Дэвид Фарланд - Рожденная чародейкой
– Передайте, что я скоро буду.
Затем улыбнулся и, въезжая в город, помахал рукой, придерживаясь своей роли. Суровый, царственный, мудрый, решительный. Маска Короля Земли.
Его встретили радостными криками.
Долго задерживаться в Каррисе он не мог. Его ждали дорога в Место Костей и сражение с Великой Истинной Хозяйкой. Но сначала он должен был присоединиться к Скалбейну в погоне за опустошителями. Нужно было найти Пролагателя Путей и вызнать дороги Подземного Мира. Первый порыв его становился настоятельной потребностью. Как будто его кто-то подгонял.
Он ехал по улицам города, оценивая нанесенный ущерб. Запах гнили и беды – еще не развеявшиеся чары – словно пропитал все стены. И как только люди его выносят, думал Габорн.
Остановился он только раз – когда лорд Боуин крикнул, показывая куда-то в толпу:
– Вон он! Вон Кирка!
Габорн натянул поводья и посмотрел на ухмылявшегося дурачка. В волосах у Кирки запуталась солома, глаза были светлые, как лоскутки небес. Но какой же он был огромный, о Силы! Кирка неистово орал, вскинув топор, на котором еще виднелась кровь опустошителей.
Значит, он и впрямь убил хотя бы одного опустошителя, если не больше. Молве Габорн не доверял. Наверняка количество убитых им чудовищ преувеличено. Но это неважно. В глазах жителей Карриса Кирка был сейчас героем, а мир нуждается в героях.
Дурачок даже не заметил, что король остановился и смотрит на него, пока Габорн не указал на него рукой. Тогда Кирка умолк с совершенно ошарашенным видом, на потеху всем окружающим, пораженный тем, что на него обратил внимание сам Король Земли.
Габорн почувствовал к этому юноше искреннюю симпатию. В мире, где правят, выезжая за счет бедняков, жестокость и коварство, таких людей, как Кирка, слишком часто несправедливо презирают. Но слабоумие его можно вылечить всего одним даром ума. И, передав Кирке этот дар от какого-нибудь слабого и трусливого человека, Габорн мог получить весьма ценного воина.
К несчастью, дары ума были простолюдинам совершенно не по карману. Хотя за одного такого человека Габорн с радостью отдал бы десяток торговых королей из Лисле.
– Кирка из Сильвердейла, на колени! – крикнул Габорн.
Об изысканных манерах парень представления не имел. Он неуклюже упал на колени и пригнул голову, так морща при этом лоб, словно знал, что в чем-то провинился, но никак не мог вспомнить, в чем именно. Габорн, подъехав ближе, разглядел в его светлых волосах соломинки. Эту ночь Кирка явно провел в конюшне. А может, и все предыдущие ночи.
Габори мог исцелить его одним форсиблем. И по старому закону всякий, кто убьет опустошителя, получает в дар от короля форсибль. Кирка заслужил их девять, если верить слухам. Но не будет ли счастливее этот человек, подумал вдруг Габорн, если останется дурачком?
Он вытащил меч и коснулся им плеча юноши.
– Встаньте, барон Кирка из Сильвердейла!
Дурачок поднялся с колен, и горожане разразились неистовыми приветственными криками. Тут, к их величайшему изумлению, Габорн протянул юноше руку и помог ему взобраться в седло позади себя.
Затем Габори вновь надел маску Короля Земли.
Но, видимо, не слишком искусно. До некоторых его подданных явно дошли уже слухи о том, что он утратил свою силу. Он заметил в толпе испуганные лица, и кто-то крикнул ему:
– Милорд, это правда?
На мгновение он не удержал на лице должное выражение. И маленький мальчик лет четырех, сидевший со своею матерью-крестьянкой на штабеле бочонков, вдруг спросил:
– Почему он такой грустный?
На выезде из города Габорн ссадил с седла барона Кирку и ускакал.
Фейкаалд, стоя у герцогского дворца, взирал на проезжавшего мимо Габорна с некоторым страхом. Он искал признаков слабости, но молодой король казался царственным и уверенным в себе – почти таким, каким хотели видеть Короля Земли все эти крестьяне.
Фейкаалд, однако, умел видеть сквозь маску. Он служил Радж Ахтену много лет. И был предан и предусмотрителен, каким и следует быть слуге. У него на глазах Радж Ахтен из нескладного подростка превратился в самого величественного и могущественного лорда, какого только знавал мир.
Радж Ахтен становился Суммой Всех Людей во многом благодаря преданной службе Фейкаалда. И хотя сейчас его хозяин утратил ключевые дары, он был жив и выглядел столь же величаво, как и прежде.
Юношу же, что проехал мимо Фейкаалда по улицам разрушенного города, нельзя было назвать даже бледной тенью Радж Ахтена.
Под ним была лошадь, которую Радж постыдился бы скормить своим собакам, в седле с собою он вез какого-то слюнявого идиота. Доспехи его были грязны с дороги, как и его конь.
Следом ехала свита – неотесанные рыцари из полудюжины королевств и несколько мерзких великанов Фрот в рваных кольчугах, которые им выдал еще Радж Ахтен.
Ни в чем не мог Габорн превзойти Радж Ахтена – ни в чем, кроме… истории с мировым червем.
Он и впрямь вызвал червя и спас Каррис, чего Радж Ахтен сделать не смог. Неужто он намеренно скрывает свою силу за столь неказистой внешностью?
Фейкаалд завидовал этой силе. Вот если бы его хозяин мог как-нибудь заполучить корону Короля Земли!
Габорн проехал, и Фейкаалд посмотрел на толпу: сияющие дети, их матери с надеждой во взоре, беспокойно хмурящиеся старики.
Он – не с этими людьми. Каррис жаждет милости Короля Земли, а Фейкаалд – нет. Мир велик, и весь его защитить Габорн не в состоянии. В этот самый момент опустошители разрушают Картиш.
Габорн красуется тут перед своими подданными, а соотечественники Фейкаалда гибнут.
И так будет всегда, сказал он себе. Мир огромен, а Габорн мал. Он не может защищать одновременно Рофехаван и Индопал.
Фейкаалду следует надеяться только на своего короля.
Так Габорн и проехал мимо.
Но Фейкаалда среди толпы кое-кто все-таки заметил. От свиты Габорна отделился всадник, обогнул великанов и подъехал к нему.
– Приветствую тебя, каифба, – сказал Джурим по-индопальски, свесившись с высокого коня так, чтобы его видеть. – Сегодня от тебя изрядно пахнет опиумом.
Фейкаалд открыл глаза, обратил к Джуриму свое «здоровое» правое ухо и, по многолетней привычке притворяясь глухим, спросил:
– Что?
– Опиум… – громко начал Джурим.
– А… – Фейкаалд кивнул и продолжил его фразу, – это приятное напоминание о доме.
– Он еще помогает человеку лгать, – наставительно сказал Джурим. В Индопале преступники частенько курили опиум, от чего у них сохранялось присутствие духа и зрачки оставались расширенными даже во время жестоких допросов под пытками.
