Константин Мзареулов - Изгнанники Нирваны
Обращение прозвучало неожиданно, поэтому герцогу понадобилось несколько секунд, чтобы решить, как следует ответить.
— Всегда готов, — сказал он с обычной скучающей миной. — А что надо сделать?
— Ты мог бы прооперировать Корал? — осведомился прямолинейный рубака Бенедикт.
— Зачем? И кто такая эта Корал?
— Разве вам не объяснили? — поразился король. — Я так понял, что Корвин и Лью договорились с вами об извлечении Камня из глаза…
— Ах вот вы о чем! — наконец-то сообразил недогадливый простофиля из глухой провинции. — Так точно, ваше величество. Корвин говорил, что нужно извлечь магический кристалл, каким-то образом попавший в глазницу кого-то из членов вашего семейства. Однако я не помню, чтобы мне когда-либо называли имя пациентки.
Взгляд Рэндома, обращенный на Корвина и Льювиллу, был полон красноречивого укора. Пристыженные друзья нирванца принялись объяснять: дескать, не считали нужным излагать постороннему лекарю все факты, но король не стал слушать их оправданий. Рэндом сам коротко обрисовал ситуацию, и его рассказ подтвердил логические выводы Фауста. Дворкин действительно имплантировал Камень Правосудия в череп Корал, мнимую дочь Оркуза, которую смазливая правительница Бегмы прижила от Оберона.
Изобразив на лице изумление, Фауст притворился потрясенным, а сам постарался припомнить, кто кому кем у них приходится. Кажется, Кинта была троюродной племянницей прежнего короля, который помер бездетным по причине нетрадиционной половой ориентации. После этого претензии на опустевший трон предъявили сразу шесть или семь косвенных наследников, а потому, чтобы не допустить междоусобицы, бегманская знать обратилась за мудрым советом к монарху Амбера. К общему недоумению, Оберон выбрал девчонку из едва ли не самого захудалого колена и заставил всех аристократов присягнуть ей на верность. Теперь-то понятно, как там было на самом деле: догадливая Кинта просто залезла в койку старого развратника…
— В общем-то мое дело маленькое, — произнес наконец нирванский герцог. — Сделаю, что скажете. Только надо тщательно обдумать, как правильно поступить в такой ситуации.
Ошеломленный его ответом, Корвин сказал, досадливо морща лоб:
— О чем ты говоришь? Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос и согласились, что лучший выход — извлечь Камень Справедливости и отремонтировать Лабиринт.
Фауст спрятал улыбку. Его амберский приятель слишком торопился. Лучший выход, как же! Это смотря для кого он лучший… Если просто восстановить Главный Узор, то Порядок снова упрочит свои позиции, а тогда нечего даже мечтать о возрождении Нирваны. Став единовластным повелителем Отражений, закон Порядка не допустит возвращения конкурента, представляющего закономерность Случайного. Нет уж, сейчас требуется как можно дольше продержать Лабиринт поврежденным или даже усугубить его повреждения… А заодно нанести аналогичный ущерб Логрусу. Конечно, лучше всего было бы сделать это руками амберитов, только мало от них проку в серьезном деле…
Продолжая имитировать растерянную задумчивость, Фауст произнес голосом, полным сомнения:
— Может, и не стоит ампутировать каменный глаз вашей сестры? Наверное, старик Дворкин знал, что делал. Раз он вживил Самоцвет в ее черепушку — значит, к тому имелись веские основания.
Если судить по ответной реакции, члены амберской Семьи сами постоянно ломали головы над этой загадкой, но так и не сумели понять, какой резон был их деду совершать подобную трансплантацию. Со всех сторон слышались выкрики: дескать, Дворкин — выживший из ума идиот, а потому-де его поступки логическому истолкованию не поддаются. Не поддержали общего настроения лишь Корвин с Фионой, успевшие подружиться с основателем династии.
— Его безумие было временным и оказалось связанным с повреждением Лабиринта, — напомнил серебристо-черный принц. — Стоило отцу залатать ожоги Узора, Дворкин полностью восстановил свой разум.
— Значит, он снова впал в безумие, когда Ринальдо повторно повредил Узор, — по-солдатски прямо отрубил Джулиан. — Между прочим, вы не задумывались, каким образом Ринальдо пробрался к Лабиринту? Очевидно, у него есть Карта для этого местечка, то есть он может в любой момент вернуться сюда и увеличить повреждения. Я предлагаю выставить здесь постоянный караул, вооруженный автоматами.
Льювилла лениво заметила:
— У этого бастарда наверняка есть Карты даже для Амбера. Так что он вполне способен козырнуться прямо в королевский дворец и провести за собой всю армию Хаоса. И Мандор, нежный друг малышки Фи, тоже может нарисовать Козыри для тех покоев, по которым его водили. Вот вам и сценарий будущей войны. Плевать хотел Хаос на миллион ваших солдат, выставленных вдоль Черной Дороги!
Пока братья-полководцы переваривали ее зловещие соображения, Фиона пропела, придав своему хриплому сопрано насмешливую интонацию:
— Хаос имел достаточно времени, чтобы совершить такой набег. Но вернемся к Дворкину. Да, сейчас наш дедуля должен опять лишиться части рассудка. Но ведь операцию над Корал он совершил еще до повреждения Узора.
Немного поспорив, все согласились, что Дворкин заменил глаз Корал, будучи в здравом уме. Какие выводы из этого следовали, никто сказать не мог, поскольку ни один из амберитов третьего поколения не способен был постичь ход мыслей патриарха. Семейная беседа все сильнее напоминала базарную свару, поэтому нирванец решил, что настало время подтолкнуть действие в нужном направлении.
Самый короткий зубец Амулета выпустил слабую волну, заставившую собеседников малость угомониться. В наступившем подобии тишины Фауст громко сказал:
— Не нужно нервничать, друзья мои. Чтобы скомпенсировать ослабление Лабиринта, есть два пути. Во-первых, отремонтировать Главный Узор. Во-вторых, нанести соизмеримый ущерб Логрусу. И вообще, одно другому совершенно не мешает.
Королевская Семья была в шоке — мысль об ответной диверсии в их головы не приходила. Первым опомнился Блейз, оценивший заманчивость перспектив, которые открывало предложение провинциального колдуна.
— Как подобраться к Логрусу? — спросил он, хищно насторожившись.
— По слухам, при Дворах сейчас ошивается мой старший брат Мефисто, — сообщил Фауст. — Попробуем обратиться, к нему за помощью.
На лицах амберитов появились брезгливые гримасы. Кажется, только сейчас потомки Оберона поняли, что имеют дело с представителем совершенно другой семьи, птенцы которой способны служить обеим великим державам.
— Что твой брат делает в Хаосе? — сухо спросила Льювилла.
Герцог ответил беззаботно:
— Опять завербовался в качестве киллера. Какой-то демонической даме захотелось перебить кучу народа. Брательник рассказывал, что там было вакантно место короля… — Вдруг, словно его только что осенило, Фауст широко раскрыл глаза: — Корвин, неужели Меф работал там по заданию Дары и проложил твоему сыну дорогу на престол?!
