Андрей Завадский - Путь
- Прочь, собака, - прорычал лорд Бергус, тесня своего противника, но так и не сумев достать его хотя бы кончиком клинка. - С дороги, безродный наемник! Как ты смел поднять руку на лорда?!
Лорд наступал, обрушив на своего противника град ударов, в каждый из которых вкладывал всю силу. Но Эгерт легко выдержал этот бешеный натиск, в котором было много гнева, но ни капли мастерства, словно все умение Бергуса фехтовать сгорело в том колдовском огне. Наемник чуть отступил, а затем, перехватив клинок своего противника, вырвал его из рук лорда. Бергус закричал, выхватывая кинжал-рондель с дискообразной гардой, но Эгерт был быстрее. Клинок утяжеленной сабли, способной резать кольчугу, врубился в голову лорда, и маг Кратус вздрогнул, почувствовал кровавые брызги а своем лице.
- Мерзость, - недовольно пробурчал чародей, утираясь рукавом. - Не мог бы ты в следующий раз бить аккуратнее, Эгерт? - Кратус взглянул на безжизненное тело альфионца, выпавшего из седла: - Он мертв?
- Разумеется, - фыркнул наемник, вытирая клинок, тускло заблестевший в серебристом свете полной луны, сиявшей над казавшимся невероятно мрачным и опасным лесом. - С разрубленным надвое черепом немногие способны прожить дольше секунды.
- Тогда поворачиваем, - приказал маг, чувствовавший себя оскорбленным тем, что, будучи настоящим чародеем, в совершенстве овладевшим боевыми заклятьями, не сумел сам защититься от простого рубаки со смехотворным куском железа. - Возвращаемся в замок. - Кратус усмехнулся: - Обрадуем его высочество и успокоим этих напыщенных болванов-лордов, которые сейчас, наверное, дрожат от ужаса, ожидая появления королевского войска.
Не оборачиваясь, всадники двинулись в обратный путь. За их спинами осталась черная проплешина, все, что могло напомнить о печальной судьбе отряда отважных воинов. А не самом краю ее лежал труп с рассеченной головой, и едва ли сыновья лорда Бергуса смогут отыскать здесь своего батюшку, дабы со всеми почестями похоронить его в фамильном склепе. Но Кратусу это было безразлично. Маг возвращался в замок, исполненный уверенности, сильный и гордый, каким не был никогда прежде. Отныне не он, но ему станут подчиняться, беспрекословно, беззаветно. Наследие давно ушедших в землю предков вновь вернулось в мир, чтобы изменить его, довершив то, на что не хватило времени создателям Линзы, пусть и не вполне так, как они себе это представляли.
Глава 4 Встречи и прощания
Балаганщик Рольдо, чей черед править упряжкой настал сегодня, вздрогнул, сбрасывая липкие пелены послеобеденной дремы. Он и сам не заметил, как его сморило. Несмотря на то, что подходил к концу десятый день осени, но стояла по-летнему сухая и жаркая погода. Солнце висело как раз над дорогой, прорезавшей девственные леса, лишь на пол-ладони отклонившись к западу и чуть коснувшись боком древесных крон. И возница, пригретый его ласковыми лучами, убаюканный мерной тряской повозки, невольно уснул. Хотя забытье его длилось лишь несколько мгновений, Рольдо мысленно обругал себя последними словами. Он был посреди дикого, опасного края, не ведавшего законов, и секундная беспечность здесь могла стоить, по меньшей мере, кошелька, а, скорее всего, и головы.
Фургон, громоздкое угловатое сооружение на четырех колесах, приводимое в движение парой крепких низкорослых кобыл, медленно катился по тракту, с каждым часом приближаясь к городу Фальхейну, столице Альфиона, того королевства, в которое прибыл старый жонглер вместе со своими товарищами. Эта повозка, прочная и вместительная, давно уже служила домом самому Рольдо и четырем его спутникам, бродячим циркачам, укрывая их от непогоды и даруя кров, в каком бы далеком краю не очутились приятели.
Рольдо осмотрелся по сторонам, но взгляд его всюду упирался лишь в стену деревьев. Стройные вязы, росшие по обеим сторонам дороги, не позволяли ничего видеть дальше десятка ярдов, скрадывая любой доносившийся из чащи звук. На иного царившая вокруг тишина, которую нарушил лишь частый стук дятла, доносившийся из чащи, произвела бы умиротворяющее впечатление, но балаганщика уже долгое время не оставляло чувство опасности. Исколесив с друзьями весь Келот вдоль и поперек, Рольдо решил податься в соседнее королевство, чтобы потешить своим мастерством тамошний люд. Сперва идея показалась всем занятной, но шел уже пятый день путешествия, и вся развеселая компания что-то приуныла.
- Медвежий угол, - однажды, а именно на третий день пути, недовольно пробурчал силач Бернард, один из спутников Рольдо, сам похожий на матерого медведя. - Дикая страна, да еще и нищая!
Спорить с давним товарищем по скитаниям в тот раз не пожелал никто, ведь он оказался абсолютно прав. Больших городов в Альфионе не было, и фургон останавливался лишь раз, в крупном поселке. Рольдо с товарищами потрудились на славу, но местные жители оказались не то крайне бедны, не то весьма прижимисты, а потому, хотя монет в запрятанном в самый дальний угол повозки сундуке и прибавилось, это была почти одна только медь.
Пожалуй, можно было явиться в замок какого-нибудь здешнего сеньора, позабавив его невиданным зрелищем, но, кажется, здешним нобилям было и вовсе не до потех. Гости из Келота мало смыслили в том, что творилось в этой земле, но Рольдо показалось, что местная знать только и делает, что точит мечи. Правда, неясно было, против кого они желают обратить их. Но замки, по стенам которых мерно шагали патрули, разъезды вооруженных до зубов всадников с незнакомыми гербами на щитах и туниках живо напомнили самому Рольдо его детство. Лет тридцать назад Келот с юга до севера содрогался от кровавых усобиц, и знатные сеньоры только и делали, что сражались друг с другом, опустошая собственную страну.
Но, все же не оставив попыток заработать своим мастерство немного золота, вся компания, немного подумав, решил не возвращаться в родные края, и двинуться в столицу Альфиона. Это был, кажется, достаточно крупный город, чтобы собрать приличную толпу зевак, да и при дворе короля бродячим артистам было, с чем выступить, если подвернется такая возможность.
Однако путь до столицы был вовсе не быстрым, и уж тем более не безопасным, так что приходилось держать ухо востро. Посмотрев на окутанный тишиной лес, возвышавшийся слева и справа, точно крепостные стены, Рольдо невольно проверил оружие. Жизнь бродячих циркачей щедра на неожиданности, но они все больше не приносят радости. А потому возница всегда держал под рукой взведенный арбалет, в желобке на ложе которого покоился, дожидаясь своего часа, увесистый четырехгранный болт. Оружие это пригождалось бродягам уже не единожды.
