Алексей Большаков - Получить статус Бога
— Дуры, — на этот раз негативно отозвался об американских космонавтках Сашка Буратино. — Не осмотрелись, не подумали. Пошли бы за нами и выбрались без проблем.
— И ты, Сашка? — Галя-Галчонок, возмущенно сжимая кулачки, встала против двухметрового механика, с трудом дотягиваясь макушкой до его плеча. — Ты тоже считаешь женщин ниже мужчин?
— Я? — и без того не быстрый умом Сашка растерялся и начал беспомощно оглядываться.
— Удел женщины — кюхен, кирхен, киндер, (кухня, церковь, дети) — неуместно пошутил Отрепьев, и Галчонок «взорвалась» благородным негодованием.
— Феминофобы, женоненавистники, — презрительно морщила губы Галчонок, — если девчонки пожалуются в Международную лигу женщин, я выступлю на их стороне…. и расскажу о пытках. — Отдельно отнеслась ко мне.
— Ми любит женщина, — попытался оправдаться Джумбо, но только «подлил масла в огонь». — Спать с Анжела, пока смерть не разлучает.
— Кобели, — разъярилась Галчонок, — женщины вам нужны для плотских утех.
— Похоже, у нас завелась «пятая колонна», — сокрушенно отметил Отрепьев.
— Мягче надо к мужикам, — всерьез обиделся и упрекнул Сашка, — а не как ты.
— Шутки в сторону, — подавляя смех, взглядом собрал внимание команды. — Общая задача, определяемся во времени и пространстве.
— Чтобы измерить, требуется мерка, — разговор перешел от абстракций к конкретике, и Сашка Буратино сразу успокоился и «растормозился». — Например, чтобы узнать рост, прислоняемся к мерной планке.
— Найти эталон для сравнения, — поддержал Гришка.
— Точка отсчета, — едва не влезая головой в монитор, торопливо поспешил высказаться Колька-Стажер. Парень, скучая в больничке-изоляторе, все время оставался на связи с центральным постом.
— Не трудно, — по-обыкновению, съязвил Отрепьев, — методом случайных чисел выбирается произвольная точка, которая движется по непредсказуемой траектории.
— Из космической дали нашей точкой отсчета может быть только Земля-матушка, — неожиданно взгрустнул Сашка Буратино.
— Мы задачу решаем или стихи пишем? — удивился Отрепьев. — Хотя механик прав, Земля — достойный эталон. Командир?
— Только одностороннюю связь, чтоб не вообразили, будто слушают пришельцев.
— Ее нет, — не сводя глаз с монитора, Гришка водил пальцами над голографической «клавой» локатора, — командир, Земли нет.
— Земли нет нигде, или только там, где рассчитывал ее увидеть?
— Торможу, — повинился Гришка, торопливо изобразил на большом экране масштабную «Паутину» с транспортом «Надежда» в центре и начал методически сканировать пространство по секторам. Выдохнул облегченно. — Есть, командир.
— Занимайся, а нам феминисток вытаскивать.
— Думаешь, уцелели? — Сашка опасливо покосился на Галю-Галчонка.
— Масса у «Онтарио» ничтожная, отделаются синяками.
Все время дискуссии я наблюдал на мониторе локатора полет медборта «Онтарио». Как и ожидалось, девчонки вернулись к «Черной дыре», рассчитывая подняться вдоль столба и попытаться прорваться обратно в «плоский космос» на краю черной воронки. Примерно то же самое, что снизу пробить лед, сковавший поверхность озера.
Медборт «Онтарио, завершая широкую дугу, ударился по касательной о пограничный слой сжатого вращением пространства, получил резкое ускорение и падал, пересекал наш маршрут безжизненной, неуправляемой металлической массой.
— Судьба хранит умом убогих, — философски прокомментировал я, и, прихватив Галчонка за талию, притянул упирающуюся на колени. — Оставить упрямых самих выпутываться или разрешишь спасти?
ГЛАВА 23 ВСЕ БОЛЕЗНИ ОТ НЕРВОВ
Диагноз «безнадежен» сменился
на «стабильно тяжелый»
МимоходомАмериканский медборт «Онтарио», беспорядочно кувыркался, падал, пересекая наш маршрут.
— Как желтый лист на ветру в осеннем парке, — заворожено глядя в экран, выговорил Сашка Буратино.
Среди напряженной работы, иногда возникают моменты тишины, именно в такой и угодила «поэтическая» реплика. Пауза продлилась общим недоуменным осмыслением и обвалилась сумасшедшим хохотом: подобных сравнений в своей истории космонавтика наверняка не слышала. Сашка смутился и налился малиновым цветом до корней волос.
— Грустный мир поэта не вовремя заметила спешащая по своим заботам толпа, — торопливо откомментировал Гришка Отрепьев.
Выполнив маневр уклонения, отпустил штурвал. Нежно притянул Галю за плечи, и радостно почувствовал ответное теплое движение.
— Уже почти перестала злиться, — улыбнулась Галчонок.
— И сразу не нужно было напрягаться, — уверил «на чистом глазу». — Привыкай в начале гнева трогать рукой; нащупаешь белое, теплое и пушистое — это я — и поймешь, что данная субстанция не может иметь плохих намерениев.
— Сейчас поверю, — радостно засмеялась Галя моему признанию. — Только лапшу с ушей стряхну.
— Слушай Колькины подсказки, — я передал девушке штурвал, и кивнул на внимательно наблюдающего с «больничного» экрана стажера. — Рулями работай плавно и предсказуемо, чтобы у пациента швы от нервных нагрузок не разошлись. Джумбо, собираемся.
Гришка Отрепьев, водя пальцем по монитору, торопливо рассказывал о маршруте движения в чужом корабле:
— Заходите через дюзы, вскрываете переборку машинного зала и сразу завариваете за собой дыру. Дальше только отсечные люки с формальным кодом доступа.
Джумбо-Ваня еще ворочался в кабине космошлюпки, умащивая свое большое тело в кресле, когда я легко оторвал ракетку от корпуса «Надежды» и, выполнив широкий разворот, с ходу пристыковался к причальным крюкам медборта «Онтарио».
Методики проникновения в чужие корабли отрабатываются и совершенствуются постоянно. Космический десант, как правило, вламывается, прожигая лазерным резаком обшивку корабля, напрямую в боевую рубку или машинное отделение.
Нам необходимо сохранить герметичность корабля, залог выживания находящегося в бессознательном состоянии экипажа, и потому забрались через кормовую часть. Формальный код — это код домофона, когда пользователь набирает первые пришедшие в голову цифры: три, пять, семь — наиболее употребительная комбинация. Легко открывая межотсечные люки, добрым словом вспомнил учителей в Школе Космолетчиков, — хорошо учили.
Обстановка в боевой рубке не удивила. Удар снизу о воронку «черной дыры» выбил, оборвав привязные ремни, экипаж «Онтарио» из кресел и разбросал по рубке. Тела двух девушек и «голубого» штурмана-хирурга лежали на полу. Маша пыталась шевелиться, двигала рукой, возвращаясь в сознание.
