Тамара Воронина - Игры Людей
Тут Фейн повернулся к Марту и тоже ему поклонился. Ровно так же, как и Ли.
– Рад приветствовать тебя, Март. Надеюсь, ты и сейчас не откажешься сопровождать принца Линнара.
Несколько смущенный Март торопливо кивнул. Фейн всерьез кланялся. Без всякой иронии. Рад – не рад, но приветствовал как равного. Это было странно. Более чем странно. И принцесса не дура, понимает, что Март – залог правильного поведения Ли, можно сильно не церемониться, а вот церемонился. Ли тоже вздернул бровь, но промолчал. Позволил набросить себе на плечи непросохший плащ и чуть было не вздернул вторую, потому что один из эльфов набросил плащ и на плечи Марта. Им позволили взять вещи, то есть Ли кивнул на вешки и их тут же подхватили. И кинжала на поясе у Марта вроде как не заметили. Или просто поняли, что он не станет прорываться с кинжалом, даже рунным, через толпу хорошо вооруженных бойцов в кольчугах.
Им предоставили лошадей, окружили плотным кольцом и погнали со всей возможной скоростью. То есть с очень небольшой. Никому не хотелось свалиться вместе с лошадью и свернуть себе шею. Свернуть шею принцу, может, хотелось многим, но велено охранять – охраняли. То ли чтоб не сбежал, то ли чтоб не пристрелили. Подавленный, но не сломленный Дайрем ехал, усердно задирая голову повыше – вот, мол, я какой. Ну и глупо, очень неприятно, когда вода затекает под рубаху. А ведь его принцесса точно казнит. Причем при большом стечении народа, чтоб неповадно было. И посадит рядом с собой принца… если не коронует его раньше и не вынудит подписать первым указ об этой казни. И Ли подпишет, потому что вариантом будет нож у горла Марта. Или, скорее, петля на шее.
За все, что делаешь, приходится платить. Прыгнул на арену – расхлебывай. Теперь на арену прыгать приходится Ли, и хищники пострашнее тигров. Люди всегда страшнее любого зверья, любых монстров. Даже если они эльфы. И Ли думал о том же. Он готов был на арену. Только умереть вместе – это ж совсем другое.
Остановились только через несколько часов, въехав в небольшую, но очень охраняемую деревню. Ли и Марта заперли в маленькой комнатке на постоялом дворе, извинились за отсутствие сменной одежды, зато дали по лишнему одеялу. Они развесили мокрые штаны да куртки возле очага и завалились в постели. Только сейчас Март понял, что здорово устал. Вот-вот рассветет, а спать им не пришлось, весь день – и большая часть ночи! – верхом, весь зад отбит. Ли, снова услышав его мысли, тяжко вздохнул, потер зад и посетовал:
– Точно мозоль натер. Может, я старею?
– Я – точно, – проворчал Март.
– Ну что, и это замалчивать станем? Почему мы об этом не говорим, а? Былое вспоминаем, о бабах треплемся, об Игроках, даже философствуем, а о сложившейся ситуации молчим.
Потому что это тебе неприятно, потому что ты не нуждаешься в обсуждении, потому что ты и без меня знаешь, что влип, и способ избавиться от этого один – избавиться от меня, а это единственное, на что ты не пойдешь.
– Да вроде и так ясно.
– А с бабами – ну сплошные проблемы, – поддакнул Ли. Помолчал и добавил уныло: – Лучше б чудовищ рубить… Надо было к герцогу Мику возвращаться.
– Чтоб придушить?
– Ну хотя бы. Снова бы попали в легенды. Как герои-освободители. Спасли страну от тирана. Ладно, я чушь несу. У меня в голове каша.
– Понятно, почему ты ее на ужин есть не стал, – съязвил Март, – и так переполнен. Ну, хочешь, поговорим. Дайрема она казнит?
