Александр Лоскутов - Венец творения
Я снова был в старом городе.
Вымершие улицы, присыпанные пылью и загроможденные бесформенными грудами ржавого железа, в которые за три десятилетия превратились брошенные машины. Уныло сгорбившиеся многоэтажки. Выбитые окна, в которых поздней осенью печально стонет ветер. Кучи слежавшегося мусора, среди которого иногда можно увидеть человеческие кости. Далекий заунывный вой оборотня. Тихий шелест шагов. Меч в руках, адреналин в крови и риск однажды остаться здесь навсегда, превратившись в еще одного сумеречного обитателя здешних дворов и подвалов.
Можно ли соскучиться по всему этому?
Да! Можно.
Более того, иногда для этого достаточно всего одного дня.
Господи, что же я буду делать, когда окончательно распрощаюсь со своим званием чистильщика и разрешением беспрепятственно выходить за пределы периметра? Подобно представителям нашей ищущей острых ощущений золотой молодежи стану искать щелочки в ограде? Изредка буду выбираться на волю, чтобы вдохнуть полной грудью этот отчетливо пахнущий смертью запах свободы?
Или все же смогу наплевать и забыть?
Не знаю. Честно, не знаю…
Оплетенная кожаными ремешками рукоять меча удобно лежала в ладони. Чужая рукоять чужого меча. Незнакомая даже на ощупь: я чувствовал большим пальцем какой-то бугорок под оплеткой. На моем бывшем мече такого не было. Я слышал, что кое-кто вплетает в рукоять меча костяшку с пальца мертвяка — на удачу. Некоторые собирают клыки вампиров и делают из них варварские ожерелья, наделяющие, по слухам, своего хозяина скоростью и выносливостью самих этих тварей. А еще бывают оригиналы, пришивающие к курткам хвосты самолично убитых оборотней…
У чистильщиков, как ни у кого другого, много всяких примет и ритуалов.
Махнув своему напарнику, я свернул в ближайший переулок. Немного помедлив, Осипов последовал за мной.
— Ты куда? Они ведь вниз по проспекту пошли. Вон же следы…
— Они пошли по проспекту, — тихо отозвался я, прислушиваясь. Почудился мне тот шорох или нет?.. Вроде бы все спокойно. — А мы не пойдем. И в будущем не оспаривай мои действия. Помни: мы идем в такое место, где первая же ошибка неминуемо станет последней.
— Понял… А что, если разминемся?
— Если разминемся — повернем обратно и пойдем навстречу. — Ну вот, опять этот звук. Словно шуршит кто-то. — А теперь заткнись и быстро пошли отсюда.
Не рассусоливая, я повернулся и побежал вниз по улочке. Осипов послушно пристроился чуть левее и сзади, как и положено при работе парой… Проклятье, давненько уже я не работал с напарником. Отвык — и теперь не могу сосредоточиться. Эти его топот и пыхтение…
— Слушай, может быть, все-таки вернешься?
— Нет!
— Зря, — коротко ответил я, обходя взобравшийся на тротуар ржавый троллейбус.
На истрепавшемся водительском сиденье, хотя прошло уже столько лет, все еще виднелись бурые пятна. Через наполовину открытые двери я отчетливо их видел. На прогнувшемся металле просматривались старые и уже тронутые ржавчиной следы когтей.
Снова вернулось ощущение чужого взгляда. Не прекращая бег, я недовольно поморщился. И тотчас же удостоился вопроса от своего напарника:
— Что случилось?
— Ничего не чувствуешь? — задал я встречный вопрос.
— Да вроде бы нет… А что?
Я на минуту остановился, переводя дух. Перехватил поудобнее рукоять меча. Нет, все-таки мой клинок был лучше. Привычнее. Этот какой-то… сразу чувствуется, что чужой.
— Будто в спину кто-то уставился, — осматриваясь по сторонам, пожаловался я. — Неприятный такой взгляд. Жесткий. Колючий. Опасный.
Я заметил, что после этих слов Осипов тоже начал озираться с таким видом, будто ожидал, что в любой момент из ближайшей же подворотни может кто-нибудь выскочить… Правильно. В этих местах только так и надо себя вести. И желательно без всяких напоминаний.
— Но я никого не вижу….
— Я тоже, — хмыкнул я. — И тем не менее можешь не сомневаться: на нас кто-то смотрит.
Или кто-то смотрит на меня. Такое тоже вполне может быть… Только вслух я это признавать не собирался.
— Но почему тогда этот кто-то не нападает?
— Наверное, не считает нужным… — Я резко передернул плечами и, прежде чем Осипов успел задать очередной вопрос, пояснил: — Знавал я одно существо, которое вело себя именно так. Очень уж ему нравилось дразнить смертных…
— И кто же это был?
— Не важно…— Буравящий спину взгляд не исчезал. Я продолжал осматриваться по сторонам, хотя и знал, что обнаружить этого любителя подглядывать шансов практически нет. И это хорошо, потому что я не представлял себе, что бы мы стали делать, выйди тот, о ком я думаю, сейчас из-за угла. — Давай заранее условимся: если я прикажу тебе уходить, то ты уходишь. Не задаешь вопросы, не торчишь рядом, не кидаешься в атаку. Ты бежишь изо всех сил к воротам и не останавливаешься до тех пор, пока они не закроются за твоей спиной… Хорошо?
— Но…
— Хорошо? — невыразительно повторил я. И поднял меч, заметив смутное движение в соседнем дворике.
Не знаю, что услышал или о чем подумал Осипов, но он вздрогнул. И поспешно согласился:
— Ладно… Договорились.
— Ну раз договорились, — протянул я, — тогда доставай свой меч. К нам посетители.
Осипов снова вздрогнул и бестолково завертел головой. Ковыляющего к нам зилота он заметил, только когда тот вышел из переулка. И сразу же потащил из кобуры пистолет.
Я едва успел удержать его руку.
— Не надо! Лишний шум… Ты лучше Маринке пока позвони. Спроси, не выходил ли Водовозов на связь. И присматривай за тылами. Эта тварь может быть не одна.
Оставив своего напарника за спиной, я шагнул навстречу зилоту. Рукоять чужого меча лежала в ладони чуть-чуть непривычно, но я полагал, что это не будет столь уж серьезной помехой. Серебряные накладки на лезвии поблескивали в лучах солнца.
Зилот, словно не понимая, что его ждет, упорно ковылял вперед. Тянул свои руки к моему горлу, как будто рассчитывал, что я позволю до него добраться. Мертвенно-бледное лицо застыло в каменной неподвижности, лишь влажно поблескивали холодной чернотой неестественно большие глаза. Тварь прихрамывала сразу на обе ноги.
Я удивленно нахмурился.
Обросшие неопределенного цвета шерстью ноги чуть ниже колен пересекали распухшие багровые рубцы. Шерсть вокруг слиплась от крови и висела длинными сосульками. Раны выглядели так, словно им недели две. Но я был не понаслышке знаком с потрясающей регенерацией некоторых видов нечисти и знал, что этим рубцам на самом деле дня два-три. Вряд ли больше.
Вспомнив свой лихой кувырок через голову и хлесткий — с оттяжкой — удар по ногам, я усмехнулся.
