Алекс Градов - Черный клан
Не знаю, сколько времени я так шел. Ноги сами несли меня, то напролом через кусты, то через глубокие лужи. Я все ускорял и ускорял шаг. Иногда я выходил на перекресток и сворачивал так решительно, как будто у моей прогулки была конкретная цель.
В какой-то момент луна зашла за тучи, и я резко остановился, словно проснувшись. Почему я так спешу? Куда меня вообще занесло? Я не знал этого места. Это был, видимо, самый край поселка, потому что передо мной стояла черная стена леса. Еще шагов сто, и я бы в нее уперся. До конца садоводства осталось всего два дома. В самом крайнем тускло горел свет.
Вдруг я почувствовал, что насквозь вымок и замерз. «Надо пойти погреться, — возникла в голове мысль. — Постучать вон в тот симпатичный домик. Там тоже кому-то не спится».
Я сделал несколько шагов и заглянул во двор поверх калитки. Домик был почти как мой, типовой зеленкинской постройки. Только весь огород был покрыт самодельными низенькими парниками. Почему-то эти парники вызвали у меня неприятную ассоциацию с надгробиями на кладбище. Я остановился…
И в тот же миг понял, что меня ведет в дом чужая воля.
В дешевых мистических фильмах обычно показывают «неодолимый зов» как манящий женский голос: «Сюдааа, сюдааа, протииивный!» А на самом деле это когда ты сам начинаешь хотеть туда пойти, куда не надо. Хорошо, если в какой-то момент понимаешь, что это желание — не твое. И просто замечательно, что я осознал это сейчас, а не там — в логове этой твари.
Потому что теперь я уже не сомневался, что она там.
Я застыл, вцепившись в лопату, как в спасательный круг. Что делать?! А если мне все кажется, и нет ни зова, ни твари — только одно мое буйное воображение?
Поддаться зову и пойти проверить? А то ведь так и буду остаток жизни гадать, кто меня там ждал. Но что, если остаток жизни окажется слишком коротким?
Бежать домой, запереться и дрожать до утра? И кто я буду после этого?!
В итоге я принял компромиссное решение: пойти к менту. Вот сейчас ворвусь в отделение и заявлю, что на такой-то линии живет огромный белый змей-людоед, который телепатически заманивает меня к себе в логово. Впрочем, после этой истории с кладом я уж найду что ему соврать поубедительнее.
«Нет, не могу поверить, — думал я, рысью удаляясь от опасного дома, — я добровольно иду за помощью в ментовку!»
Я не хотел признаваться, что просто боюсь возвращаться к себе. Когда я представлял пустой дом с его скрипами, меня брала оторопь. А если тварь из домика с парниками вылезет и пойдет по моим следам? Или по запаху?!
Отделение милиции я проискал до самого утра. Так и не нашел. Облазил все садоводство, несколько раз заблудился и снова нашел дорогу, едва не упал в канал, весь вымок, в ярости выкинул лопату, был многократно обтявкан стаей. Проклял все на свете. Когда чисто случайно вышел к станции, небо уже светлело. Если бы пришел подходящий поезд — плюнул бы на все и уехал в город. Но ближайший поезд по расписанию был часа через четыре. Скрежеща зубами, я отправился домой.
Когда я вошел во двор, уже светало. Серый, промозглый рассвет — типичная питерская погода с сентября по май. Дом был заперт; никаких следов — ни на тропинке, ни в огороде. Никто не приходил — ни чудовище, ни Валенок, ни мент. Все мои страхи оказались нереальными. Грег обещал, что я попаду в дурдом, — похоже, процесс уже пошел. Я ввалился внутрь, собрался поставить чай, но по дороге к плите упал на кушетку и уснул мертвым сном.
Забавно, что за все это время мне даже не закралась в голову мысль об испытаниях.
Глава 16
Воин света
Меня разбудило яркое весеннее солнце, бьющее в окно. Ночные приключения казались дурным сном.
Я вышел на крыльцо и потянулся, сладко жмурясь. А на улице-то — настоящая весна! На березах свистели синицы, пахло талой водой и нагретой пылью. На солнечной стороне участка, под стеной дома, зеленела трава. Беспричинно улыбаясь во весь рот, я окинул окрестности взглядом, а потом случайно глянул себе под ноги и обнаружил сюрприз.
Опаньки! Меня ждала посылка.
На верхней ступеньке крыльца стояла бутылка водки. Бутылка полная, запечатанная. На этикетке название: «Вздрогнем!» Такой марки я не знал, но, судя по криво наклеенной этикетке, — редкостная дрянь.
Я присел на корточки и принялся с опаской изучать бутылку, не спеша брать ее в руки. Что бы это значило? Что за подарок от неизвестного друга? Может, привет от мента? Нет, он бы полную точно не оставил…
В кармане тренькнул мобильник. Пришло новое CMC.
Я прочитал его и принялся чертыхаться. Как же я сразу не догадался!
Послание было как всегда лаконичным по форме и гнусным по содержанию.
«Выпей меня», — гласило оно.
— Не могли хотя бы подсунуть приличную водку?! — возмутился я. — Это же откровенное палево! А если я умру от отравления метиловым спиртом, кто будет отвечать? Грег или Валенок?
Я поднял бутылку и брезгливо осмотрел. Жидкость внутри не внушала оптимизма. На дне скопился какой-то странный золотистый осадок.
— Значит, выпить? — повторил я, осмысливая новое задание. — Всю?! А где закусь? Где коробка с кильками и надписью «Съешь меня»? Недоработка!
К водке я вообще относился равнодушно, чтобы не сказать негативно. После нее меня постоянно тянуло на подвиги. А в последние годы я и вовсе перешел на пиво, в целях собственной безопасности. Во хмелю я способен на многое. Навскидку два наиболее показательных случая из последнего: подрался с Валенком и подцепил Ленку (неизвестно, что хуже). Остается надеяться, что Васька была зачата не спьяну. Имя ей дали точно не на трезвую голову, но тут я уже был ни при чем.
— Что, прямо сейчас выпить? — спросил я в пространство. — Или погодя? Ладно, молчание — знак согласия!
Я унес бутылку в дом и пошел ставить чайник. Сразу пить зловещую жидкость, конечно, не стал — кто же пьет по утрам? Что я, алкоголик, что ли? После завтрака, пользуясь сухой погодой, поработал в свое удовольствие на участке, нарубил и сложил новую поленницу (родители потом спасибо скажут), позагорал мордой полчаса на солнышке, почитал про волшебный чайный гриб, снова позагорал… Даже на минуту порадовался: народ в конторе сидит, а я тут на свежем воздухе веду здоровый образ жизни, эх!
Вспомнил про водку. Пора переходить к нездоровому.
Начал я с обеда (обед у меня получился английский — в шестом часу вечера). Я открыл банку тушенки, приготовил закусь, вышел на крылечко и торжественно объявил:
— Ну, вздрогнем! Ваше здоровье, упыри!
Первая встала колом в горле. Вторая под тушенку пошла лучше. После третьей по телу побежало тепло. Я повеселел и даже подумал — ну я и дурак, чего тянул-то? Надо было начать раньше!
