Филипп Этанс - Врата Балдура
«Я и в самом деле выгляжу настолько отвратительно?» – спросила женщина голосом, напоминавшим хрюканье свиньи, валяющейся в грязи. «Да, полагаю, что это действительно так».
«Нет, конечно, нет», – вскрикнув, ответила Джахейра.
Кусок мертвенно-бледной раздутой плоти женщины был отодран и съеден тысячами ее ползающих подопечных. Лицо, все в синяках и измазанное ядом, было какой-то насмешкой над человеческим лицом. Часть скальпа свисала поперек лба, закрывая один глаз. Они держали ее здесь живой, но неподвижной, наверняка парализуя своими ядами для того, чтобы использовать как инкубатор. У Абделя в желудке уже не осталось ничего, чем его могло вырвать и он подумал, что следующими будут его собственные внутренности. Он всерьез засомневался, что даже в Абиссе найдется что-нибудь похуже такой участи и с запоздалым сожалением подумал, что ему наверное не стоило тащить друзей за гхоллом в место где ночные кошмары были явью. Как там Ксан назвал это место? Паучий Ад?
«Джахейра», – позвал Абдель, пытаясь стряхнуть парализовавший его ужас.
«Абдель», – задыхалась, прошептала она, – «Абдель, помоги мне…»
Он двинулся к ней, не отрывая взгляда от раздутой женщины, чей свиноподобный глаз следил за его приближением.
«Я здесь», – эти два слова, казалось, успокоили ее. Она была плотно завернута в липкую паутину и Абдель никак не мог придумать способа вызволить эмнийку.
«Огонь», – подсказала женщина, – «с помощью огня ты сможешь легко освободить ее».
«Что ты такое?» – с ужасом выдавил наемник, стараясь не глядеть существу в лицо.
«Жертва», – просто ответила она. «Мое имя Сентеол».
«Но что с тобой произошло?» – с возрастающим ужасом спросил ее Абдель. «Что ты такое сделала, чтобы заслужить такую участь?»
«Я влюбилась», – печально вздохнула она, – «и этого оказалось вполне достаточно».
Абдель поймал себя на том, что всхлипнул. Возможно, это был первый раз в его сознательной жизни, когда он сделал что-либо подобное.
«Могу я попросить тебя кое о чем?» – тихо произнесла Сентеол.
«О чем?»
«Убей меня!»
Абдель встал и моргнул, стараясь незаметно избавиться от слез. Джахейра потеряла сознание. Ее дыхание стало спокойным, эхом отражаясь от стен большого помещения. Абдель обеими руками сжал меч, занес его так высоко, как только смог и рассек проклятую женщину одним мощным ударом. Синтеол захрипела, но спустя мгновение уже была мертва. Стремительный поток крови, яда, тысяч разновидностей пауков и не успевших родиться эттеркапов хлынул из разрубленного живота на Абделя. Поток был настолько силен, что сбил его с ног. Он зажмурился и закрыл рот, но часть этой смеси все-таки попала ему в нос. Выбравшись из груды этой вязкой мерзости, Абдель скорее подполз, чем подошел к Джахейре. Она тяжелым безжизненным грузом повисла у Абделя на руках и ему, уже порядком истощенному и физически и душевно, пришлось поднапрячься, чтобы унести ее. Паутина, которой она была обмотана, прилипла к нему и неплохо помогала держать женщину.
Наемник вышел из-под полога этого злого купола и, едва ступив под сень деревьев, побежал. Ветки и колючки хлестали и кололи их обоих, но он не обращал на это внимание и продолжал бежать, пока не добрался до быстрого потока, находившегося в нескольких милях от леса пауков.
Абдель положил Джахейру на землю и стал с трудом сдирать с себя остатки паутины, иногда вместе с кожей. Закончив это болезненное занятие, он оторвал отвороты от своих толстых штанов и обернул ткань вокруг ветки, сделав, таким образом, простенький факел. Покопавшись немного в карманах, он извлек оттуда кремень и после нескольких неудачных попыток смог зажечь факел и стал осторожно обрабатывать паутину огнем, стараясь не причинить вред Джахейре. В течение следующих нескольких часов, которые у него ушли на ее освобождение, он не прервался ни на секунду, даже не думал ни о чем, целиком посвятив себя этому занятию. Закончив воевать с паутиной, Абдель провел рукой по лбу, вытирая засохшую кровь и яд. Солнце уже встало, когда он наконец-то полностью очистил женщину от паутины. Она открыла глаза и посмотрела на него, затем снова закрыла их и расплакалась. Абдель медленно снял с нее одежду, тщательно удалил остатки паутины, затем разделся сам, поднял Джахейру на руки и вошел в удивительно теплую воду струившегося потока. Уложив ее на мягкое песчаное дно, он лег рядом, позволяя воде омыть их обоих. Женщина долго плакала и он, держа ее в объятиях, также предался горю.
Через некоторое время, они вышли из воды и Абдель, стараясь не смотреть на нее, принялся стирать свою одежду. Джахейра оставила свою грязную одежду там, где она лежала и просто стояла, смотря на Абделя, зная, что и Абдель знает, что они теперь всегда будут вместе.
Глава 17
«Пропажа какого-то там охранника меня не волнует, дурак», – прорычал Саревок в пустую картинную рамку. Потом он сделал паузу, ожидая или выслушивая ответ, который Тамоко не могла услышать.
Она перевела взгляд на своего любовника и попробовала сосредоточиться, но попытка с треском провалилась. Сидя в постели Саревока, она наблюдала как тот смотрит в рамку, затем говорит в рамку, потом кричит в рамку, потом угрожает в эту проклятую рамку. Он нервничал, Тамоко это сразу заметила. Он никогда не пускал дела на самотек. Саревок отнюдь не был таким человеком, если конечно он вообще был человеком, который допустил бы что-либо подобное. Если какая-то часть его плана давала сбой, он занимался этим лично, а не сидел у себя в комнате, разбрасываясь командами. Саревок не доверял никому, включая Тамоко, и с трудом терпел тех дураков и лакеев, с которыми ему часто приходилось иметь дело. И сейчас он определенно на чем-то сосредоточился. Ему что-то пришло в голову, и она не знала, что именно, но нутром чувствовала, что он что-то задумал.
Она опустила ладонь своей гладкой, сильной руки на его ладонь и сконцентрировалась на чувстве, возникшем при этом обычном прикосновении. Саревок уже довольно давно не дотрагивался до нее. Как только происходило что-нибудь, вызывавшее в нем прилив энергии, его интерес к ней значительно снижался. Девушка тосковала по нему, по его прикосновениям и ее страх рос с каждым днем. Саревока она не боялась, хотя и видела, что он способен на удивительную жестокость. Она боялась за него. Она видела его потенциал и не могла не думать, что он тратит его впустую. Этот человек, обладая сверхествественной силой – как силой разума, так и тела, – служил кому-то, даже тогда, когда планировал увеличить собственную мощь. Он изводил свои многочисленные таланты на добывание чего-то, но вот чего именно? Власти? Золота? Он обладал Тамоко, великолепным асассином, по своей воле отдавшейся ему, чего раньше она никогда не делала. Наконец он командовал сверхъестественными существами – доппельгангерами. Мужчины дрожали при звуках его голоса и боялись даже посмотреть ему в глаза. Тамоко была уверена, что этот человек мог бы стать повелителем всего мира, но он, казалось, интересовался только шахтами, рудой и бандитами.
