Диана Дуэйн - Глубокое волшебство
Нита с трудом перевела дыхание.
— Эд'рум, — слабым голосом пропела она, — я думала, Песня… и все это… нечто вроде игры… — Нита не смогла договорить.
— Ну нет. — Бледный, казалось, не замечал обуявшего Ниту ужаса. — Всегда в конце Песни вода насыщается кровью. Я не волшебник, но даже я знаю, что ничто, кроме крови, не может сдержать Одинокую Силу. Ничего, кроме жертвоприношения, совершенного по доброй воле одним из Поющих, тем, кто поет партию Молчаливой. Этот Волшебник знает, какой ценой он получит то, к чему стремится. Только так не прервется заклинание, не умрет Песня и Одинокая Сила не поднимется вновь, чтобы закончить то, что начала.
— Но… — Нита правым глазом увидела совсем рядом изумленного Кита, пытавшегося что-то вымолвить. Но сейчас он был так далек от нее… И Эд'рум уже ничего не значил… И холодный свет, лившийся сверху в зеленые глубины… Ничего вообще. Слова Учебника, которые накануне она так небрежно и невнимательно проглядела, вот что было сейчас важно!
«ПОЮЩИЙ ПАРТИЮ МОЛЧАЛИВОЙ ПРИНОСИТ ЖЕРТВУ ПЕСНЕ ТАК, КАК ЭТОГО ТРЕБУЕТ ЗАКЛИНАНИЕ. АКУЛА, ПОЮЩАЯ ПАРТИЮ БЛЕДНОГО УБИЙЦЫ, ПРИНИМАЕТ ЖЕРТВУ».
…С пугающей ясностью она вспомнила, как сидела на волнорезе на Тайана Бич, а Ш'риии говорила:
— Молчаливая бросается на острый как бритва коралл, а Властелин акул чует запах крови и…
Нита уже плыла, не понимая, куда и зачем. Но ведь она теперь знала КУДА. Она прекрасно понимала ЗАЧЕМ! Сначала она плыла медленно, как сомнамбула, потом все быстрее и быстрее…
— Нита, — гудел позади нее Кит, — что с тобой?
— Х'Нииит, — пел другой голос, — подожди. Что случилось?
Этот почти ласковый голос ей хотелось бы и вовсе не слышать. Нита, сама не замечая, плыла теперь обратно, туда, откуда они только что уплыли. Почти налетев на громоздкую тушу кашалота, который еле успел убраться с ее дороги, она проскользнула мимо, не останавливаясь. Перед ней оказалась Ш'риии.
— Ш'риии, — кричала Нита на одной тоскливой ноте, — Ш'риии, почему ты мне не сказала?..
— О, Х'Нииит, — всполошилась Ш'риии, — Властелин акул рядом. Он все видит. Он все слышит! Ради Моря, успокойся.
— Что мне он, этот холодный Убийца? ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛА?
— О том, что должна делать Молчаливая? — пропела Ш'риии. По голосу ее чувствовалось, насколько она смущена и расстроена. А Нита буквально врезалась в нее, еле успев притормозить. — Но ты сказала, что ЗНАЕШЬ!..
Нита издала протяжный стон. Это была правда.
«Вот только закончу читать, — вспомнила она свои слова. — Одной вещи, кажется, я не понимаю, а все остальное абсолютно ясно… Ладно, основное я поняла, остальное потом… Давай, Ш'риии, начнем…»
Да, это правда. Но правда вовсе не уменьшила ее боль и ярость.
— Ты должна была, обязана была убедиться, что я все-все-все поняла!
— Но почему? — уже сердито пропела Ш'риии. — Ты гораздо более опытная волшебница, чем я! Ты была в Иных Мирах и касалась своими руками ТОГО, что никому не доступно! Обычно в таких делах постигают весь цикл самого Высокого волшебства! И я предупреждала тебя, я настаивала, чтобы ты обдумала все, прежде чем давать согласие и Клятву. Но ты же неслась вперед, не задумываясь! — Злые нотки вплетались в голос китихи.
Нита снова застонала, и Ш'риии вдруг смягчилась. Она даже сама издала стон сожаления.
