Сара Хагерзак - Принц подземелья
«Если бы Саймон знал об этом, то его навязчивая идея про приворотные зелья обрела бы хоть какие‑то основания», — с улыбкой подумала Лили. Хотя в тот момент ей самой было не до улыбок. Она не хотела обидеть профессора, проявившего по отношению к ней такую заботу, и в то же время опасалась принимать что‑либо из рук человека с таким темным прошлым, как у Снейпа. Пока она в нерешительности грела руки об чашку, никак не отваживаясь сделать первый глоток, он с усмешкой смотрел на нее, а потом сказал:
— Ну что же вы, доставайте вашу палочку и проверяйте. Для этого я и учил вас.
— Сэр? — Лили не сразу поняла, что он имеет в виду, и профессор уточнил:
— Вы же умеете делать анализ зелий при помощи волшебной палочки! Проверьте чай на наличие ядов, проклятий, приворотов, разного рода дурманов…
— Что вы, сэр, я доверяю вам, — соврала смущенная Лили, но Снейп только скептически хмыкнул.
Ей пришлось все‑таки опустить палочку в чашку и убедиться, что там был всего лишь чай, а заодно еще раз проверить на себе, что бесполезно пытаться скрыть что‑либо от директора.
Пока она пила чай, Снейп расспрашивал ее о планах на будущее, о друзьях, о доме и братьях. И хотя говорил он всегда сухо и немного язвительно, слушать умел очень внимательно, и когда она привыкла к такой манере разговора, то нашла его очень приятным собеседником. Именно после этого случая Лили стала видеть в директоре не только источник ценных сведений, своего рода ходячий справочник, но и просто живого человека — довольно странного, конечно, но не такого уж противного.
Лили казалось, что профессор тоже почувствовал тогда эту перемену. Во всяком случае, он начал относиться к ней более тепло, чем к другим студентам. Менее требовательным это его, правда, не сделало, однако иногда он стал беседовать с ней на темы, не касающиеся уроков, но интересовавшие их обоих. В этом году он даже позволил себе рассказать ей немного о своем детстве, и она была поражена и растрогана этим рассказом.
Потом Лили вспомнились те полезные мелочи, которым Снейп между делом учил ее, вроде заклинания для кипячения воды или чар, делающих карандаши самозатачивающимися. Он знал массу простых, но малоизвестных заклятий, и Лили подозревала, что многие из них были его собственными изобретениями. Иногда он даже рассказывал всякие байки из специфического фольклора мастеров зелий или стишки, позволяющие быстро запоминать некоторые сложные рецепты. Про один Лили точно знала, что Снейп слегка подредактировал его для нее, потому что однажды слышала от дяди Джорджа оригинальный вариант: он был намного более смешным и гораздо менее пристойным.
Так что Лили слегка лукавила, уверяя всех, и в первую очередь Саймона, что эти дополнительные уроки — её жертва, принесенная на алтарь образования. На самом деле, ей нравилось общаться с директором, и она нисколько не жалела о потраченном на это времени.
Размышляя об этом, Лили лениво прислушивалась к треску поленьев в камине, болтовне гриффиндорцев и басу Колетта, бубнившего у нее над ухом. Перед глазами у нее стояло хорошо знакомое ей худое, бледное лицо Снейпа с крючковатым носом и черными холодными глазами, обрамленное длинными черными прядями волос. Лили давно занимало, каким образом он умудряется, несмотря на возраст, сохранять абсолютно черные волосы. Наконец она решила, что, наверное, для этого существует специальное заклинание. Мысль о банальной краске казалась ей недостойной профессора. «Наверное, ему кажется, что так он выглядит более зловещим», — подумала Лили.
Ей вдруг стало жалко директора, который сейчас наверняка сидит один в своем холодном подземелье. Никто не знал, как он проводит свое свободное время, но школу он покидал редко, а по вечерам — почти никогда. Лили было известно, что Тедди, профессор Долгопупс и Хагрид частенько собирались в хижине лесничего, чтобы выпить по рюмочке; Синистра и мисс Патил регулярно наведывались в Хогсмёд, и даже профессор МакГонагалл иногда выбиралась в Лондон к своей сестре. Но Снейп как будто всегда существовал сам по себе, без друзей или родственников, занятый только делами школы или какими‑то малопонятными исследованиями. Впрочем, Лили вполне допускала, что профессор сам старался увеличить дистанцию между собой и другими людьми и намеренно избегал любых доверительных отношений.
Но от этих печальных мыслей настроение у нее испортилось, и ей тоже захотелось побыть одной. Попрощавшись с Рози и братьями и чмокнув в щеку Саймона, Лили пошла к себе в спальню. Однако, поскольку голова у нее все еще была занята мыслями о Снейпе, она безотчетно выбрала кружной путь, ведущий к башне Равенкло через слизеринские подвалы. Неожиданно для себя Лили обнаружила, что оказалась совсем недалеко от двери, ведущей в жилые комнаты директора, а через мгновение услышала шаги и шелест развивающейся мантии, и из‑за угла показался сам Снейп.
– 7 –Профессор шел по длинному темному коридору в слизеринском подземелье. Вечер он, как всегда, провел в директорском кабинете, разбирая разные официальные бумаги и письма. В то же время он пытался думать то о просьбе профессора Долгопупса наконец перестроить теплицу номер три, то об очередном разговоре с МакГонагалл, в котором она снова высказывала желание закончить работу в школе, то о жалобах Хагрида на бесконтрольное размножение арахнидов. Но его мысли все время возвращались к Лили. Она постоянно присутствовала в его голове, чем бы он ни занимался, и стоило ему остаться в одиночестве, как ее образ стремился заслонить собой все остальное. Снейп старался не допускать этого, но избавиться от ощущения ее постоянного присутствия так и не смог.
С наступлением весны ему всё больше не давала покоя мысль о том, что с каждым теплым днем приближалось лето, а с ним — экзамены и день, когда Лили покинет школу. Погрузившись в эти не слишком веселые раздумья, он почти не видел дороги и даже не сразу понял, что навстречу ему идет Лили, которая возникла перед ним как будто в ответ на его мысли.
— Добрый вечер, профессор…
— Что вы здесь делаете, мисс Поттер? Наши занятия, кажется, только послезавтра.
Вопрос прозвучал довольно грубо — наверное, потому, что он с трудом смог взять себя в руки после такой неожиданной встречи. Но Лили не выглядела обиженной. Видимо, она уже привыкла к тому, что их директор не отличается любезностью.
— Я помню, профессор, — ответила она. — Просто в гостиной все говорят только о воскресном матче по квиддичу, а это так скучно.
— И вы решили, что вам будет веселее… здесь? — он поймал себя на том, что чуть не сказал «со мной», потому что никак не мог отделаться от ощущения, что она искала встречи с ним.