– Однозначно, – вздохнул Ли. – И хорошо, если одного. Может и семью следом отправить. Чтоб мстителей не оставалось. Я не скажу, что стану чрезмерно его оплакивать, потому что моя задница до сих пор помнит его воспитательные меры.
– Я так и думал, что ты хранишь воспоминания в заднице.
– Мысли – там же. Потому они пованивают. Мне не особенно жаль Дайрема. Собственно, мне его совсем не жаль, и вовсе не из-за воспоминаний. Он решил поиграть мной, а теперь им поиграет Маэйр. Но я не хочу подписывать приказ о его казни.
– Но подпишешь.
Похоже, Ли уловил укор или еще что-то, чего в словах Марта не было, потому что он прищурился и поинтересовался:
– А ты бы подписал?
Наверное, он ждал немедленного и категорического «да», и если б Март сумел соврать достаточно убедительно, то сделал бы это. Но он не был уверен, потому вздохнул:
– Скорее всего подписал бы. Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
Ли резким движением сел, обхватил колени и угнездил на них подбородок.
– Себя отправить на смерть легче, – продолжил Март. – Я даже и не сравниваю.
– Мог и сравнить, – пробурчал Ли. – Я не ты, я и другого на смерть отправлю и от угрызений совести плохо спать не буду. Кровь Маэйр. Истинного, заметь. – Он подумал и добавил: – Ну, если честно, то воспитание Маэйр. Кого хочешь циником сделают. Мне ты дороже всех Дайремов в мире, это очевидно и обсуждению не подлежит. Но я не хочу быть игрушкой в руках этой стервы.
Март согласно кивнул, а Ли скорчил раздраженную рожу.
– Ни черта ты не понял. Дело не в арене. Дело в том, что… Я не знаю. В Дайреме и правда идеализм сохранился, он хочет как лучше, заботится о государстве и плевать ему на используемый инструмент, то есть на меня. О тебе и говорить нечего.
– Но он бы не велел тебе подписать указ о казни Маэйр.
– Именно. Потребовал бы, конечно, изоляции, но даже на Анэленни бы не настаивал.
Он погрузился в раздумья. Март вдруг увидел лучик света, прокравшийся через щель в занавесках. Рассвет. И дождь кончился, что уже хорошо. Ли все думал, хотя Март и не понимал, зачем. И так ясно, что скажет, когда вынырнет.
Ли вынырнул и с неожиданной силой сообщил:
– Игрушкой в руках Маэйр я не буду.
Март кивнул. И правильно.
– Значит, – продолжил Ли, – надо исхитриться сбежать. Если получится, то подальше от Элении и ее проблем, а если нет… то хотя бы до того младшего офицера. Пусть народ помашет флагом Дарси. Даже любопытно – стать первым народным королем.
Они тобой манипулировать не станут, мысленно согласился Март. Не сумеют, потому что не знают, как надо управлять государством, но думают, что ты знаешь. Что это в крови, и все равно, что ты полсотни лет прошлялся далеко от государственных проблем. Но ты Маэйр, ты Дарси, ты принц Линнар, ты и так все знаешь, умеешь и понимаешь. Они приведут тебя во дворец, избавят тебя от необходимости казнить – сами разберутся, по-простому, по-народному. Они выполнят твои желания и оставят тебя во дворце одного, понадеются только, что ты не перевешаешь их всех как бунтовщиков. А ты не перевешаешь, потому что теперь знаешь народ изнутри, ну пусть не соплеменников, какая разница, и они это тоже понимают, ты устроишь повальное помилование и попадешь в лапы многочисленных советников, которые умеют управлять государством. И со временем ты научишься. Или нет. Будешь очередным слабым королем. Они тебя женят, ты родишь наследника, а они его воспитают, как надо. И получится история с почти счастливым концом, счастлив ты не будешь никогда, даже если я никуда не денусь, потому что ты всегда будешь знать, что тобой играют…