— Я знала, что случится плохое, — грустно пела китиха. — В ту минуту, когда я обнаружила, что Аэ'мхнууу мертв и вся тяжесть Призыва свалилась на меня, я уже знала! Но никогда бы не подумала, что будет ТАК плохо!
Кашалот переводил недоуменный взгляд с Ниты на Ш'риии, будто силился что-то понять.
— Послушай, — вдруг встрепенулся он, — выходит вроде так, что Молчаливая на самом деле должна УМЕРЕТЬ?
Ш'риии смотрела на него открытым и ясным взглядом. У Ниты не было сил взглянуть в его сторону.
— Это ужасно, — прохрипел Кит. — Нита, ты не можешь…
— Она должна, — возразила Ш'риии. — Она дала Клятву…
— Но не может ли кто-нибудь другой…
— Кто-нибудь другой может, — ответила Ш'риии. — Если этот кто-то сам, по своей воле примет Клятву и роль Молчаливой вместо Х'Нииит. Но разве мы успеем найти другого? Того, кто захочет умереть ради Х'Нииит.
Кит ошалело молчал.
— Х'Нииит приняла Клятву свободно перед свидетелями, — печально продолжала Ш'риии. — И до того момента, пока другой Волшебник по своему желанию не заменит ее, она должна будет исполнять то, что обещала исполнить. Иначе Песня окажется бесполезной… петь ее будет просто невозможно. И тогда все самое страшное свершится…
Нита в ужасе закрыла глаза. Она вспомнила, что случилось, когда Песня разрушилась. Гибель Атлантиды… Какая Атлантида погибнет сегодня? Нью-Йорк и Лонг-Айленд? И миллионы людей умрут! И мама, и папа, и Дайрин, и Понч… И родители Кита…
— Но Песня еще не началась, — пытался найти лазейку Кит.
— Нет, началась, — вдруг откликнулась Нита. Перед ее внутренним взором возникли строки из Учебника: «В ТО МГНОВЕНИЕ, КОГДА ПЕРВЫЙ ПРИНЯЛ КЛЯТВУ, ПЕСНЯ НАЧАЛАСЬ, И ВСЕ, ЧТО СЛУЧАЕТСЯ С ПОЮЩИМИ ПОСЛЕ ЭТОГО, — ЛИШЬ ЧАСТЬ ПЕСНИ».
— Х'Нииит, — сказала Ш'риии так тихо, что Нита еле расслышала ее слова, — что ты станешь делать?
Тень упала на Ниту. Она чувствовала над собой длинное тело акулы. Всегда смеющийся непоседа Ст'Ст застыл и с тревогой смотрел на нее. Она уже чувствовала на себе все четыре пары глаз. И растерянный взгляд Кита. И сочувствующий, смущенный взгляд Ш'риии. И холодный, ожидающий, нет, скорее, выжидающий — Властелина акул. Дельфин первый не выдержал и кувыркнулся в воде, отворачиваясь от Ниты.
Плоский черный глаз, бесстрастный, как камень, давил своей тяжестью.
— Мне показалось, вы все чем-то обеспокоены? — проскрипел Бледный.
Кит и Ш'риии остались неподвижными.
— Да так, ерунда — небрежно ответила Нита, сама удивляясь своему неожиданному безрассудному спокойствию.
— Что-то огорчило? — допытывался Властелин акул.
— Разве что на мгновение, — заставила себя улыбнуться Нита.
Она чувствовала, как все в ней мертвеет, делая ее почти не чувствительной ни к страху, ни к надвигающейся беде. Нечто похожее происходило с ней несколько лет назад, когда умер ее любимый дядя. Это случилось с ней на похоронах, и прошло чуть ли не две недели, пока наконец она смогла что-то делать, о чем-то думать, а не просто плакать.
«На этот раз у меня нет выбора, — думала она, — надо выполнить все до конца. Довершить Песню, заставить заклинание работать…» Все остальное вдруг стало не важным. Скоро, кажется, через полтора дня акула съест, разорвет ее.
Кит в ужасе глядел на Ниту, словно бы не узнавая. Она тоже глянула на него. Внутри у Ниты, она чувствовала это, все словно бы заморозилось.
