Дмитрий Стародубцев - Шерас
— Расскажи подробнее, — потребовал Алеклия.
Посол поведал о нападениях, грабежах и массовых убийствах, которые происходят с некоторых пор как на море, так и на суше. Он поведал, как страдает его народ, какое великое горе и разорение Красивому Хо приносят пираты. Напомнил посланец и о том, что интол их страны не однажды посылал в Грономфу голубя с подробными сообщениями, в которых содержалась просьба соблюсти договор о военном покровительстве — защитить обиженных.
— …Разве ты их не получал?
Инфекту не понравился вопрос. Он встретился глазами со взглядом Партифика, который безмолвно вопрошал: прогнать его? Подожди, дал понять правитель.
Алеклия вспомнил голубиные послания Красивого Хо. Тогда его советники и росторы сказали, что соглашение с Оталарисами касается не каких-то пиратских нападений на море, а относится к непосредственному вторжению вражеских армий на территорию дружественного государства. Кроме того, война с лимскими пиратами обойдется в такие деньги, что плата за защиту даже в течение двухсот лет не покроет расходов. На этом совещание и закончилось.
— Великий Инфект, — отвечал за повелителя Вечный Хранитель Реки, — переписывается с интолами большинства стран континента и не может помнить какое-то послание.
— Может быть, тогда Великий Инфект вспомнит о семнадцати тысячах берктолей, которые получил от Красивого Хо в прошлом году? Могу напомнить: их привез корабль «Подвиг интола» с алыми парусами.
По залу прокатился гул недовольства.
— Осторожнее, посол. Ты можешь потерять голову, не выходя из этого зала, — предупредил Партифик.
— Я не очень-то ей дорожу, рэм, — отвечал посол Вечному Хранителю. — Я не боюсь смерти и готов принять ее сейчас же, если вам будет угодно. Об одном буду жалеть: что не погиб с мечом в руках, отстаивая интересы родины!
Тут остальные посланники схватили товарища за руки и оттащили в сторону. Вперед выступил еще совсем юный оталарис, лет двадцати — двадцати двух.
— О Божественный, прости несчастного за несдержанность. Мы все готовы искупить его вину своими жизнями. Сто дней назад был захвачен торговый корабль, на котором находилась его семья. От руки лимского пирата все его близкие погибли. То потрясение, которое он испытал, и сделало его безумным.
Алеклия кивнул головой, даруя прощение. Помедлив, он спросил:
— Что с золотыми приисками долины Спиера?
Молодой посол отвечал со скорбью на лице:
— Эти места окончательно захвачены племенами красных дондронов. В этом году Оталарисам уже нечем платить за военное покровительство. Наш правитель послал пять тысяч цинитов, чтобы отбросить захватчиков туда, откуда они пришли, но коварные дондроны ночью напали на лагерь и перебили всё войско… Красивый Хо просил передать тебе лично, что если Авидрония справится с лимскими пиратами и освободит долину Спиеры, то он дарует тебе эти земли сроком на двадцать пять лет, а из всего золота, которое ты добудешь из шахт за этот срок, просит лишь восьмую часть.
Все присутствующие переглянулись. Долина Спиеры являлась одним из самых богатых месторождений золота на континенте. Спиера, именем которого прозвали это место, был одним из интолов Оталарисов. Однажды, исследуя дальние пределы своей интолии, он обнаружил дикую долину, где под верхним слоем земли залегали могучие пласты золота, часто подходящие к самой поверхности. Интол начал разработку рудников и сказочно разбогател. Его имя стало нарицательным, и теперь, когда речь шла об очень богатом человеке, говорили: он богат, как Спиера.
Алеклия задумался. Время встречи истекло, но Инфект не торопился. В левое ухо ему прошептали свои соображения одни советники, в правое — другие.
Наконец Алеклия поднялся и произнес величественно:
— Авидрония помнит о своем долге перед Оталарисами. Авидрония всегда честно выполняла обязательства перед союзниками и будет выполнять их и впредь. Однако враг силен и опасен, и поэтому требуется время, чтобы принять решение. А пока я, Инфект Авидронии и Бог всех авидронов, приглашаю послов нашего доброго друга Красивого Хо остановиться в моем дворце, вкусить все наслаждения жизни и ждать известий, которые несомненно будут добрыми…
Закончив с послами, Инфект Авидронии некоторое время занимался новыми законами и делами Липримарий, а потом собрал военный совет, который, впрочем, был назначен несколькими днями раньше.
На совещании помимо Алеклии присутствовали видные авидронские военачальники. Самый опытный из них — Седермал — за всю свою долгую жизнь не знал ни одного поражения. Его называли Кровавым — так беспощаден он был к врагам. Армии, которые он выстраивал на поле сражения, всегда были прекрасно вооружены и основательно подготовлены. Не доверяя новомодной тактике «хитроумного боя» (ложным отступлениям, засаде, фланговому охвату), он предпочитал из раза в раз атаковать по центру мощным монолитом из двадцати—пятидесяти тысяч цинитов. При этом обычно наносимый удар был такой силы, что более слабые фаланги противника неизменно оказывались опрокинутыми. Девяностосемилетний молодящийся старик с короткой белоснежной бородой носил высшее воинское звание — Великий Полководец — и последние восемь лет находился при Инфекте, являясь его главным военным советником.
В противоположность Кровавому Седермалу, Полководцы Инфекта Ворадж и Лигур, будучи сравнительно молодыми военачальниками, всё время проводили в дальних походах. Столкнувшись в сегодняшних сражениях с врагом более многочисленным и весьма коварным, чьи армии были чаще регулярными, а оружие единообразным, они являлись сторонниками реформы Тертапента и предпочитали в сражениях сложные тактические приемы.
Ворадж, шестидесятидвухлетний авидрон с черным от солнца лицом и широкими приплюснутыми ноздрями, занимался строительством Великой Подковы, возводил в Междуречье коды на пути предполагаемого движения армий флатонов; в тех же местах усмирял деньгами и оружием маллов, коловатов и стесонов, которым не нравилось присутствие на их землях чужих укреплений. Ворадж только что закончил строительство самой неприступной авидронской крепости Дати Ассавар недалеко от пролива Артанела, которая перекрывала единственный проход меж Алинойских гор в долины Междуречья.
Лигур, военачальник сорока двух лет, красавец атлет, и, по мнению Инфекта, самый талантливый из всех, начальствовал над армией на территории Иргамы и отвечал за успех всей кампании. Чтобы присутствовать на этом совете, он проделал четыреста итэм пути, не вылезая из седла, и после окончания собирался тотчас возвратиться в партикулы.
