь. — Так и порешим. Пьянчугу кощуна необходимо выгнать прочь. А на его место возьмем юношу Корка Сая. Надеюсь, надлежащий опыт он приобретет достаточно быстро.
— Приобретет, — заверил управляющий.
— А до тех пор, пока это не случится, — выпустил парфянскую стрелу визирь, — будет он получать половинное жалованье. Несомненно, как только он докажет свое усердие и умение, жалованье это будет увеличено. Но не раньше.
— Разумное решение, — одобрил управляющий.
Визирь, зорко следивший за лицом управляющего, признал, что оно, когда тот услышал его решение, ничуть не изменилось, даже не дрогнуло. Так и осталось лицом спокойного, уверенного, сверх меры озабоченного делами человека. Глаза? Нет, глаза управляющего тоже не выдали. Собственно, на иное рассчитывать и не стоило. Управляющий, прежде чем добрался до своего места, тоже прошел достаточно суровую школу и великолепно научился прятать эмоции. Но все-таки… все-таки…
— Все? — спросил визирь.
— Да, — подтвердил управляющий.
— В таком случае можешь идти. У меня сегодня очень много дел.
— Значит…
— Все остальное потом… завтра… — сухо сказал визирь.
Он понимал, что управляющий наверняка рассчитывал, как это уже случалось не раз, покончив с делами, просто посидеть с ним, распить бутылочку хорошего вина, обменяться сплетнями, слухами. А сплетни и слухи — вещь ценная, поскольку частенько имеют под собой реальную основу. И наверное, учитывая, что Господин уснул и проснется не раньше, чем часов через пять-шесть, на это можно было бы согласиться. Но не сейчас, только не сейчас.
После того как за управляющим закрылась дверь, визирь издал облегченный вздох и положил руку на ящик своего письменного стола.
К чему скрывать? Ему хотелось это сделать все время, пока он разговаривал с управляющим. Однако он удержался и провел разговор как положено. А приватная беседа? В чем же дело? Он побеседует с управляющим завтра, причем как положено, неторопливо и солидно. Но завтра. А сегодня… прямо сейчас…
Он открыл ящик стола и, чувствуя в груди ставший уже почти привычным холод восторга, вынул тонкую цепочку из неизвестного, зеленоватого оттенка металла, на которой висел крупный ограненный рубин. Теперь надлежало приблизить камень к глазам, углядеть внутри него серебристую, словно бы мерцающую звездочку.
Визирь так и сделал.
В этот раз звездочка переместилась в самую глубину камня, словно бы стараясь от него спрятаться, почти утратила четкость.
Так уже случалось, и визирь знал, что если он проявит настойчивость и терпение, то звездочка покинет глубину рубина, придвинется к самому краю, приобретет четкость и даст, никуда не денется, даст ему восхитительное, упоительное ощущение силы и необычайной остроты ума, понимание, что тебе позволено абсолютно все, осознание своей исключительности и, конечно, магическую силу. Причем не воображаемую, эфемерную, а самую настоящую, присущую только стопроцентным магам.
Надо только проявить немного настойчивости терпения. Он проявит. Ему это делать — не привыкать.
Предчувствуя предстоящее, визирь возбужденно хихикнул.
Сейчас он уже не мог представить, что было время, когда он обходился без своего камня. А ведь было. Камень появился у него пару лет назад, не больше. До него он и представить не мог, что значит обладать магией, знать даруемое ею могущество.
По сравнению с этими ощущениями все каждодневные заботы и хлопоты, все интриги и честолюбивые планы, занимавшие его мысли годы и десятилетия, не имели никакого значения.
Хотя нет, тут он слегка лукавит. Кое-что для него значения не потеряло и даже, наоборот, стало более желанным, более манящим.
Трон.
В самом деле, чем не мечта для того, кто уже почти сравнялся могуществом с обычным великим магу? А если говорить о Господине, то и значительно его превзошел. Благо для этого не требуется слишком многого. И почему бы в таком случае трону не перейти к тому, кто более силен, умен, предприимчив, а также честолюбив? Точнее — к нему. Почему троном должен обладать этот старый, почти совершенно утративший силу маразматик? Почему не попытаться забрать у него то, на что он уже не имеет права, что не в силах удержать?
Хихикнув, визирь на мгновение отвел взгляд от камня, но потом, спохватившись, вновь стал внимательно разглядывать таящуюся в нем звездочку.
Вот сейчас это произойдет, вот сейчас…
А трон? Ну что — трон? Все учтено и рассчитано. Он не может ошибиться. И стало быть, до обладания троном осталось в буквальном смысле рукой подать.
Протянет ли он руку, сделает ли последний шаг?
О да! Причем скоро, очень скоро.
И стало быть, повседневные заботы не имеют сейчас совсем никакого значения. Ах, угловая башня не выдержит еще двух вероятностных волн? Да он сам с помощью своей магии исправит ее, причем еще до появления новой волны. Сам. С помощью своей собственной магии. Подновит башню собственного дворца. Он, а не эта жалкая развалина, о которой к тому времени, конечно, по его приказу никто не осмелится и вспомнить.
Звездочка мигнула в очередной раз и поначалу медленно, а потом все быстрее передвинулась ближе к поверхности рубина, стала крупнее и четче.
Чувствуя нарастающее возбуждение, визирь издал тихий, счастливый смех. Так он не смеялся, наверное, с детства. Да какое там с детства? В этом возрасте он не имел ни малейшего понятия о магии и, стало быть, не мог испытывать того, что чувствовал сейчас. И не только в детстве, а и потом, в течение многих и многих лет, до тех пор, пока года два назад из снов, из мечты, из воспаленного бреда, подпитываемого жаждой великой власти, не появился этот камень.
Все случилось именно так. Сначала были сны, необыкновенно яркие и красочные, будоражащие сознание, более четкие и интересные, чем реальная жизнь. Потом один из этих снов выделился. Один, самый красивый и реальный, повторяющийся каждую ночь, будоражащий, не дающий о себе забыть. А потом из этого сна появился камень. Сначала неотступно маячившая где-то на краю сознания тень, постепенно становившаяся все четче, все яснее, все могущественнее. Она захватила все его внимание и росла, становилась реальнее. Закончилось же тем, что однажды, проснувшись, он обнаружил этот камень на своей подушке. И вот тогда-то началось его великое постижение магической силы, а также тех возможностей, которые она способна дарить.
