Дмитрий Жуков - Путь сквозь жизнь (СИ)
Это придало Ольгерду сил и он, резко перевернувшись на спину, издал отчаянный крик, переходящий в яростный хрип. Выставив перед собой руки, из ладоней чародея в Джутаро хлынул луч красного света. Варвар выставил вперед радужный клинок, на манер щита, но, несмотря на это, Ольгерду все же удалось подняться на ноги, и, стоя на коленях, заставить Джутаро отступить на несколько шагов. Ольгерд видел, как глаза Джутаро изменились и стали змеиными, как чешуя, сапфирового, почти черного цвета, покрыла тело варвара. Теперь, над чародеем возвышался змеечеловек. В голове Ольгерда промелькнула последняя мысль: «Он не человек, и не зверь. Ни наш мир, ни этот, никакой другой, никогда не примет его. Кто же он? И за что сражается?»
Свет радужного клинка накрыл их обоих, скрыв от глаз тысяч наблюдающих, ожидающих исхода этой яростной схватки. Оранжево-золотистая сфера поглотила арену, а затем, разрастаясь, рассеялась мириадным количеством слепяще-ярких частиц энергии и света, неся в сторону смотрящих тучи пыли, песка и вибрации неистовой схватки. Когда все исчезло и тишина воцарилась кругом, стало ясно, что бой окончен. Джутаро стоял над Ольгердом, упершись коленом в его грудь, а лезвие клинка, словно жало скорпиона, смотрело чародею прямо в лицо, готовое решить его судьбу. Любое неверное движение Ольгерда, любая попытка призвать своих слуг на помощь и, насколько бы преданы они ни были своему королю, это уже не будет иметь значение. Ольгерд отправится к праотцам прежде, чем кто-нибудь из них сделает хоть один шаг. Но никто не пошевелился. Никто не издал и возгласа удивления, ни вздоха отчаяния. Все они застыли, прикованные взглядами к сердцу арены. Лишь для двоих время продолжало протекать своим естественным ходом, лишь двое сейчас жили и дышали. И это были Джутаро и Ольгерд.
Ольгерд проследовал взглядом от края острия клинка по всей длине стали, оценив каждый дюйм, и продолжил следовать до самого эфеса, рукояти и сильных рук, сжимающих меч. Решительный взгляд Джутаро пронзал Ольгерда. Испытывать врага уже больше не представляло никакого смысла. Да и врагом он уже не был — лишь сломленным и поверженным, в мгновение утратившим всю свою власть и все свое величие. Змеечеловек постепенно вновь обретал черты варвара. Ольгерд знал, что Джутаро нужна не его смерть, но жизнь. Впрочем, поверженный король элементалей не сомневался, что варвар, не колеблясь, добьет его. Знай он то, что знал Ольгерд. Однако Джутаро не знал — еще пока не знал.
— И чего же ты ждешь? — голос Ольгерда прозвучал так, будто он уже смирился и принял неизбежность своего конца. Несмотря на недвусмысленность вопроса, Джутаро продолжал оставаться столь же многословен, как и его радужный клинок. Ольгерд чувствовал, как теряет самообладание. Ведь для поверженного короля уже все было решено, он знал, какая участь его ожидает. Лишенный сил, сломленный и побежденный Ольгерд уже не был тем королем, что так холодно взирал на чужую смерть, чужую боль, оставаясь равнодушным к чужому желанию жить. Чародей боялся этой мысли, но не признать ее не мог. Он хотел жить, хотел властвовать. И даже если Джутаро не убьет его сейчас, то придет за ним потом. Варвар, будь он в облике зверя или человека, отнимет у него его жизнь. Вопрос времени, которое для Ольгерда уже не имело значения — он проиграл, и он уже не король. Возможно, никогда и не был им! Сейчас чародей Ольгерд мысленно желал смерти. Он хотел, чтобы Джутаро опустил свой клинок быстро и милосердно. Ольгерд даже ничего не почувствует. Как странно — он всегда так боялся смерти и так мечтал о ней теперь.
