Джон Райт - Последний страж Эвернесса
Здесь помещается заключительная часть сна, где выясняется, каково могло быть истинное имя сына ирландского короля и как был повержен Великан-С-Двумя-Факелами и снято проклятие с семерых братьев… »
К этому моменту Венди была полностью захвачена текстом и только поудобнее угнездилась в кресле.
VI
Дочитав книгу Джона Ди, Венди из любопытства просмотрела записи двадцать четвертого стража Эльфуайза Великого и седьмого стража Корбенека Карабасского. Эти люди видели во сне начало и вторую часть данной истории. Более того, заглядывая в другие тома в поисках начала повести о сыне ирландского короля, она по интригующим намекам поняла, что все книги в библиотеке – каждая! – являются дневниками сновидений. И не простых сновидений, не скучных снов, которые снятся большинству людей, – о том, как они пришли на работу голышом или бегут по коридору, который никуда не ведет. Нет, здесь были грезы великих сновидцев.
В этих снах являлись чудовища из темных уголков мира, твари из глубоких топей, сумрачных пещер и ветреных пустошей. Чудовища поклонялись утонувшей цитадели из несокрушимого металла, что вздымается среди страшно холодных илистых холмов в расселине на дне моря. Хозяин этой цитадели некогда был величайшим из благородных воинов Света, самым ярким до своего падения, но теперь обитал в величайшей тьме и склонил свой дух, гений и мощь мысли ко злу и мести. В бездне тьмы лелеял он ненависть.
Но существовали воины, противостоящие его великому злу. Венди переворачивала страницы, снимала книги с полок и осторожно ставила их на место, повсюду натыкаясь на слова, фразы и фрагменты сновидений о грандиозных войнах, погонях, жертвах и трагедиях повелителей снов.
Она прочла отрывок, описывающий поединок лесного короля в Неми. Проглотила историю об игре в загадки между рыцарем Эвернесса и драконом-людоедом. Ознакомилась с кратким описанием обретения потерянного Грааля в солончаковой пустыне. Еще один страж последовал за звуком морского колокола через тьму и океанские волны, чтобы найти плавучий эльфийский город Виндьямар.
Ее заворожил рассказ о конце войны, где юный оруженосец и старый рыцарь опрокинули семиглавого великана в земле Ар и воздвигли в его пустом доспехе гиганта башню Ар-Меннар. А известь для кирпичей они добыли из великаньих костей.
Венди не была уверена, но, судя по описанию, оруженосцем вполне мог оказаться Гален. Мог ли старый рыцарь быть Лемюэлем?
Из любопытства девушка раскрыла самый первый том на самой первой полке с барельефами, изображающими меч, который пронзает наковальню, круглый стол, спящего под корнями дуба волшебника с ветвями омелы и побегами плюща в волосах и битву при Стоунхендже.
Первые строки в первой книге гласили: «Во славу Царицы Земной, которая заставляет вращаться круги земные, чьей рукой земля рождается каждую весну и гибнет каждую зиму, и во славу Царя Небесного, чье копье есть гром, поражающий нечестивых, я, Блэз Авалонский, описываю тут буквами римлян деяния ученика моего Мерлина и особенно – башню, трижды виденную им во сне, под которой два дракона, белый и красный, свивались и бились в поединке великой ярости, дабы башня опрокидывалась вопреки всем попыткам поставить ее прямо. Король приказал выстроить башню в точности такую, какая снилась Мерлину, вследствие чего я должен написать о размерах и обстановке башни Четырех лун, которую видел мой ученик Мерлин. Ибо Дама Озера предсказала и обещала, что ее особое благословение будет на этой башне до тех пор, пока хранится в памяти, что сама башня и земли вокруг нее не должны меняться во сне и наяву. Аминь, аминь. Здесь следует отчет о сновидении… »
VII
В этой сказке Венди несколько раз натыкалась на кого-то, именуемого «даритель», который отдал башню Эвернесса ученикам Мерлина Донблэзу и Альфкиннигу и возложил на них обязанность нести вечный караул против надвигающегося вторжения. Но там не говорилось, кто этот даритель; автор, вероятно, считал данное обстоятельство слишком очевидным, чтобы упоминать о нем.
Уже зевая во весь рот, Венди тем не менее нашла последнюю книгу на полке за портретом Нейла Армстронг, стоящего с флагом в руке на испещренной кратерами пустынной поверхности Луны.
Это оказался тоненький том, запертый на замочек, который Венди ковыряла шпилькой, пока тот не открылся.
– Надеюсь, никто не возражает! – воскликнула она. – Но людям не следует прятать такие вещи – это только увеличивает любопытство!
Это был дневник Галенова дедушки.
Она задремала над книгой, уютно устроившись в кресле, наполовину бодрствуя, наполовину заснув, поэтому не была уверена, читала ли она о детстве Лемюэля, или видела его когда-то вместе с автором, или оно ей приснилось…
VIII
Дедушку Галена звали Лемюэль Уэйлок. Он родился и вырос в ту эпоху, что теперь казалась более простой, более вежливой, более неторопливой и постоянной. Может, тогда было меньше бытовых удобств и роскоши, но жизнь в ином отношении казалась богаче, а мужчины, проходя по улице, приподнимали шляпы перед дамами. То было время достоинства, сдержанности, упорного труда, чести и уважения. А нынче и шляпы никто не носит.
Полученное в тридцать два года наследство явилось для Лемюэля абсолютным сюрпризом. После отцовских похорон, вместе с братьями, их женами и старшими из племянников, он оказался в комнате, где было нечем дышать от жары. Все облачились в самые мрачные наряды для выхода в церковь: мужчины в жестких накрахмаленных воротничках, женщины в шляпках с Цветами. Стояло солнечное и жаркое июльское утро, но никто и не подумал открыть окна.
Поверенный, прибывший пароходом из Англии, занял письменный стол его отца, наполовину погребенный под кипами документов. Некоторые были новые, отпечатанные на машинке; другие – старые и очень старые, написанные на пергаменте и веленевой бумаге, скрепленные восковыми печатями, перевязанные потускневшими лентами и подписанные именами, которые Лемюэль знал по учебникам истории.
Один из документов был завещанием отца. Поверенный прочел его сухим, твердым, лишенным эмоций голосом и объявил (годы спустя Лемюэль все еще недоумевал почему), что ему, Лемюэлю, причитаются права и средства на содержание старого дома у моря.
Лемюэль, третий из десяти братьев, не уродился ни самым умным, ни самым сильным в семье (брат Томас отправился в университет за границу, а Джордж работал десятником на соседней ферме и имел мускулатуру, как у коня); не отличался он и примерным послушанием (Абрахам никогда не злил отца, никогда не перечил ему); даже храбростью не выделялся (юный Теодор спас жизнь всему экипажу своего рыболовного траулера, когда попал в шторм у побережья Мэна).
