Грегори Киз - Адский город
— Они красивые.
— Да. Это верно…
Потом они ели, пили вино, беседовали о том о сем. Впервые с того момента, как попала на Умбриэль, Аннаиг снова почувствовала себя обычным человеком. Когда Слир, устав после трудного дня, свернулась на подстилке, с головой накрывшись одеялом, девушка снова открыла медальон.
Ничего…
Это могло означать только одно — Щебетун больше не с Аттребусом.
Больше часа она ждала, надеясь, что принц все-таки ответит, но, так и не дождавшись, забылась в тревожном сне.
Глава пятая
Лежавшие на траве трупы показались Колину похожими на сломанные куклы, разбросанные капризным ребенком. Он не мог никого из погибших представить живым, дышащим, говорящим, смеющимся, даже не мог посочувствовать тем, кто умер самой худшей смертью, — некоторые тела обуглились до неузнаваемости. Наверное, ему полагалось расстроиться или испугаться, но не получалось.
«Отлично, принц, — подумал он. — Мои поздравления. Отлично сработано, ваше высочество!»
— Не приближайтесь к телам! — приказал он королевским гвардейцам. Его люди в подобных предостережениях не нуждались — все как один мастера своего дела, не то что эти военные. — Поставьте дозоры на дороге и в лесу вокруг. Останавливайте любые повозки, задерживайте всех пешеходов и всадников, которые попытаются здесь проехать. Скажите своим, что на лагерь напали людоеды и нам потребуется время, чтобы во всем разобраться.
Он нахмурился и продолжал отдавать распоряжения.
— Джерринг! Ты будешь искать свидетелей. Нужно опросить всех, в каждой лачуге, в каждой окрестной усадьбе. Хэнд! Ты идешь к Вратам Одинокого и в Пиллз. Хьюлам! Ты возьмешь на себя Свитвотер и Истбридж. Соблюдайте осторожность. Покрутитесь в тавернах, послушайте, что болтают люди. Ну вы знаете, что нужно делать.
Сыщики кивнули почти одновременно.
— Да, инспектор!
Помощники ушли, а Колин продолжал осматривать местность.
Многие убитые погибли от стрел. У тех, кто не умер сразу, обнаружились ровные, сделанные умелой рукой разрезы на горле. Остальных погубило, по всей видимости, колдовство. Любопытно, что нападавшие потерь не понесли или сумели забрать тела своих.
Стрелы… Такими стрелами пользовались вояки из повстанческой армии графства Скингард, которые называли себя «Туземцами». На многих телах остались следы издевательств, что входило в обычай бунтарей-головорезов.
Колин наклонился над одним из трупов, обгоревшим, но не полностью обугленным, как другие. Одежда и драгоценности остались на месте — особенно бросался в глаза красивый перстень. А вот голова отсутствовала.
— Слишком просто. Слишком прозрачно… — пробормотал он.
Инспектор узнал перстень. Раньше он принадлежал наследному принцу Аттребусу.
Вроде бы все сходится. Конечно же, для «Туземцев» голова его высочества — самый желанный трофей. Но почему тогда они оставили перстень?
— О милосердные боги! — вздохнул кто-то рядом. — Это же принц!
Сдерживая всколыхнувшуюся ярость, Колин обернулся и увидел капитана Пандуса, застывшего с открытым ртом и выражением безмерного отчаяния на лице.
— Капитан! — зарычал инспектор. — Я же просил, чтобы никто не приближался к телам!
— Я — старший офицер! — Пандус покраснел. — Я командую отрядом! Да кто ты такой, что позволяешь себе кричать на меня и распоряжаться моими гвардейцами!
— Вы командовали отрядом, пока мы не нашли трупы! — отчеканил Колин. — Теперь приказы отдаю я.
— По какому праву?!
Сунув руку в заплечный мешок, Колин вытащил небольшой свиток и ткнул им в лицо капитану.
— Подпись императора, я надеюсь, вы знаете?
Глаза Пандуса вылезли из орбит. Он торопливо закивал.
— Вот и отлично. Тогда проследите, чтобы ваши люди тщательно выполняли мои приказы. И очень прошу вас: посоветуйте им помалкивать о том, что здесь увидели. Кстати, к вам это тоже относится.
— Слушаюсь, сэр! — гаркнул капитан.
— После того как я все осмотрю, нам понадобятся повозки. Много повозок, чтобы увезти все тела за один раз. Да… Их нужно будет чем-то накрыть. Попробуйте раздобыть в соседних селах. И повторяю — ни слова.
— Слушаюсь, сэр! — Капитан развернулся, как на плацу, и направился к гвардейцам.
Еще несколько мгновений Колин ждал, успокаивая дыхание и смиряя сердцебиение, а потом, глубоко сосредоточившись, нашел в себе искру, принадлежащую не земному миру, но Эфиру — океану чистой и полной силы.
В этот раз ему повезло — сила далась легко и без обычного сопротивления. Вот если бы требовалось прибегнуть к огненному чародейству или заклинаниям хождения по воде, то усилий было бы не избежать, пришлось бы собирать в кулак всю волю, приближаясь шаг за шагом к желаемому результату, да и будет ли он еще, этот результат? Для того же, что он задумал сейчас, оказалось достаточно отгородить разум от внешнего мира и сосредоточиться на неприметном обломке скалы, который торчал из земли в паре шагов.
Краски дня потускнели и расплылись. Сперва Колин подумал, что старался напрасно и ничего не вышло, но потом из сумрака проступили два неясных очертания человеческих тел. Одна — женщина, второй — мужчина, примостившийся у подножия древесного ствола.
Вначале Колин подошел к мужчине — всего два шага. Сыщик чувствовал, что не в состоянии долго удерживать искру, а потому торопился.
— Ты! — строго обратился он к тени. — Слушай меня!
Пустые глаза повернулись к нему.
— Помоги мне… — прошелестел призрак. — Мне больно…
— Помощь скоро будет, — не моргнув глазом, солгал Колин. — Ты должен мне сказать, что здесь произошло.
— Мне тяжело… Пожалуйста…
— Ты приехал сюда с принцем Аттребусом! — настаивал сыщик.
Тень резко рассмеялась.
— Помоги мне встать! Я хочу домой! Как я хочу вернуться домой! Это будет прекрасно…
— Кто причинил тебе боль? Отвечай!
— О боги! — Мужчина тяжело вздохнул и прислонился головой к шершавому стволу, но через мгновение вновь завел свое: — Помоги… Мне больно…
Колин ощутил волну гнева на это жалкое создание.
— Ты — мертвец! — повысил он голос. — Так веди же себя достойно!
Дрожа от ярости, сыщик перешел ко второму духу.
— Что ты мне скажешь? — резко спросил он. — Отвечай!
— Ты все и так видишь… — ответила женщина. — Твой выговор… Ты — коловианец, как и я?
— Да. Откуда ты родом?
— Я родилась около Мортала, немного ниже по реке.
— Хорошее место. — Колин почувствовал, как гнев отпускает его. — Мирное, тихое. Ивы у воды…