— Твоя смерть не сделает меня ближе к моей цели, — с этими словами Джутаро убрал свой меч и, поднявшись, протянул Ольгерду руку. Чародей осторожно принял помощь. — Будем считать, что мы квиты, — добавил варвар. — Я не буду тратить время на то, чтобы объяснять причины, по которым я здесь. Это ни к чему. Ты и сам все знаешь, а я догадываюсь о том, что ты умалчиваешь. Слова могут заставить меня сделать то, что мне кажется лишним. Поэтому сделай то, что можешь, и не мешай.
— Не ожидал, — честно признался Ольгерд.
— Я тоже, — не раздумывая ответил Джутаро. — Можешь пойти со мной. Здесь оставаться тебе небезопасно, а помощь твоя мне пригодится, — предложил варвар. Ольгерд знал, что Джутаро не лукавил.
— Весьма великодушно с твоей стороны, но, боюсь, на твоем пути я вновь могу стать помехой. К тому же, я потерял не так много сил, как тебе кажется. Гораздо сильнее пострадала моя гордость. Я заблуждался. Однако теперь верю, что ты преуспеешь в своих намерениях. Думаю, когда тебе станет все известно, ты вернешься, чтобы закончить…
— Много слов, король, — Джутаро не дал договорить Ольгерду. — Я уверен, что тебе еще предстоит сыграть во всем этом немаловажную роль. У тебя есть время, если действительно не хочешь пойти со мной.
Ольгерд не ответил. В его руках вновь сверкнуло оружие. Взмах, и брошенный клинок разрезал пустоту, исчезнув в ней, став огромной раной, из которой исходило серебристо-белое свечение. Еще один бросок клинка, и вторая рана рассекла первую. Крестообразное серебристо-белое сияние начало вращаться и вскоре стало жутко воющей воронкой, жадно хватающей пустоту вокруг языками серо-белого пламени. Когда Джутаро уже почти исчез в огне портала Ольгерд, окликнул его.
— Джутаро, я помогу. Когда придет время. В этом ты можешь не сомневаться.
Затем портал исчез и перенес Джутаро в странное место. Место, которое было сокрыто от посторонних глаз. Даже от таких опытных и наблюдательных, как у Джутаро. Глаз, что давно привыкли ничему не удивляться.
Глава 6
Джутаро вышел из темноты тоннелей навстречу свету. Свет же исторгал камин, огромный и чудовищный, напоминающий пасть какой-то мерзости из чужого мира. Джутаро не был уверен в том, что огонь, пылающий в камине, естественен. Впрочем, все неестественное всегда обладало крупицами вещей вполне естественных, размывая тонкую грань между реальным и естественным, и нереальным и неестественным. Однако неестественное пламя горело здесь вечность и, возможно, столько же и будет гореть. Одна лишь догадка о происхождении этого места казалась неестественной, но осознание того, что правда одновременно и ужасна, и опасна, превращала все кругом во вполне естественное восприятие окружающего неестественного. Джутаро осмотрелся. Огромные широкие колонны, словно пузатые вазы, подпирали потолок, который и вовсе не различался в полумраке. Шерсть на спине оборотня вставала дыбом от ощущения опасности, таящейся в этом месте повсюду.
Однако Джутаро не видел сквозь эту тьму, такой густой она была, такой лживой и обманчивой. На другой стороне, противоположной камину, стоял стол, усеянный яствами. Джутаро догадывался из чего или, вернее, кого все это приготовлено. Тени плясали свои зловещие танцы. И Джутаро буквально ощущал их физическое присутствие, слышал их жуткое и отвратительное пение. Порождения тьмы, охваченные безумием, не скрывали своего торжества. Они ощущали присутствие чужака, силу его души. И предвкушали пир.
