Сергей Крускоп - Оседлать чародея
Лазаро вполголоса ругнулся на себя и поднялся в Зал приемов. Омелия была там; девушка сидела в кресле и рассеянно листала карты, прилагавшиеся к «Странам, Соленое море окружающим».
– Пока тебя не было, в гавань заходил корабль, сказала она. – Под торсейским флагом.
– И что, – поинтересовался конек, – ты побеседовала с экипажем?
– Я испугалась, – честно призналась Омелия, – и не вижу в этом ничего зазорного. Полагаю, они уже были в курсе, что Эриант разорен, и зашли разведать обстановку, набрать воды и при случае пограбить развалины.
– И что?
– Ничего. Высадились десятка два человек, осмотрели ближайшие к пирсу развалины, далеко в город заходить не стали. Набрали воды, подстрелили жиряка – эти звери теперь поселились в самом городе, на развалинах храма Мьер, – и отчалили. Знаешь, Лазаро, я боюсь, что это первая ласточка. Пока полагают, что Эриант вопреки всему уцелел или же, разрушенный, перешел под руку Хорнского халифата, шкиперы будут приводить сюда корабли по старой памяти – разжиться водой и по возможности едой и разведать, как дела. Но если город не начать восстанавливать или же если за ним не будет стоять достаточная сила, то через какое-то время любое из приморских государств может попытаться прибрать Эриантский залив к рукам. Через пару месяцев, а может, через год, но попытается. И в теперешней ситуации это не составит им никакого труда.
Лазаро покачал головой.
– Ты повзрослела, девочка, – проговорил он.
– Повзрослеешь тут, – фыркнула Омелия, – сидя одна в пустом дворце посреди безлюдного города! Сама себе государство и право!
– Ничего. Надеюсь, скоро все наладится, – ободряюще ухмыльнулся Лазаро, – и даже если восстановление города и порта начнется не сразу, достаточно сильная рука за Эриантом будет.
– Угорийская? – скептически нахмурилась Омелия. – И получится, что Эриант станет протекторатом Нижней Угорин, которая сама когда-то была всего лишь его провинцией!
– А в чем разница? – усмехнулся конек. – Подумай над этим! Имеет ли значение, какая часть единого государства является главной, если ни на составе народонаселения, ни на личности, стоящей у власти, это не отражается?
– Ну, – Омелия отложила книгу, лист которой нервно теребила, и откинулась на спинку кресла, – и какой у тебя план? Может, поделишься?
Лазаро поделился.
– И какой в этом смысл? – вскинула бровь Омелия. – Зачем такие сложности?
– Затем. Затем, что сама по себе ты сейчас принцесса по крови и больше ничего. Государыня без государства, которое, как ты справедливо заметила, может присвоить капитан любого проходящего мимо судна. Но в Угорий традиционно поощряют мифотворчество и в мифы верят. А потому на таинственную «царь-девицу» из какой-то неведомой страны взглянут совсем по-другому.
– Что, – поинтересовалась принцесса, – и царь угорийский верит в мифы?
– Верит-верит. Власть предержащие вообще склонны верить мифам, поскольку с неизбежностью являются их частью.
Омелия некоторое время размышляла.
– Хорошо. Я согласна на эту авантюру, – сказала она, – пусть я тоже буду частью мифологии. А теперь научи меня, как обещал, управлять шаром: я уже видеть не могу царскую опочивальню!
Переносить шар из подземелья пришлось Омелии, как обладательнице единственной на двоих пары рук.
– А что ты его сразу не перенесла сюда или в какую другую залу? – спросил Лазаро, осторожно постукивая по хрустальной сфере копытом.
– Так я думала, что, если его с места сдвинуть, он вообще показывать перестанет! – воскликнула принцесса, сдвигая в сторону книги, раскиданные по столу в Бирюзовом покое дворца, и осторожно опуская шар на деревянный поставец. – А тогда тут от тоски хоть шакалом вой!
Лазаро досадливо фыркнул и, упершись передними ногами в столешницу, принялся пристально глядеть в полированный хрусталь. Омелия терпеливо ждала.
– Ты с ним ничего не делала? – поинтересовался Лазаро. – А то изображение дергается как-то… И резкость сбита. Да не пугайся, – усмехнулся он, – шучу я. Подвинься ближе и смотри. Тебе с руками-то проще будет…
Омелия покорно придвинула к столу резной табурет, села и стала всматриваться в глубину сферы, слушая объяснения конька.
– Вообще-то, – говорил Лазаро, – обычный человек может лишь слегка управлять хрустальными сферами. Чтобы владеть этим в совершенстве, нужно обращаться напрямую к стихии камня, а уж если ты можешь призывать одновременно с камнем и воздушную элементаль…
– Что? – спросила Омелия. – Можно под кровати заглядывать?
– Почему под кровати? – усмехнулся Лазаро. – Если ты этим владеешь, то можно проходить при помощи сферы по мышиным норам и ходам морских червей. Но этого даже я не умею… И не умел в бытность человеком. Это во всем мире могут, наверное, пять-шесть магов, от силы. Отец мой умел, – конек вздохнул.
– Вообще-то это правильно, – серьезно сказала принцесса. – То, что такие способности присущи лишь немногим избранным, поднявшимся достаточно высоко, чтоб не разменивать их на заглядывания магическим способом женщинам под платья или в казну соседнего правителя…
– Возможно, только это, – согласился конек, – и спасает девичью честь и чужие ценности. Но в любом случае о таких высотах сейчас рассуждать бессмысленно: тебе надо научиться хотя бы приблизительно наводить шар на ту местность, которую ты хотела бы увидеть.
«Страны» закончились. Виан еще разок перелистал карты в конце книги, но память у парня была хорошая, а потому ничего нового или забытого старого он не обнаружил. Таким образом, смысл последних нескольких дней Вианова существования себя изжил. Требовалось найти новый.
Для начала Виан решил, что неплохо бы освоить те странные умения, которые он почерпнул у конька. Парень поставил перед собой свечу и уставился на восковой цилиндрик, чувствуя себя идиотом. Свеча осталась равнодушной к пристальному разглядыванию. Кроме того, Виану вдруг подумалось, что и обычным образом – при помощи трута и огневицы – он бы зажег свечу далеко не с первого раза: располагая несколькими перьями феникса, парень пользовался иными источниками света нечасто. Виан попробовал сосредоточиться. Свеча неожиданно качнулась и упала. Ругнувшись про себя, парень вновь установил ее на крышке сундука, постаравшись прилепить покрепче. А затем уселся на корточки перед сундуком и закрыл глаза, пытаясь представить себе, как разгорается фитилек, как язычок пламени, становясь все ярче, добирается до воска, выедая в нем аккуратную круглую ямку. Виан попробовал обратиться к огню с просьбой, но, так и не почувствовав, услышало ли его пламя, слегка щелкнул кончиками пальцев, не открывая глаз.
